Читать книгу Остановиться, оглянуться… (Поэтический дневник). Том 2 - Илья Ицков - Страница 41

Всему своё время…

Время любить. Время говорить о любви.

Маргарита Терехова, поинтересовавшись темой интервью («Поговорим о странностях любви», – сказали мы ей по телефону), переадресовала нас сначала к ассоциации сексуальных меньшинств, потом, услышав, что мы изучили этот скукожившийся вид любви, неожиданно назначила время и место нашей встречи.

За полчаса до назначенного срока мы сидели на вахтерском диванчике театра в ожидании Миледи.

Её школой любви на сцене была уже первая роль в спектакле «Цезарь и Клеопатра».

Цезаря играл Плятт. Плятт стеснялся на сцене «вступать» в интимную связь с царицей Египта, истолковывая это как развращение малолетних. Терехова умоляла его целоваться, уверяя, что это приятно. Он так ей и не поверил.

Много-много лет спустя она снималась с Гафтом в «Дневном поезде». Гафт, пристально глядя в зеркало (как описывал позже этот эпизод один из журналистов), тихо сказал: «Терехова Рита – дитя общепита». Она, услышав это, чуть не упала со стула. Её театральная студия, хоть и самая известная тогда в Москве, была без общежития. Пришлось помыкаться. Замуж вышла к концу второго курса. «Сняли комнату. Вдвоём как-то веселей». От неустроенности в жизни и больших ожиданий у неё был чересчур заносчивый вид. Но маска с годами спала сама собой.

Женщина может быть либо вещью наравне со стулом, столом, кроватью, ухоженным цветком в горшке… либо личностью.

Терехова не стала бы Тереховой, если бы не была личностью. Ей не идут ни другое лицо, ни манеры, ни причёска, ни голос. На экране режиссёры любили подчёркивать её шею, осыпанную родинками и тонкими волосами.

…Изрядно опоздав, Терехова влетела в коридор театра, приняла от поклонников и потащила нас в репетиционный зал: «Если уж говорить о любви всерьёз – смотрите».

Там её ожидало несколько мужчин. Режиссёр Роман Виктюк был свеж, актёры несколько помяты.

Половину репетиционного зала занимал большой железный треугольник, обтянутый белой бумагой. Он символизировал то, что и должен был символизировать. Об его углы цеплялись, ранились истерзанные жизнью герои будущего спектакля.

Вопросы о любви так и остались «стареть» в нераскрытом блокноте.

Актёры (двое немолодых мужчин) повалились на маты и стали бутузить друг друга то ли подушкой, то ли свёртком с детскими вещами, то ли завёрнутым в этот свёрток ребёнком.

Сумасшествие жизни – налицо.

Жили муж с женой. Муж – актёр. Жена, наполовину француженка, – Маргарита Терехова. Муж оскотинился и стал пьяницей. А жена его ещё держится и хочет ребёнка. Женщина нормальная должна рожать. И имя у героини Любовь.

А любви в жизни нет. Детей у них нет. И тогда появился третий – не лишний. И ждала от него Люба ребёнка, но ребёнок не родился. Со своим животом она, как с земным шаром. С этого начинается коллизия спектакля.

Драматург Сергей Коковкин комментирует: «Сюжет спектакля? Муж приходит в роддом за ребёнком, а получает только вещи. Ребёнка нет. У женщины на этой почве начинается сдвиг, она продолжает сумасшедшую игру в мать. И с этими вещичками, которые они принесли из роддома, муж и жена играют, и, поскольку они ведут игру, мы не знаем, принесли они ребёнка или нет. Ребёнок существует, героиня за него плачет, делает вид, что он есть. Врач, который её лечил, должен был стать отцом ребёнка.

Но ребёнок не дал счастья. У нас вряд ли что-то сегодня может дать счастье. Потому что дети рождаться в этой жизни не хотят. Такая жизнь скотская…»

Виктюк: «Господи, о чем говорить? Только что я выпустил пьесу «Дама без камелий» английского драматурга. Любовь в ней – как гармония. А теперь захотелось посмотреть нашим взглядом на своё. Пьеса Коковкина «Иди ко мне» наиболее точно и откровенно даёт отношения, которые замешаны на нашем социальном и духовном убожестве… Грехи мамы с папой переходят на детей…

Они, как метастазы, которые проникают не только в тело, но и в душу. Человек стремится встретить другого человека, но это так и не удаётся.

Само представление о любви изуродовано. Любовь – болезнь… Сегодняшнее безлюбие – шлейф прошлого. Человечество выродилось. Ветер занёс в нашу жизнь сухие веточки любви… Мертвецы любить не могут… А герои пьесы думают, что это любовь. Они ведь не виноваты, что изуродованы. В человеке все скатилось до животного. В конце пьесы у героев будет по две головы. Это – звери, которые сами говорят, что не способны любить и от них ничего и никто не способен родиться».

– Чем закончится пьеса?

– Приходит Человек с того света и приносит весть, что вообще дочь не хочет рождаться.

…Очень много писателей бились над загадкой женщины. Исследований на этот счёт уйма, правда, в области зарубежных источников. Один человек посмел дать разгадку: Ницше. Он утверждал, что разгадка женщины её беременность. Об этом и пьеса «Иди ко мне» – согласился с нами её автор Сергей Коковкин.

Женщина должна реализоваться. Она земля рождающая. Поэтому ещё и земля обетованная. Но на репетиционной сцене идёт совсем другая трактовка.

Не каждый мужчина может даже понять женщину… Любовная слепота, утверждают учёные, происходит в результате разрыва нервных путей, проводящих любовные эмоции. Джон Моней, лечивший тридцать мужчин, неспособных влюбиться, сделал следующий вывод: «Они были полноценными мужчинами во всем, кроме одного: не чувствовали любви. Романтические послания где-то блокировались: как дальтоник, не различающий некоторых цветов, они ни разу не испытывали «огня любовной страсти».

Виктюк учит актёров смотреть с неба на землю. Это наша с вами земля, но нервные нити, проводящие любовные эмоции, прерваны.

– Иди ко мне, – зовёт мужской голос.

– Иди ко мне, – отзывается женский.

Терехова медленно ползёт по треугольнику, цепляясь за реи, как сексуальная кошка, по-звериному грубо на фоне нежной мелодии о любви.

– Ритуся, божественно! – визжит Виктюк…

Из разных концов «сцены» мужские голоса: «Иди ко мне», «Иди ко мне». Героиня в растерянности заметалась: перед кем раздеваться.

Муж – вне игры. Он, похоже, по-настоящему бьётся в эпилепсии. Концлагерь современной любви.

– А ребёнка не должно быть и вовсе, – прорывается сквозь пьяный мужской бред. – Это же счастье, что ребёнка нет и вовсе… Это какая… бы от нас родила?..

Виктюк сказал, что спектакль будет называться «Игра в погребённого ребёнка»… Репетиция закончилась. Премьера в феврале.

…Шумное артистическое кафе. Терехова измотана. Волосы отрезаны до плеч и не осыпают больше её шею с родинками.

Всему своё время…

Время любить… Время говорить о любви.

Терехова выбрала более оригинальный путь. Она любовь показала.

– Коковкин принёс пьесу. От пьесы, которую мы вместе переписали, осталась суть и количество персонажей. Виктюк взялся поставить её на сцене перед тем, как уехать работать в Америку с Барышниковым. Играем мы втроём: я, автор пьесы и мой бывший муж. Все наши проблемы с ним вскрыты в ней, как на ладони…

– Муж, это тот, который старше и лысее?

– Мы с ним родились в одном месяце.

– Ну, вы выглядите куда моложе…

– Зато теперь у него молодая жена. Она родила ему ребёнка. Мы поженились во времена учёбы в студии. Студия была уникальная: все между собой переженились. У кого было больше эмоций, те быстрее разошлись.

– Однажды в интервью…

– Это все журналисты придумали…

– Небо начинается от земли, а мужчина от женщины.

– Есть и другое выражение: живи каждый день так, как будто ты всю жизнь готовился к этому дню…

– И поэтому ваша героиня со всеми подряд…

– Да она вообще ни с кем не спит! Такая жизнь у неё, дрянная!