Читать книгу Секретная миссия - Илья Риф - Страница 7

Пробуждение было загадочным: вместе с возвратившимся сознанием Остап ощутил сильную боль во всем теле; он попробовал пошевелиться, но не смог, – конечности не слушались его, а все тело тряслось и подскакивало на чем-то большом и трепещущем; сосредоточившись и проанализировав свое необычное местоположение, он понял, что связанный по рукам и ногам, перекинутый через спину лошади лицом вниз, он несется куда-то в темноту.

– Где его товарищи, где названный брат монгол? – стучало в голове. – Что с ним случилось? Был ночной дозор, был воин Шогур, встретился огромный лось, а потом – странное удушье, темнота, пробуждение. Что произошло?

Ночь была светлой, в звездном небе ярко сиял месяц…

Вглядевшись в мчавшуюся навстречу темноту, Остап увидел, что впереди скачут несколько, – точное количество определить было невозможно, – лошадей, через крупы которых перекинуты связанные люди.

– Все понятно: на него и Шогура напали злоумышленники, оглушили, связали, а затем пленили и остальных путешественников. И в этом только его вина: вместо того, чтобы нести ночной дозор, он отвлекся на созерцание лося, – охватило бывшего часового жгучее чувство вины.

Остап напрягся изо всех сил, чтобы освободиться от пут, но тщетно, – узлы на руках и ногах были особенными: при каждом движении веревки врезались в тело глубже и глубже, вызывая острую боль.

Странное путешествие продолжалось долго, но, наконец, мучительная тряска прекратилась. Осмотревшись по сторонам, Остап увидел, – начинался рассвет, – какое-то подобие военного лагеря: десятки юрт раскинулись на большой, огражденной кольями и деревянными перекладинами поляне. По образовавшейся внутри площадке, сновали вооруженные луками и саблями люди в кожаной и меховой одежде, к кольям ограды были привязаны приземистые коренастые кони с попонами на спинах и кожаными стременами.

Прибывшие в лагерь воины спешились и направились к юртам; к лошадям подбежало несколько человек и стали сбрасывать пленников на землю. Вокруг лежавших на земле путешественников собралась толпа воинов, они показывали на пленников пальцами и о чем-то возбужденно говорили.

Вдруг толпа притихла и расступилась, пропуская вовнутрь образовавшегося круга человека в шлеме-кольчуге, богатой меховой куртке и с саблей, отделанной яркими камнями. Воин, – явно воинский начальник, – что-то громко сказал, к пленникам бросился человек и саблей разрезал на их ногах и руках веревки.

Наши путешественники во времени начинали приходить в себя от непонятного дурмана, лишившего их чувств, от многочасовой тряски на крупах лошадей, от боли в руках и ногах.

Первым встал на ноги начальник экспедиции академик Курбанов; он, не глядя на аборигенов, потопал ногами, разминаясь, сделал несколько физических упражнений руками и, обращаясь к своим подчиненным, сказал:

– Подъем! Негоже разлеживаться перед хозяевами двенадцатого столетия!

Остальные члены экспедиции тоже встали на ноги.

Древний воинский начальник подошел к пленникам и поднял голову, – это был Шогур.

Осознав, что все члены экспедиции пленены, академик Курбанов, тем не менее, не сомневался в искренности Шогура: он был уверен, что монгольский воин служит Темуджину и, действительно, взялся проводить их в улус будущего великого Чингисхан; не сомневались в этом и другие члены необычной экспедиции. Увидев своего недавнего пленника, а потом друга и названного брата, Шогура в облачении начальника отряда, или военного улуса, – так назывались тогда монгольские воинские формирования, – они были шокированы и не могли понять, зачем Шогуру было их обманывать, а затем пленить.

– Скажи мне, Шогур, мы находимся в улусе Тэмуджина? – спросил академик Курбанов.

– Мы в улусе Шогура, который служит великому хану Кирилтуху, а твой Тэмуджин – трусливый шакал, такой же, как и твой безъязыкий воин, – Шогур больно ткнул Остапа саблей в плече.

– Ну, ну! Осторожней, дикарь! – рванулся к Шогуру его недавний названный брат. – Уже забыл, как я тебя разделал?

Пастухов придержал молодого человека за плечи:

– Не кипятитесь! Не в том мы положении…

Шогур ответа «брата» не понял, но злобно заскрежетал зубами:

– Ты, как подлый трус, напал сзади, связал меня и думаешь, что Шогур боится тебя? Шогур сильнее, и убьет тебя!

Озеран перевел другу слова монгола.

– Ну, это мы еще посмотрим! – задиристо ответил Остап. – Тоже мне, чемпион мира нашелся!

– Шогур хитрый, он обманул тебя! – монгол вонзился узкими глазами в лицо Курбанова. – Тот всадник, которого я убил на дороге, был нукером Темуджина. Через три ночи и три дня я сожгу юрты этого шакала, уведу коней и женщин, убью его воинов, а его брошу в яму с голодными волками.

Академик спокойно выслушал злобного воина, улыбнулся и спросил:

– Что ты, уважаемый нукер, сделал со мной и моими людьми: мы были связаны в бесчувственном состоянии, ничего не видели и не слышали, а моя голова и сейчас полна тумана? Как тебе это удалось?

Шогур засмеялся:

– Когда ты и твои воины уснули, я положил на ваши головы смерть-траву – она быстро убивает самых сильных воинов, но я положил очень мало травы, чтобы привезти вас в улус живыми и сделать своими рабами. Когда смерть-трава усмирила вас, я позвал своих воинов. А этого шакала, – монгол толкнул Остапа носком сапога, – я хотел убить сразу, только для него это очень легкая смерть: я отдам его, как и лживого Тэмуджина, голодным волкам.

– Твои воины были рядом?

– Да, воины и кони ждали меня в лесу.

– Да, Шогур, ты обхитрил нас! Ты – смелый и умный человек! Отпусти нас! Я поведаю Тэмуджину о великом воине Шогуре, и ты станешь его нукером!

– Я служил Темуджину и был ему предан, он обещал отдать мне свою сестру. Он обманул меня! – ненависть перекосила лицо монгола. – Моя Дортэ стала женой нукера Соргана, которого я убью через пять ночей. Дортэ станет моей!

Ты, – он поднес кулак к лицу академика, – тоже умрешь страшной смертью! Бросить их в яму! – указал он на пленников.

Путешественников, подталкивая в спины саблями, привели к глубокой яме, накрытой деревянной решеткой. Решетка, видимо была очень тяжелой, – ее отодвигали не менее десяти молодых воинов.

На дне ямы лежали на земле, или сидели на корточках несколько человек. Отодвинув решетку в сторону, воины начали сталкивать путешественников вниз.

Остап попытался сгруппироваться, чтобы приземлиться на дно ямы как можно мягче, но все равно больно ударился о твердое глинистое дно нового жилища. Остальные путешественники тоже усердно потирали ушибленные места.

– С прибытием, братки! – вдруг услышали они знакомый голос. – Добро пожаловать в монгольский отель!

Перед ними стоял Константин Тупикин, – в разорванной куртке, с большим синяком под глазом, но это был он, живой и, как всегда, веселый и жизнерадостный.

– Как ты, Костян? – обнял друга Остап. – А мы уже не знали, что и думать?

– Да вот, видишь, обломали меня монгольские пацаны! Правда, шесть человек на одного, да и они получили, как следует: зубы и носы я им подправил, – долго лечиться будут!

– Что делать будем, Константин, как думаете? – спросил Курбанов.

Тупикин понуро опустил голову:

– Это я виноват, Алим Гургенович! Отвлекся, бабочку, размером с голубя, увидел!.. Тоже мне, ботаник нашелся. Вот и загремел!

– Постойте, постойте, Константин! Говорите, большую бабочку заметили!? Поподробнее, пожалуйста! Это открытие! Ваше имя большими буквами запишут в энциклопедию древней фауны!

– Надеюсь, не посмертно! – сострил Тупикин. – А чего рассказывать? Я эту бабочку сфоткал на мобилу, – на всякий случай с собой прихватил, а вдруг и здесь сигнал ловит.

– Где, где этот мобильный телефон? – взволнованно спросил академик.

– Здесь, в потайном кармане спрятан, – Костя постучал себя по груди. – В целости и сохранности! Я сегодня ночью пацанам в Челябу звонил, но связи не было…

– Надо монголов древних попросить, чтобы симку тебе подогнали, Костян! – пошутил Остап.

– Во-во! А я как-то не подумал! Да и базар у них не понятный…

– Вы, Константин, телефон свой спрячьте надежней! Вернемся домой, – ваша бабочка будет сенсацией! Во всех каталогах, – бабочка Тупикина!

– Коллеги! – вмешался в разговор профессор Пастухов. – Бабочки, наука и энциклопедии, – это все очень хорошо! Но сейчас надо думать, как выходить из создавшегося положения, вернее, как выбраться из этой ямы и остаться живыми.

– Да, да, вы правы, Михаил Иванович! – согласился Курбанов. – Надо определить наше местонахождение и разработать план операции по освобождению. Кстати, у нас есть соседи по номеру, попробуем с ними поговорить, коллеги.

Академики Курбанов, Пастухов и студент Юрий Озеран приблизились к пленникам-незнакомцам, которые сидели на земле и настороженно смотрели на новых постояльцев подземного жилища.

Туземцы смотрели на незнакомых людей с белыми лицами, недоверчиво сверкая раскосыми глазами, и слушали их, но вскоре самый старший и, если можно так сказать, самый представительный из них, начал осторожно вступать в разговор.

Вскоре между академиками и монголом, – он был нукером, то есть военачальником, из улуса Темуджина, – завязалась оживленная беседа. Озеран тоже, по мере своих студенческих познаний, участвовал в беседе, – он не мог упустить возможности побеседовать с носителем древнего языка.

– Эти пленники – воины из улусов Темуджина, – рассказал Остапу и Константину академик Пастухов, когда беседа с воинами Темуджина была окончена, – их поодиночке пленил наш "друг" Шогур с отрядом своих воинов. Они здесь уже более месяца и отчаялись выбраться на свободу, но согласились вместе с нами попытаться это сделать.

– Итак, пять воинов будущего Чингисхана, да нас пять человек – итого, десять. А воинов Шогура человек пятнадцать-семнадцать. Вполне нормальное соотношение для внезапной и стремительной атаки, да, товарищ ефрейтор, – обратился Курбанов к Тупикину. – Говорят, Константин, вы были чемпионом дивизии по боксу в среднем весе?

– А сейчас в полутяжелом весе! – ответил Костя. – Штук десять этих бойцов положу! Не сомневайтесь! Особенно этого в шубе, – он меня взял арканом, хочется приложить! Да и вас он обманул!

– Шогур, что ли? Он мой! Сам с ним разберусь! – Остап сжал кулаки.

– Ладно, братан, вместе ему наваляем! – Тупикин весело потрепал однополчанина по плечу. – Мы его проучим!

Курбанов подозвал всех участников экспедиции к себе:

– Положение, друзья, почти катастрофическое: с Шогуром договориться не удастся; как говориться: «Ищите женщину!» У него личная обида на Тэмуджина, а мы, по нашей легенде, друзья Тэмуджина, и, следовательно, являемся злейшими врагами нашего бывшего пленника. Если в ближайшие дни отсюда не выбраться, нас ожидает незавидная участь. Проведем мозговой штурм: каждый высказывает свои предложения, пусть самые невероятные и абсурдные. Будем анализировать любую возможность спасения! Думаем, коллеги, думаем!

– Я видел, – первым заговорил Костя Тупикин, – куда положили мой рюкзак, в котором спрятана пушка, извините, пистолет. Добыть его и завалить всю бригаду.

– Во-первых, из ямы без посторонней помощи не выбраться, – ответил Курбанов. – Во-вторых, Константин, категорически запрещаю стрелять, тем более убивать древних людей, – любое вмешательство в течение истории может привести к необратимым изменениям в будущем. Впрочем, и к фауне, и к флоре также необходимо относиться с крайней осторожностью и бережливостью, если мы хотим вернуться именно туда, откуда прибыли.

– Понятно! – разочарованно произнес бывший ефрейтор. – Придется кулаками глушить монгольских пацанов.

– А что если сделать подкоп? – внес предложение Остап. – Прорыть лаз к лесу и уйти.

– Предложение конструктивное, – высказался профессор Пастухов. – Грунт здесь глинистый, несущий, обвалы маловероятны, но осуществить ваш замысел, коллега, без лопаты и заступа невозможно, да и грунт вывозить нечем и некуда.

– Подкупить охрану! – предложил Юрий Озеран.

– Маловероятно, да и нечем: все наше имущество уже находится в их распоряжении, – задумчиво сказал Курбанов, – но ваше предложение, Юрий, навело меня на одну мысль! Впрочем, нет, не подходит…

– Надо ждать, когда нас выведут на работу, – предложил Пастухов. – Шогур говорил, что привез нас в улус, чтобы сделать рабами. Нас, вместе с воинами Темуджина, десять человек, – думаю, что начав внезапную атаку, мы сможем нейтрализовать противника и скрыться в лесу.

– Все-таки, надо попробовать выбраться из ямы! – предложил Тупикин. – Мы все ребята не слабые, и наши монголы, – Костя указал на туземных пленников, – тоже мужики не хилые. Если стать друг другу на плечи, то возможно сдвинуть решетку в сторону, выбраться наверх, вырубить часовых и смыться. Мочить не будем, Алим Гургенович, я помню ваш приказ!

– Можно попробовать, Константин, но что делать с часовым, который всю ночь караулит яму? – Курбанов задумчиво почесал затылок. – Здесь надо придумать что-то неординарное…

Вечерело…

– Пожевать бы чего-нибудь! – мечтательно сказал Остап. – Шашлык под пивко, или поросенка с хреном!

– Не дразни – темную сделаем! – отозвался Тупикин. – Почти сутки голодом томят, жлобы древние! Брюхо свело!

Все пленники подняли носы кверху и жадно вдыхали запах вареного мяса, – в улусе готовили ужин.

– Конечно – это не хинкали, – сглотнул слюну Остап, – но сейчас и вареная конина за счастье будет…

В это время к яме подошел воин и что-то отрывисто крикнул.

– Он сказал: "Молчать!" – перевел профессор Пастухов.

Воин наклонился и сбросил в щель между перекладинами решетки два кожаных бурдюка и несколько кусков мяса.

– Вода и еда! – весело воскликнул Тупикин и понюхал мясо. – Нет, не конина! Похоже на дикую козу, – это лучше, чем лошадь – она пропитана потом.

– Они говорят, что завтра будем копать яму, – мясо дают перед работой, – перевел разговор пленников-монголов Пастухов. – Думаю, и нас привлекут к трудовой вахте, раз предложили козлятину.

– Хоть разомнемся! – потянулся Костя. – А может, получится съездить по морде Шогуру, крысе позорной.

– Наши соседи, воины Тэмуджина, говорят, что завтра будем копать яму для волков; такая казнь у них есть для особо строптивых пленников: волков не кормят несколько дней, а потом приговоренного заставляют прыгать в яму; заметьте, не бросают, а самого вынуждают идти навстречу такой экзотической и мучительной смерти. Из нашего состава Шогур удостоил такой чести только двоих: это ваш покорный слуга, – Курбанов поклонился присутствующим, – и вы, Остап.

Остап беззаботно улыбнулся и последовал примеру академика: поклонился товарищам и картинно шаркнул ножкой.

– И еще они говорят, – продолжал переводить беседу пленников-монголов Курбанов, – что Шогур отправил на ловлю волков пятерых лучших охотников, которые через две ночи привезут пойманных зверей в лагерь. Вот почему Шогур будет торопиться со строительством подземного зоопарка. Такие вот дела, коллеги! Думайте, как выбираться из нашего "гостеприимного" отеля! А теперь, уважаемые господа, приступим к вечерней трапезе… Приятного всем аппетита!

В бурдюках оказалась прохладная вкусная вода. Еду и питье разделили поровну между путешественниками и монголами.

После ужина уставшие обитатели тюремной ямы попадали на холодный глиняный пол и уснули мертвым сном. Только один человек не спал, а сидел на корточках в углу ямы и, подняв голову вверх, тоскливо смотрел на месяц, ярко озарявший пристанище узников, – это был студент-историк Юрий Озеран.

Иногда к узилищу подходил часовой с луком в руках и саблей на боку. Он наклонялся к решетке, подолгу рассматривал спящих на полу пленников, что-то бормотал себе под нос и уходил.

Из леса доносился скрип деревьев, – поднялся ветер, где-то ухал филин, что-то кричали друг другу часовые, охранявшие периметр лагеря, фыркали лошади.

Наступила ночь древнего двенадцатого века, так недружелюбно встретившего первых путешественников во времени и пространстве.

Едва первые лучи солнца озарили улус, решетку отодвинули в сторону и в яму опустили деревянную лестницу. Пожилой воин с длинной рыжей бородой наклонился к яме и что-то отрывисто крикнул. Пленники-монголы вскочили с пола и начали по одному подниматься по лестнице наверх.

Воин опять что-то крикнул.

– Нас тоже приглашают, – тихо перевел Озеран и первым подошел к лестнице.

– Да, коллеги, делать нечего, пошли! – распорядился начальник экспедиции Курбанов и вопросительно посмотрел на студента-историка. – Что-то неважно выглядите, Юрий, нездоровиться?

– Нормально, Алим Гургенович! Просто, задумался…

Пленников повели в другой конец лагеря и раздали всем тяжелые железные заступы, деревянные приспособления, похожие на подборочные лопаты, и примитивные носилки, – это были, привязанные к толстым деревянным ручкам, кожи животных.

Тот же старик-воин, – видимо, он был прорабом стройки, – разметил шагами стороны будущей ямы и что-то громко приказал.

– Он сказал: "Копать!" – перевел слова прораба Пастухов.

– Приступаем к работе, коллеги! – распорядился Курбанов. – Всем быть начеку! Возможно, сегодня у нас будет шанс вырваться на свободу!

Все десять пленников приступили к работе: монголы долбили глинистый грунт, путешественники грузили его на носилки и складировали в виде валов по периметру лагеря. Двое часовых, с луками наготове, стерегли работников. Старик следил за работой: заметив медлительность, или не качественное, как ему казалось, исполнение приказаний, он больно стегал провинившегося работника кнутом.

Курбанов, складывая глину на носилки, тихо сказал:

– Всем внимательно слушать. Сигнал к действию – слово «Сибирь». Остап и Константин нейтрализуете лучников, Пастухов и Юрий – старика с нагайкой. Я и воины Тэмуджина, – они уже предупреждены, – атакуем оставшихся противников, – их человек шесть-семь во главе с Шогуром. Наше оружие – кулаки и подручные инструменты: заступы, лопаты, палки. Быть наготове!

В это время раздались громкие крики, топот лошадиных копыт и в лагерь один за другим, осаждая на скаку лошадей, ворвался отряд вооруженных всадников, – их было не менее тридцати человек.

Всадники спешились. Шогур, низко кланяясь высокому, одетому в дорогие одежды воину, подобострастно повторял:

– Да, великий хан! Слушаюсь, мой повелитель!

– Кто это? – спросил Курбанов монгола-пленника.

– Это хан Бурбулай – сын хана Кирилтуха.

– О чем они говорят?

– Бурбулай едет в улус Кирилтуха с богатой добычей, он разорил много мирных улусов. А сейчас они говорят, что через пять ночей разорят улус Тэмуджина, а его убьют.

Надсмотрщик больно стеганул Курбанова кнутом по плечу:

– Работать, трусливый шакал!

Алим Гургенович молча замахал лопатой, а когда старик-воин отошел в строну, сказал:

– Операция по освобождению, коллеги, отменяется – преобладающие силы противника, – ничего не поделаешь! – он многозначительно посмотрел на Озерана.

Юрий понуро опустил голову и, встав рядом с Остапом, начал нагружать глину на носилки.

Воспользовавшись тем, что воин-прораб отошел от пленников к новоприбывшим всадникам, Озеран наклонился к Остапу и что-то начал рассказывать.

– Не понял! – отстранился от друга доктор Задунайский, – Ты что, Юрок, белены объелся?

– Это ты не понял, дружище! – перешел на крик студент. – Через три дня тебя бросят в яму с волками! А за тобой – и меня! Это ты понимаешь?

– И ты предлагаешь мне пойти на поклон к Шогуру? А как же наши товарищи, как твой друг Чингис, которого мы должны найти?

– А ты полагаешь, что нам будет лучше в зубах голодных зверей? А что касается Хана, то я уверен, что его давно убили туземцы, или сожрали волки. Сейчас не о Чингисе надо думать и не о них, – Озеран махнул рукой в сторону остальных членов экспедиции, – а о своей шкуре! Ты как хочешь, а я иду служить Шогуру, – не обессудь: жить хочется!

– Ну, ты и подонок! – Остап справа нанес сильный удар в челюсть студента.

Озеран отлетел в сторону и упал на землю, потом сел, потряс головой и осмотрелся вокруг, – в нескольких метрах от него стоял Шогур, который все это время наблюдал за пленниками.

Монгол злорадно улыбнулся и рукой поманил к себе поверженного юношу. Озеран с трудом встал, его качало из стороны в сторону, подошел к монголу и поклонился.

– Шкура! – рванулся к предателю Остап. – Как я тебя раньше не разглядел?

– Стоять на месте! – положил руку на плече разъяренного подчиненного начальник экспедиции. – Смерти захотели?

–У! – гаденыш! – рычал побагровевший аспирант медицины.

Тем временем, Шогур, с любопытством глядя на Озерана, внимательно его слушал.

– Мой хан! – говорил предатель. – Я буду преданным и смелым воином! Пощади меня, великий хан, возьми на службу!

– Как зовут тебя? – спросил монгол.

– Мое имя – Юрок.

– Почему тебя ударил этот трусливый шакал? – Шогур указал на Остапа.

– Он был моим другом, я хотел спасти его от смерти: посоветовал поклониться тебе, великий хан, и стать твоим верным слугой.

Шогур, услышав обращение «Великий хан», побагровел от тщеславия и спросил:

– Хочешь служить мне?

– Да, мой хозяин, хочу!

– На! – Шогур протянул пленнику кнут. – Бей его! – монгол ударил ногой Остапа. – Он тебе не друг, если не хочет служить мне!

Воины, стоявшие позади Шогура, натянули тетивы луков и прицелились в пленников.

– Да, мой повелитель! – ответил Озеран, взял кнут и, злобно глядя на бывшего друга, начал его хлестать.

– Ну, ты и скот, Юрок! – рычал Остап, пытаясь увернуться от ударов. – Задушу собственными руками!

– Теперь ты мой слуга! – довольно сказал Шогур. – Скажи этому шакалу, что завтра его съедят волки!

– Да, мой господин! – поклонившись хозяину, ответил Юрий и перевел его слова Остапу, добавив: "Все, как ты хотел, Остапчик, – завтра пойдешь на корм диким зверям!" – и хлестнул его кнутом.

– К восходу луны, – сказал новому слуге Шогур, – яма должна быть готова, – утром привезут волков.

– Будет готова, великий хан! – ответил Озеран и услужливо протянул повелителю кнут.

– Оставь кнут себе, Юрок! Этих шакалов надо бить, чтобы хорошо работали; справишься с ямой до луны, получишь коня и саблю, не справишься, отдам волкам на съедение! Понял?

– Понял, повелитель! – перепугано ответил студент, повернулся к бывшим товарищам и начал стегать их кнутом. – Работать, работать! Шевелись, живее!

В лагере Шогура было оживленно: прибывшие накануне всадники, готовился к отъезду. Седлали коней и воины Шогура, – они тоже отправлялись в стан хана Кирилтуха, который собирал все силы, чтобы через пять ночей нанести решающий удар по улусам Темуджина.

Шогур, на время своего отсутствия, назначил начальником улуса старого воина Альяса и, уединившись с ним в юрте, давал наставления:

– Выбери себе двух самых хитрых воинов – они будут охранять улус, Юрок, – ты видел этого молодого трусливого шакала, – теперь служит мне, пусть он бьет пленников и заставляет работать, пока яма не будет готова. Волков, которых охотники привезут завтра к восходу луны, посадишь в яму, а когда взойдет солнце, накормишь, – бросишь им одного пленника, его зовут Остап – это сильный и хитрый воин, будь с ним осторожным. А Юрока отдашь волкам на следующий восход солнца, – мне не нужны трусливые и слабые слуги! Охотников отправишь в улус великого хана Кирилтуха, – будет большая битва с Тэмуджином! Великий хан собирает всех воинов!

– Будет исполнено, Шогур! – с достоинством ответил старый дисциплинированный воин.

Чтобы выкопать яму до нужной глубины, пленники работали всю ночь, – благо, месяц и звезды ярко освещали поляну. Все это время Юрий Озеран ревностно исполнял свои новые обязанности слуги Шогура и надсмотрщика: он не давал ни минуты отдыха и своим бывшим товарищам, и воинам Темуджина, хлестал их кнутом и подгонял грубыми окриками. Чтобы уставшие люди не упали от истощения, предатель принес землекопам бурдюк с ключевой водой и кусок вареной конины. Когда работа была закончена, пленников подвели к их узилищу и столкнули вниз.

В это время большой отряд конницы, сверкая кольчугами и саблями, выехал из расположения улуса и, поднимая дорожную пыль, скрылся за сопками. Лагерь, пленников и загон с табуном лошадей остались охранять опытный старый воин Альяс, два молодых безбородых лучника и новый слуга Шогура – предатель Юрок.

Квадратная яма, – размер сторон был до шести-семи метров, – предназначенная для жестокой казни врагов великого хана Корилтуха, была глубиной не менее пяти метров, и выбраться из нее ни волкам, ни несчастным, брошенным на съедение, не предоставлялось возможным.

К середине дня в улус вернулись охотники, они спешились возле волчьей ямы, привязали к ограде коней, сняли с их спин кожаные мешки, – там были пойманные волки, – и, развязывая мешки, по одному бросали их в яму. Волки, после заточения в темном мешке, ослепленные ярким солнцем, остервенело и дико рыча, метались по яме, высоко прыгали на отвесные глиняные стены, пытаясь выбраться наверх.

Временный начальник лагеря Альяс приказал охотникам немедленно отправляться в улус хана Кирилтуха. Наскоро пообедав вареной кониной с ключевой водой, воины отправились в путь.

После изнурительных земляных работ в волчьей яме, путешественники во времени и узники-монголы, не ощущая холода и сырости, проспали тяжелым мертвым сном остаток дня и всю ночь.

Утром их разбудил громкий стук и крики.

– Подъем, бездельники! – кричал Озеран. – Волки проголодались!

– Что, Иуда, выслуживаешься? – Тупикин показал студенту мощный кулак. – Мокрого места не оставлю!

– А я помогу тебе, Костя, истребить этого гада! – добавил Остап. – Дай только выбраться отсюда!

– Сейчас выберешься! – злобно ответил Озеран, опуская в яму, с помощью двух молодых воинов, лестницу. – Голодные зверюшки давно тебя ждут, дурак! Быстро всем наверх! Кто вылезет последним, первым будет сожран представителями древней фауны. Живее, паразиты!

Старик Альяс, наблюдавший за Озераном, наклонился к яме и что-то громко крикнул; подошедшие к лестнице монголы, вернулись в свой угол и уселись на землю.

– Делать нечего, коллеги, поднимаемся по одному. Я – последний! – сказал академик Курбанов и подтолкнул к лестнице Остапа. – Смелее, доктор, веселее! – И тихо добавил: «Всем быть внимательными и ждать сигнала. Я крикну: «Сибирь», до этого ничего не предпринимать, действовать быстро и одновременно.

– Да я всегда весел и смел, Алим Гургенович! – полез вверх по лестнице аспирант.

Вслед за Остапом поднялись на поверхность профессор Пастухов, Тупикин и Курбанов.

– Ну что, господин академик, пора! – подошел к Курбанову Озеран.

– Куда, Юрий?

– В зоопарк, к волчатам, Алим Гургенович! Ждут, не дождутся – проголодались!

– Да, да, студент, я сейчас, – неудобно заставлять ждать бедных животных.

Курбанов, подталкиваемый сзади предателем, в руках которого был железный заступ с длинной деревянной ручкой, подошел к волчьей яме.

– Его сегодня отдадим волкам! – указывая на академика, сказал воину Альясу Озеран.

– Нет, Юрок, Шогур приказал первым бросить в яму чужеземца, которого зовут Остап. Он сказал, что это сильный, хитрый и опасный воин. Приведи его сюда!

– Взять его! – указал на Остапа студент.

– Двое лучников, положив оружие на землю, схватили доктора за руки и вывернули их ему за спину. Тупикин рванулся на защиту товарища, но Курбанов остановил его:

– Стоять на месте! Все дело испортите, ни с места…

– Раздеть его! – приказал старик-воин, подошел к Остапу и снял с него меховую шапку с длинными ушами.

Два молодых воина бросились стягивать с пленника отороченный мехом кожаный халат.

Обнаженный, с загнутыми за спину руками, аспирант медицинского университета стоял перед лицом смерти и беззаботно напевал фривольный мотив:

« А нам все равно, а нам все равно, не боимся мы волков никогда…»

Старый воин с безобразным шрамом на высохшем лице подтолкнул доктора к краю ямы:

– Пора, смелый человек! Не сердись на меня – служба! – и занес руку, чтобы столкнуть пленника вниз.