Читать книгу Рига известная и неизвестная - Илья Дименштейн - Страница 2

Ах, барахолка, барахолка…

В народе «Латгалес тиргус» называют по-разному: кто барахолкой, кто блошиным рынком. Но базарчик в Московском форштадте на улице Садовникова – достопримечательность нашей столицы.

В великолепной книге Гиляровского, знатока старой Москвы, «Москва и москвичи» рассказывалось о знаменитом дореволюционном рынке Хитрове. Наш блошиный и видится мне как Хитровка. И хотя здесь редко увидишь беспризорника, сходны они по разнообразию товаров. Чего только не купишь на нашей Хитровке! Гаечные ключи любых размеров любого года выпуска, амуницию советской армии, давно списанную в тираж сантехнику, которой в магазинах нет с начала девяностых. Однажды остановился возле прилавка с необычным товаром – видавшие виды вэфовские приемники, бэушные советские радиодетали, осциллограф. «Разве кому-то это надо?» – поинтересовался у продавца… «Есть любители. Я сам из их числа», – неожиданно ответил мужчина в очках, чем-то напомнивший мне изобретателя Шурика из фильма «Иван Васильевич меняет профессию». «Если у вас есть время, я готов рассказывать».

Славик – так зовут продавца – бывший сотрудник конструкторского бюро завода «Гидрометрприбор». В начале 1990-х на рынке было много итээровцев – техническая элита почивших конструкторских бюро «Альфы», «Коммутатора», ВЭФа. Некоторые предприятия вроде бы работали, но зарплату люди не видели по полгода. В такой ситуации оказался и Славик.

Как-то они с семьей возвращались с дачного участка – перебивались с хлеба на воду. «Папа, а почему мы не можем продать яблоки с нашего участка, вон их сколько у нас?» – поинтересовался 12-летний сын. И на следующий день они уже были на набережной, где в конце 1980-х располагалась толкучка. Начинал Слава с даров собственного сада, потом продавал ненужную в доме технику, инструмент.

«Вскоре я стал незаменимым человеком, – вспоминает собеседник. – В стране был дефицит, не хватало простых деталей для ремонта утюгов, пылесосов, а у меня все это было под рукой. Если я не мог помочь, то обязательно давал совет, где что можно купить».

Впрочем, было и такое, о чем неприятно вспоминать. Некоторые бывшие коллеги, завидев его на рынке, делали вид, что не узнают. Кто-то полагал – сломался человек, спился и нет у него другого выбора, кроме как на барахолке торговать. Но это заблуждение – Слава вообще не пьет.

Сегодня у него не так много покупателей. Зато почти каждого знает в лицо. Это «чудики» – радиолюбители, конструирующие что-то для души, «коротковолновики», строящие радиостанции, ламповые усилители для музыки. В магазинах дорого, а качество не всегда на уровне. К тому же, по словам бывшего конструктора, советская техника была хоть и габаритной, но надежной.

«У меня собирается своего рода клуб технарей, желающих что-то создать, – рассказывает продавец. – Один, например, пытается продолжить опыт чешского ученого Николы Тесла, собиравшегося извлечь энергию из воздуха. Бывает даже член Национального совета по телевидению и радиовещанию. Он хоть и высоко забрался, а не может без барахолки. Нужны ему мои детали – он ведь в душе такой же «чудик», как и мы, советские технари».

Среди покупателей был и экс-премьер Марис Гайлис. Искал настольную лампу для каюты на яхте. У Славы была подвесная, но «командор» купил и ее. Не торгуясь – за 50 латов.

Пока мы разговаривали, к столу подошли отец с сыном лет двенадцати. Их заинтересовал осциллограф. «Это для вас будет дорого – 25 латов», – начал Слава. Однако это не остановило родителя – он купил технику, давно снятую с производства. «Пусть лучше сын этим занимается, чем у компьютера сидит. Это мы могли бесплатно в кружки юных техников ходить, а из них хотят сделать дешевую рабсилу», – жестко сказал отец.

Встречаются среди покупателей и коллекционеры радиоаппаратуры. В тот день, когда мы беседовали, у Славы можно было купить допотопные приемники «ВЭФ-Аккорд» и «ВЭФ-Балтика», «Фестиваль» и «Рига-10». Коллекционеры не просто покупают и ставят на полку, а восстанавливают до мелочей. Так, чтобы звучание потом было не хуже, чем у современных аппаратов.

Заходят и иностранцы. В основном немцы. Их интересуют старые приемники, фотоаппараты. Продавцы их ненавидят. «Они за сантим задавятся, – с лица Славы спадает добродушная улыбка. – Думают, что здесь обезьяны, готовые за банан визжать от восторга».

Бывают дни, когда покупателей можно пересчитать на пальцах одной руки. Летом выручка порой составляет 12–15 латов, а аренда киоска и стола в день обходится в 10. В лучшие дни удается заработать 40 латов. Но, судя по всему, богатым человеком Слава не стал. Вот диван нужно было менять, так он несколько месяцев выкраивал лишние 130 латов.

«Мне же в товар нужно вкладывать, – продолжает бывший конструктор. – На днях принесли измерительный инструмент с загнувшегося завода – порошковой металлургии. Инструмент хороший – не пропадать же добру».

…Рынок рынком, и все же на предприятиях технари получают побольше. Не думал ли Слава поменять место работы?

«Как-то уходил. Два года работал в другом месте. Знаете, что потерял? Независимость. Каждый маленький начальник норовит указать, построить».

…При незабвенном министре МВД Марисе Гулбисе «Латгальчик» собирались прикрыть, затем оставили в покое. Но иногда на рынке появляются крепкие ребята, которые пугают торговцев: скоро будете собирать манатки, здесь откроют супермаркет.

– Слава, а что будете делать, если рынок закроют?

– Не думал. Я, честное слово, не представляю жизни без него.

«Чрево Риги»

Центральный рынок открыли для посетителей в ноябре 1930-го. Это был понедельник. А в воскресенье на старой рыночной площади – у набережной Даугавы – лавочники пытались сбыть нераспроданный товар. О том, что тот рынок отслужил свое, свидетельствуют старые фотографии – его составляли сотни примитивных деревянных будок.

На набережной первый рынок прописался еще с 16-го столетия. Вонь, крысы, отсутствие нормальных складов, коммуникаций. Идея о строительстве нового рынка – между городским каналом и красными амбарами – появилась еще в царской Риге – в 1909–1910 годах. Планам помешала война. Вернулись к ним в 1922 году, когда Рижская дума приняла решение о строительстве нового рынка. Реализация заняла восемь лет.

Отцы города решили приспособить под строительство павильонов ангары для цеппелинов, оставленные кайзеровской армией в Вайнеде. За несколько миллионов латов их выкупили у комиссии, распоряжавшейся госимуществом. Но одно дело купить – другое демонтировать и перевезти в Ригу. Это вам не рыночный ларек перебросить. Длина одного «домика для цеппелинов» – 240 метров, ширина – 46, высота – 38. Конкурс выиграла фирма Stars. Демонтаж и перевозка заняли не один месяц.

Впишутся ли необычные конструкции в силуэт Старого города? Не испортят ли панораму? В 1923 году был объявлен международный конкурс. Из семи проектов выбрали лучший. Победители получили денежные премии, а городские власти заявили, что и этот проект их не удовлетворяет. На основе лучших идей предложили разработать новый. Для этого создали бюро Tirgus jaunbuves birojs, которое возглавил архитектор Павилс Дрейманис. К работе он привлек русских инженеров и архитекторов: В. Исаева, Г. Толстого, П. Павлова.

Первоначально ангары предполагалось приспособить для рыночных павильонов в оригинальном виде, однако от этой задумки отказались. Решили использовать лишь верхние покрывающие фермы ангаров, а сами павильоны строить из кирпича и железобетона. Окончательный проект предусматривал строительство пяти павильонов, самый крупный из которых предполагалось использовать для оптовой торговли и обработки мяса, четыре павильона поменьше – для розничной торговли мясом, молочными продуктами, хлебом, фруктами, птицей и рыбой.

Долгожданное строительство началось в июне 1924 года со сноса двух рядов красных амбаров. В ходе работ – в 1926 году – выяснилось, что в проект требуется внести дополнения, а это увеличивает смету. Сегодня подобное не стало бы препятствием, а тогда работы прекратили: два года в Рижской думе кипели страсти по поводу использования средств города. Лишь весной 1928 года возобновилась стройка и в ноябре 1930-го чрево Риги открыли для посетителей.

Старые газеты писали, что первые покупатели приходили, как на экскурсию – из зала в зал переходя. Но потом все встало на свои места. И как ни старались хозяева окрестных магазинчиков и лавочек сбивать цены – конкурировать с тогдашним «чревом Риги» им было не под силу.

Очевидцы рассказывали мне, что бичом тех лет, были карманные воры. Почти все они крутились на рынке – нигде в городе не было такого столпотворения. Зазевался – прощайся с кошельком!

Случались и ЧП посерьезнее. В 1930-м перед Рождеством стояли теплые дни, а на праздники, когда рынок не работал, ударил мороз. Все овощи, оставшиеся в павильоне, замерзли. Из-за морозов вышел из строя и водопровод – в рыбном павильоне бассейны с рыбой остались без воды. После Рождества торговцы потребовали от городских властей возместить убытки.

Разговоры о том, что тогда на рынке не было левого спирта, вранье. По сведениям старых газет, в том же году на побережье Рижского взморья, в Меллужи, вынесло… 29 канистр со спиртом. Это была часть груза с торгового судна, шедшего в Ригу и потерпевшего крушение. А вскоре на Центральном рынке начали подпольно предлагать «спиртик».

Главный создатель «чрева Риги» Павилс Дрейманис после войны уехал в Австралию. Среди его наследия – кинотеатр «Палладиум», Рижский ипподром, средняя школа в Болдерае. Школа сохранилась и сегодня – интересное сооружение, выделяющееся на фоне деревянных домиков. Ее автор – был одним из пионеров функционализма в Латвии. Кстати, «чрево Риги» тоже считается образцом функционализма. Хотя, какое это имеет значение. У объектов архитектуры могут быть лишь два стиля: хороший и плохой.

На снимках: старый рынок. После сноса будочек сюда ринули подростки, бродяги – искали завалявшиеся монеты, золотые украшения. Находили в основном пуговицы и ножи. «Чрево Риги» в начале 1930-ых.