Читать книгу Порок - Илья Райх - Страница 20

Евгений ушел с работы в шесть вечера, была пятница, они с Татьяной договорились пойти в театр оперы и балета, что располагается на улице Ленина. Билеты были куплены около недели назад и, несмотря на простуду, Татьяна решила не откладывать приобщение к искусству на потом, пообещала Евгению, что, наевшись таблеток, она обязательно придет на спектакль.

Театр оперы и балета славился тем, что руководство региона любило проводить там торжественные мероприятия по случаю национальных праздников. Но еще большую известность театр получил благодаря имени известнейшего балетмейстера Рудольфа Нуриева. Более полувека назад выдающийся танцор делал первые шаги на подмостках именно этого театра.

Спектакль начинался в семь часов вечера. Евгений подъехал за пятнадцать минут до начала представления под громким названием «Египетская ночь». Стоял у крыльца театра и немного нервничал. Татьяна опаздывала и на звонки не отвечала. Она подъехала за минуту до начала спектакля, тяжело пыхтя, подбежала к Евгению и произнесла:

– Пошли, чего стоишь!

Они спустились в гардеробную и проворно сняли верхнюю одежду.

Татьяна была одета в черно-серую юбку и в черную сетчатую блузку, усеянную лепестками и бутонами бледно-голубых цветов. Ноги были обуты в туфли на двенадцатисантиметровых шпильках, так что немного сутулившемуся Евгению пришлось расправить плечи.

Евгений надел черный костюм с еле заметными проборами, Татьяна сразу нацелилась на комплимент. Она никогда не видела его в деловой одежде, даже на работу синий штатский костюм он надевал только ради больших мероприятий. И в театре, учитывая факт неприятия строгих форм одежды, Евгений терпеливо выносил неудобства и терпел только ради комплимента Татьяны: «Слушай, а тебе чаще надо носить костюмы, ты в них такой солидный».

У них был пятый ряд, по центру. Места хорошие, для завсегдатаев театральных подмостков, но Евгений с трудом мог зачислить себя в ряды таковых. Татьяна, как он думал, совсем иной случай, она каждый день живет «в искусстве, с искусством, под искусством…». Последние слова, сказанные про себя, резанули его оголенную душу, и он тут же заменил их: «над искусством».

Татьяна сидела от него по правую руку, Евгений с трудом понимал, что творилось на сцене, – из всех актеров и актрис, поочередно затягивающих свои партии – спектакль был оперной постановкой – он только в одной из них смог идентифицировать знакомую героиню – Клеопатру. Его ждало разочарование, он ожидал увидеть главную героиню оперы с внешностью, сопоставимой с образом Клеопатры, когда в роли была Элизабет Тейлор.

Именно с ней во всем мире, и Евгений не исключение, ассоциируют императрицу Египта после того, как она в 1963 году сыграла роль Клеопатры в оскароносном одноименном фильме. Местная же Клеопатра была намного тучнее, черты лица, может, когда-то и отличались утонченностью и своеобразием, но на заплывшем и изрисованном толстым слоем грима лице разглядеть их было весьма непросто.

Но пела она четко и красиво, контральто солистки был наполнен густым тембром. В уме Евгения образ Элизабет Тейлор был мгновенно замещен на образ Монсеррат Кабалье, известнейшей испанской оперной певицы. Но сравнивая их – Монсеррат Кабалье и неизвестную солистку из местного театра, Евгений на удивление нашел ряд совпадений: продолговатая форма лица, конституция тела, движение руками.

Внезапно его мысли прервал опустившийся на сцену занавес. Это был первый антракт, – как выяснилось потом, далеко не последний, в течение представления их было целых три, что для человека, несведущего в театральном искусстве, кажется весьма странным. До Евгения задуманное режиссером дошло не сразу, он мучительно ждал конца спектакля и каждый раз, когда опускался занавес, судорожно хлопал в ладоши в надежде на финал. Он в зале был белой вороной и никак не мог разобрать, что происходит на сцене, в текстах либретто он тоже был бессилен.

Шло последнее действие, Евгений не выдержал и, повернув голову к Татьяне, тихо ей прошептал: «Я тебя люблю». Татьяна оторопела, она не знала, куда смотреть – на Евгения или на сцену, – там в разгаре была финальная сцена: Клеопатра решила покончить жизнь самоубийством.

Евгений обхватил руку Татьяны, чтобы она не упала в обморок от его неожиданного признания. В ответ она прижала руку Евгения, но взглядом устремилась на сцену. Он не ждал ответного признания. Да и смерть, хоть и на сцене, величественней любой любви. Когда разворачивались последние аккорды финальной сцены, освещенные лампами рампы, Евгений успел уловить, как одинокая Клеопатра с возгласом смятения валится на декоративный пандус. Зал замирает. Евгений впервые за весь спектакль испытал чувство близости к происходящему на сцене. Зал резко зааплодировал, Евгений немного опечалился и томно посмотрел на Татьяну. Она безудержно поддерживала зал овациями и, взглянув на Евгения, произнесла:

– Влюбленному человеку это не могло не понравиться!

По дороге домой они успели заехать в маленький ресторанчик, там он сознался, что душевная суета, которая вырвалась во время просмотра спектакля, связана только с одним состоянием – носить в себе «признание в любви» превратилось в невыносимую пытку. Это был не единственный сюрприз за сегодняшний вечер. Ночевать поехали к Татьяне. Уже распластавшись на кровати в полуобнаженном виде, он в проем, что разделял их, положил маленькую бархатистую шкатулку. Татьяна, заметив лежащий инородный предмет, задергалась в предвкушении. Евгений поспешил успокоить:

– Не бойся подарка, он тебя ни к чему не обязывает.

После сказанных слов Татьяна увлеченно и волнительно – ее интуиция подсказывала, что там перстень – открыла крышку шкатулки. Отблеск камня поразил воображение, это был первый настоящий бриллиант в ее жизни. До сего момента она была одарена золотыми цепочками, кольцами с жемчугом, топазом, а бриллиант упорно не хотел идти ей в руки. Кольцо из белого золота с мириадами хаотичных вспышек она надела на палец правой руки, – место, где обычно окольцовывают свободу. Татьяна удовлетворенно протянула руку, обнажив перед светом лампы кольцо с активным точечным проблеском, больше напоминающим слезу младенца.

Она настолько увлеклась подарком, что забыла о дарителе. Евгений радовался с нею, за себя, но ждал если не благодарности, то толики внимания, осознания, что это он – причина столь неудержимого романа с камнем. Татьяна опомнилась, когда увидела, что Евгений, чего-то ожидающий, отрешенно смотрит в потолок. Она потянулась к нему и судорожно расцеловала его. Евгений засиял. Прошло немного времени, прежде чем в Татьяне улеглись страсти по драгоценному камню, она сняла его и положила на тумбу.

После похода в ванну, лежа в постели и закутавшись в одеяло, Татьяна тихо промолвила: «Прости, я тебя не предупредила, у меня сегодня начались месячные». В любых близких взаимоотношениях временная преграда в постели из-за природных катаклизмов в самой женщине не является чем-то неординарным. Неожиданная новость не обескуражила Евгения, наоборот, он для себя отметил, что после этих слов Татьяны ему стало как-то легче. Он обнял лежащую на боку Татьяну сзади и призадумался. В нем, после вселившегося спокойствия, стало проступать беспокойство. Что же с ним происходит невероятное, когда отказ от секса с любимой вызывает больше позитивных эмоций, нежели сам процесс? Он знал ответ на вопрос, но облегчения от этого не чувствовал, ведь завтра наступит новый день и ему вновь придется доказывать профпригодность в постели.