Читать книгу Секретная миссия - Илья Риф - Страница 10

До военного улуса Тэмуджина оставалось часов пять-шесть быстрой езды. Скорость замедлял скучущий за всадниками табун, – вожак под седлом Тогула, отвечая на призывное ржание кобыл, замедлял ход, показывая пример остальным коням.

Сделали короткий привал и разделились на два отряда: Тогул оставил с табуном коня – вожака, трех воинов и тяжелую поклажу.

Налегке отправились дальше, – шли галопом, спешили.

Когда-то на берегу реки Онон стоял богатый улус Есугея-багатура. Внук Хабул-хана, первого общепризнанного монгольского правителя, был сильным и справедливым хозяином. Только завистливый, лицемерный и безродный вождь тайчиутов не признавал верховенства наследного хана, – он отравил Есугея, разорил его улусы, а земли присвоил.

С тех тревожных времен прошло десять долгих лет.

Темуджин, вырвавшись из тайчиутского плена, долго скитался по степям и горам, но жажда мести не покидала его. Суровая жизнь закалила наследного хана, – к восемнадцати годам он превратился в сильного телом и духом воина. Сторонники покойного Есугея становились воинами Тэмуджина, – к восемнадцати годам от роду войско молодого богатура насчитывало один тумен (десять тысяч, прим. автора) воинов. Молодой хан освободил свои земли, а на берегу реки Онон, в урочище Делюк-Болдон обосновал свой первый военный улус.

Военный лагерь Тэмуджина представлял собой большую зеленую долину, одной стороной примыкавшую к реке Онон, а с трех сторон ограниченную поросшими лиственным лесом сопками.

Со стороны сопок улус ограждался деревянным частоколом, к которому, в сторону внутренней территории, примыкали загоны для лошадей и скота. За загонами располагались многочисленные юрты для воинов; жилища для женщин и детей стояли в стороне от военной территории, – это были небольшие, красочные юрты с мягкими стенами и пологами из кож диких животных. В улусе можно было увидеть специальные площадки для военных учений, конных упражнений и игр. Со стороны реки улус охранялся пешими воинами-лучниками, а по остальному периметру, снаружи ограды, круглосуточно разъезжали вооруженные всадники.

Темуджин понимал, что враги не оставят его в покое и вскоре предпримут военные действия. Он постоянно готовился к битве: с воинами проводились регулярные учения по владению оружием и ведению боя, как в дневное, так и в ночное время; круглосуточно неслась караульная служба, укреплялась дисциплина: за невыполнение приказа начальника, мародерство, трусость, утерю оружия и другие воинские преступления виновные строго наказывались, вплоть до смертной казни.

После двух часов непрерывной скачки отряд всадников остановился на берегу узкой, но быстрой реки.

– Здесь надо дать отдых коням! – сказал Курбанову воин Тогул. – Вода в этой реке всегда очень холодная, а лошади распаренные, – если пустить их в воду с ходу, то они могут закипеть и пасть.

Курбанов объявил привал на один час.

– Вот это дело! – радовался спешившийся Костя Тупикин, потирая место ниже спины. – Все седло отбил – скачка была на славу! И конек мой молодец! – почесал он конский бок. – Подъемы берет с ходу, а какие рвы перепрыгивает! С ним ничего не страшно! Я его Орликом назвал – у нас в части был орловский скакун, тоже Орликом звали, с ним я и выучился верховой езде.

– Да, Костян! – подошел к товарищу Остап. – Ты летел, как заправский монгол, жаль только, что Жужа тебя не видела! А знаешь, дружище, зачем тебе возвращаться в Челябинск? Пристроим тебя в монгольскую армию – чин у тебя «ефрейтор», – по местному уставу приравнивается к генералу. Будешь большим человеком! Жужу к тебе отправим, или на монголке женим…