Читать книгу Порок - Илья Райх - Страница 11
Часть первая
Глава девятая
ОглавлениеПоднявшись на второй этаж, он зашел в кабинет убойного отдела, где его ждал извечный скандалист Вовчик. В кабинете было пусто, но за спиной послышался знакомый голос:
– Проходи дальше, никак не можешь привыкнуть, что это – сквозной кабинет.
Евгений повернулся и протянул руку для приветствия:
– Привет, рад тебя видеть.
– У меня заняты руки, – Вовчик держал электрический чайник и пару чайных кружек. – Готовился встретить тебя, – на весь отдел один чайник и два стакана, ходим, таскаем их по кругу.
– Это из-за отсутствия женщин в отделе, – важно, но с иронией ответил Евгений.
– Может, ты и прав… наверное, надо последовать твоему примеру? – ответил Вовчик и вопросительно посмотрел коллеге в глаза.
Евгений понял, на что двусмысленно намекает Вовчик – ведь в отделе и близко не пахло женщинами, пока к нему не перевели Марию. Но ничего не ответил. О Татьяне также говорить не желал, он отличался от многих мужчин тем, что никогда особо не обсуждал с коллегами свои похождения, считал это низким занятием, за что коллеги прозвали его «Джентльмен».
Да к тому же после сегодняшнего утра разговор о личных взаимоотношениях был весьма неуместен. Впрочем, в мыслях Евгения Татьяна периодически воскрешала если не в образе святой, то в обличии непорочной праведницы. Раздумья затмевали всю реальность, включая коллегу и преподнесенного судьбой сдавшегося убийцу. Проще говоря, если Евгений был бы последней надеждой мира в поимке нацистского преступника по фамилии Гитлер, он приступил бы к розыску только после благословения Татьяны. Это заметил и Вовчик и, заметив рассеянность Евгения, он тактично спросил:
– Ты сегодня не в себе, может, что-то случилось? Нужна помощь?
– Нет, Вовчик! Все нормально, спасибо! – сухо отреагировал Евгений.
Вовчик был из тех людей, которым можно доверить тайну, в этом Евгений убедился, когда они вместе два года работали в уголовном розыске. И если они и не стали близкими друзьями, то их можно было охарактеризовать как близкие товарищи или коллеги. Словом, работа в какой-то мере была цементирующим звеном в их личных отношениях, и они неплохо понимали друг друга. Что подтвердилось и сегодня. Вовчик, несмотря на свой неугомонный нрав, зачастую переходящий в беспардонность из-за чрезмерно принятого на грудь спиртного, вовремя остановился, когда по лицу Евгения прочитал, что обсуждение личных вопросов не входит в повестку дня.
– Где? – отвлеченно спросил Евгений.
Вовчик, который уже успел сесть за стол, налить чаю и комфортно расположиться на единственном стуле с подлокотниками, поднял левую руку вверх и указал:
– Там!
– А где конвоир?
– Пойдем, – махом руки он пригласил Евгения. Вовчик приоткрыл дверь кабинета, конвоир стоял у двери, справа за столом спиной к окну сидел оперативник, он поднял голову, и при виде непосредственного начальника чуть было не встал. Вовчик остановил его, поднеся указательный палец к губам, он прошептал: «Тихо!».
Они не зашли в кабинет.
Тот, кем больше всего интересовался Евгений, никак не отреагировал. Он сидел спиной и ни разу не обернулся. Следователь только разглядел лысую побритую голову, черное полупальто, синие джинсы и лежащий рядом на полу черный пакет с личными вещами. Необходимый атрибут для тех, кто приходит с повинной.
– Не будем мешать, – сказал Вовчик и прикрыл дверь.
– Ты точно уверен, что это он? – сидя за столом с кружкой чая в руке, поинтересовался Евгений.
– Можешь сейчас же приступить к допросу и не пытать меня, – ответил Вовчик.
– Ладно, допьем чай.
– Выпьешь сто грамм? – ожидаемо спросил Вовчик.
– Нет, что-то не тянет, – пробурчал Евгений. – Ты наливай себе, не обращай на меня внимания.
– Один не могу, – ответил Вовчик без особой уверенности. – Я с ним уже побеседовал, – по первым показаниям кажется, это он убил трех женщин… ну, процентов на девяносто.
– А что там делает твой опер? – поинтересовался Евгений.
– Тренируется. Работает только два месяца, пусть поучится вести допросы.
– Видно, что зеленый, чуть не встал при виде начальства, – важным голосом произнес Евгений, но тут же реабилитировался: – Мы были такими же, и в первое время трепетали перед любым, кто выше по званию и должности.
Вовчик кивнул и перешел к делу:
– Я расспросил и с первых показаний понял, что это наш клиент. К примеру, откуда ему знать, что насиловали в презервативе?
– Ладно, пошли, сейчас все проясним, – Евгений сделал последний глоток. – Только студента выйти попроси.
– Он со мной дежурит сегодня, пусть сидит и работает, – что-что, а держать в узде своих подчиненных Вовчик умел.
Но Евгений не был готов к уроку профмастерства и возразил:
– Давай потом, а? Сейчас подъедет Маша…
– Это та доска, лечившая меня… – завелся Вовчик.
– Вовчик, не кипятись, мы же работаем одной командой!
– Ее не пущу, пусть сидит в коридоре, – сказал коллега.
– Я сам ее вызвал, пусть изучит объект, – может, он блефует, как все психические недоноски.
– Ладно, делай, что хочешь, – сдался Вовчик. – Но разобрались бы и без твоей умной Маши.
– Спасибо!
Даже если это и был убийца, а не очередной шизофреник, готовый взять на себя все убийства на свете, – а таких за последние дни побывало в ОВД не менее пяти, – в любом случае, человек с повинной до последнего вселяет сомнения в умы следователей, независимо от точности изложения фактов преступления. Уголовное дело в таких случаях строится на одном фундаменте – чистосердечном признании, хрупкость которого рано или поздно прочувствует каждый доморощенный следователь.
Хуже всего, когда дело в таких случаях разваливается в суде, где человек с повинной отказывается от своих показаний. И вторит окружающим, что он оговорил себя под физическим воздействием. Поэтому многое зависит от качества и количества косвенных улик, – таких, как отпечатки пальцев, анализ ДНК, баллистика… всего и не перечислишь. Немаловажен и мотив.
Евгений сел напротив подозреваемого, спиной к окну, на рабочее место Вовчика. Хозяин кабинета устроился сбоку от стола. Человек с повинной сидел у второго стола, приставленного торцом к месту начальника отдела. Он был без наручников. Мужчина лет тридцати пяти, со сверкающей бритой головой, с обычным непримечательным лицом, если опустить голубой проникающий цвет глаз.
– Приступим, – утвердительным тоном произнес Евгений. – Твое дело вести буду я. Меня зовут Евгений Андреевич Романов.
Евгений посмотрел на своего подследственного, тот только кивнул в знак согласия. Дальше, как и полагается в таких случаях, Евгений зачитал права подозреваемому и спросил, будет ли у него адвокат; если нет, то тогда защитника предоставят за счет государства.
– Мне не нужен адвокат, тем более – за счет государства, – заговорил мужчина.
В его голосе отсутствовал какой-либо протест, он был спокойным и уравновешенным. Учитывая такое начало разговора, со стороны могло показаться, что речь идет о мелком хулиганстве, а не тройном убийстве.
– Хорошо, но в любом случае в конце допроса к нам зайдет адвокат и для соблюдения формальностей распишется под показаниями. Итак, начнем… тебя зовут Воинов Александр Викторович, 1976 года рождения. Ты пришел с повинной? – Подозреваемый лишь кивнул лысой головой.
– Я так понял, что ты отказываешься писать показания на бумаге? Тогда с твоих слов я наберу их на компьютере, затем ты распишешься.
Мужчина снова только кивнул в знак одобрения. Евгений развернул ноутбук, который всегда возил с собой. Также установил перед подозреваемым диктофон и предупредил, что будет идти запись допроса. В ответ был вновь сухой кивок, поэтому Евгений решил сразу установить свои правила:
– Говори «да», а не кивай, хорошо?
Образовалась пауза, Воинов ничего не ответил и опять кивнул.
– Я надеюсь, ты понимаешь русский язык? – с напускной улыбкой обратился Евгений к Воинову.
– Вы же хотите получить признательные показания? – вопросом на вопрос ответил Воинов.
Воинов не смотрел на оппонентов, его взор был устремлен за спину Евгения, а на Вовчика с начала допроса он не удосужился взглянуть даже мельком. Единственным доказательством присутствия окружающих для него служил голос Евгения, который пока выдерживал миролюбивый тон. Было ли игнорирование выбранной стратегией на допросе – сказать было трудно. Но ради чего? Поэтому несговорчивость человека с повинной сотрудники органов восприняли как каприз.
– Поэтому у меня несколько маленьких условий.
Но эту фразу они уже приняли как личный вызов. Евгений был в легком замешательстве, и только ироничная улыбка на лице скрывала накипающий гнев. Но на помощь пришел Вовчик:
– У нас есть правила: мы задаем вопросы, а ты отвечаешь! Тебе все ясно? – Вовчик и Евгений переглянулись. Но упреждающий выпад Вовчика не произвел на Воинова должного впечатления. Он вновь промолчал, лишь покачал головой.
– Я не услышал ответа. Не надо усложнять, я выкладываю вам все, как было, но прошу только одного – чтобы меня не донимали на допросах без особой нужды. Я хочу побыстрее приступить непосредственно к допросу, а не тратиться на формальности. Много ли это для человека, который облегчил ваши трудовые будни? – он говорил медленно, без акцентов, без протеста и просьбы. Да, это был голос человека, который не просит и не умоляет. Но и велеречивостью там не пахло.
– Хорошо, – сдался Евгений.
– Не надо делать одолжения! – встрял, как полагается закоренелому оперативнику, Вовчик, – в его поведении было мало учтивости. – Понятно?
Воинов не удосужил оперативника взглядом, что покоробило самолюбие полицейского пуще прежнего. Хозяин кабинета соскочил со стула и, схватив ворот полупальто подозреваемого, свирепым голосом произнес:
– Смотри в глаза, чучело! – и потянул Воинова вверх. Объекту рукоприкладства надо отдать должное – он не шелохнулся, как будто его приклеили к стулу. Вовчик покраснел, он был взбешен, что его игнорируют в собственном кабинете. Вмешался конвоир, он встал между ними, но это только усугубило дальнейшие события – одним объектом нападок в кабинете разъяренного оперативника стало больше. Вовчик закричал на него что-то невнятно, но конвоир не отступил. По званию и должности он был на порядок ниже, но смелости ему было не занимать. Он продолжал стоять.
– Слышь, бегом вышел за дверь! Тебе не понятно, недоносок?! – скомандовал Вовчик и рукой оттолкнул сержанта. Сержант не отступил, а, наоборот, в ответ толкнул Вовчика, который, оторопев от поступка младшего по званию, разъярился еще больше. Глаза налились кровью, как у быка, он весь пылал, разрываясь между двумя ослушниками, и метался, не зная, за кого приняться первым.
Вовчик убрал руки от Воинова и переключился на сержанта. Евгений заметил, что за все время конфликта лицо подозреваемого ни разу не дрогнуло, оно даже не выразило какого-либо участия к строптивому оперативнику.
«Настоящий хладнокровный убийца», – начал убеждать себя Евгений.
Вовчик зашел за спину Воинова, сержант немного отступил к кабинетной двери. Они были одного возраста, одного телосложения, но сержант выглядел атлетичнее – форменная рубашка местами рельефно обтягивала части его тела: развитые мышцы предплечья, накачанную грудь и крепкий пресс. На его фоне старший по званию выглядел рыхлым.
– Ты ослушался приказа, сержант! – с ненавистью закричал Вовчик.
Сержант сжал кулаки, было видно, что еще один шаг, и он ударит старшего по званию. В этот момент Вовчик встал, как вкопанный, его лицо оставалось пунцовым, но глаза озадаченно рассматривали сержанта. Он вспомнил, причем вовремя для себя, что перед ним стоит многократный республиканский чемпион по рукопашному бою среди структур МВД, сержант Гордеев. Перспектива физического конфликта с профессионалом по кулачному бою особо не прельщала. Вовчик отступил:
– Ты что, новенький в отделе?
– Перевелся три дня назад с изолятора на Толстого, – сердито выговорил сержант.
– Может, вы оба выйдете, а я начну работать? – не выдержал Евгений, – до него дошло, что до его приезда Вовчик уже успел принять на грудь.
Евгений встал, подошел к Вовчику, они оба вышли. Через пару минут Евгений зашел один и готов был продолжить допрос. Но мешало присутствие конвоира.
– Сержант, встаньте за дверь! – неожиданно скомандовал Евгений.
– Но подозреваемый без наручников, – уверенно произнес сержант.
– Выполняйте приказ, – еще более жестко скомандовал Евгений.
Сержант ретировался, но был остановлен:
– Товарищ сержант, доложите по форме старшему по званию! – Евгения прорвало, он уже лет десять не отдавал приказов согласно уставному распорядку. Сержант остановился:
– Есть. Разрешите идти?
– Да, идите.
– Тогда приступим? – обратился он к Воинову. – Прошу прощения, – непроизвольно вырвалось у Евгения.
– Все нормально, – медленно махнул рукой Воинов.
– Чтобы ты понял, я извиняюсь… – Воинов перебил Евгения и сам закончил его мысль.
– Я понял вас, вы извиняетесь не за своего коллегу, а за время, которое мы потеряли, – подозреваемый попал в точку, что стало еще одним поводом более внимательно присмотреться к его персоне. Евгений не подал виду и лишь ухмыльнулся. На что Воинов тут же отреагировал и опять в самое темечко:
– Вас смутило слово «мы», – меня, будь я на вашем месте, тоже смутило бы данное местоимение, но это – издержки вашей профессии. Не было бы таких, как я, не было бы и вас! – Воинов говорил четко, интонации не менял.
Все его поведение стало вызывать у Евгения неподдельный интерес. Это был тот случай, когда допрос из нудной бумажной волокиты превращается в психологическое противостояние нервов и слов между хорошим и плохим парнем. В такие моменты каждый квалифицированный следователь начинает прикипать к своей неблагодарной профессии, а хорошо проведенный допрос в таких случаях дает лишний повод возгордиться собою.
Словно по заказу, как только Вовчик покинул собственный кабинет, туда тихо зашла Мария. Устроившись рядом с Евгением и положив перед собой листок бумаги и ручку, она буравила глазами человека, явившегося с повинной. Это был первый сексуальный маньяк-убийца, увиденный ею, – ранее она сталкивалась с этой породой людей лишь в учебниках. Евгений не представил их друг другу.