Читать книгу Черный Тамбовский Волк. Полусказка - Илья Тамигин - Страница 9

«Группа крови Х… Химера… Причём, и у девчонки, и у мальчишки! Отсюда и надо плясать! Добыть образцы крови, отправить судебным экспертам… Но, как? Ни с того, ни с сего, ведь, не потребуешь сдать кровь на анализ! И, как назло, не болеют ничем! Кабы заболели, да в больничку легли… Там кровь на анализ прямо сразу берут!»

Так рассуждал Семенчук, сидя вечером в кресле у телевизора со стаканом чая. Вдруг из санузла (совмещённого!) раздался недовольный крик жены:

– Ленка! Сколько раз я тебе талдычила: заворачивай свои дела в газету! А ты опять вату в ведро всем на обозрение кинула!

– Ой, мам, прости, отвлеклась я! Телефон звонил!

Семенчук аж подскочил, расплескав чай: вот оно! То, что нужно!

Через два дня он вызвал к себе младшего лейтенанта Соловца, только что вылупившегося из школы милиции (Да-да! Того самого, чей образ много лет спустя будет воплощён на телевизионном экране в суперсериале «Менты»! ).

– По вашему приказанию….

– Вольно, Олег. Садись и слушай.

Худенький лейтенантик сел на краешек стула.

– Провожу я тут одно расследование… Очень секретное, да. И, в рамках этого расследования, нужно собрать вещественные доказательства.

Лейтенант подобрался, в глазах появился хищный блеск.

– Вот фотографии, – на стол легли фотографии Оли и её матери, – С сегодняшнего дня будешь следить, как они выносят мусор. Загримируешься под бомжа, чтобы люди не удивлялись, что ты в мусорном баке роешься. Будешь посиживать на лавочке, пить пиво и посматривать. А, как только та или другая с ведром во двор, ты сразу шасть – и проверил, чего выброшено!

– Можно вопрос, товарищ подполковник? – по школьному поднял руку Соловец.

– Можно Дуню Кулакову! Ладно, спрашивай.

– Что искать-то? Какие вещдоки?

– Должен ты найти и принести мне… менструальные затычки.

Соловец побледнел:

– Я… это… боюсь, вырвет!

Семенчук нахмурился:

– Брось, никто у тебя ничего не вырвет! В песне же поётся: наша служба и опасна и трудна? Ты в милицию шёл служить, или где? А если тебе труп, у батареи горячей месяц пролежавший, осматривать придётся? Что, тоже скажешь: «вырвет»? И работу делать откажешься?

– Н-никак нет…

– Тогда иди и работай!

– Есть!

Лейтенант вошёл в образ бомжа и обосновался в Олином дворе. Рваная телогрейка на голое тело, дырявые кеды на босу ногу. Волосы он перепачкал кефиром, и они, обычно тщательно причёсанные на косой пробор, теперь висели неприглядными сосульками. А через два дня образ замечательно дополнила щетина на щеках и подбородке. Жильцы жалели убогого, и часто угощали то хлебцем с колбаской, то гречневой кашей с молоком, а то и кусками торта с салатом «Оливье», оставшимися после дня рождения. Просили иногда то тяжёлые вещи поднести, то очередь за рыбой в магазине занять. Деньги за это давали! Но, конечно, лейтенант был верен служебному долгу и приказу: всё свободное от копания в мусоре время добросовестно пил на виду у всего двора пиво, которое не любил. Фигурантки выносили мусор каждый день, иногда и дважды. Каждый раз Соловец тщательно рылся в картофельных очистках, рыбьих потрохах и прочей гадости, но искомое не попадалось. Зато несколько раз попались ценные вещи: шикарные командирские водонепроницаемые часы с браслетом из нержавейки, золотая серьга с жёлтеньким камушком, и даже книга Ильи Тамигина «В Начале было Трое», которую в магазине было не купить, а в библиотеке взять, только отстояв двухмесячую очередь. Олег даже начал подумывать, что в свободное от службы время неплохо бы хоть иногда рыться в помойках. Ненавязчиво! Мало ли, что ещё удастся найти! Ночевал он прямо на боевом посту. Хорошо, что погода стояла тёплая, и спать на лавочке под открытым небом было не очень напряжно.

Лишь на одиннадцатый день девочка, наконец, вынесла ведро с вожделенными клоками окровавленной ваты, аккуратно завёрнутыми в газету «Комсомольская Правда». Положив их в специальный пластиковый пакет для вещдоков, лейтенант бегом побежал в райотдел, радуясь и гордясь, что не сблевал.

При виде грязного и вонючего бомжа, ввалившегося в кабинет, Семенчук вздрогнул.

– Товарищ подполковник! Ваше задание выполнено! – гаркнул убогий, и только тогда Александр Борисович узнал Соловца.

– Вольно, Олег! Показывай, с чем пришёл!

Тот плюхнул на стол пакет.

– Вот, товарищ подполковник! Всё свеженькое, сегодняшнее!

Развернув газету и осмотрев принесенное, Семенчук посветлел лицом, а Соловец, наоборот, позеленел.

– Благодарю за службу!

– Служу Советскому Союзу!

– Иди, Олег, отдыхай. Даю тебе три дня отпуска.

– Спасибо, товарищ подполковник!

Семенчук позвонил судебному эксперту Платонову:

– Альфред Ионыч! Зайди ко мне, пожалуйста, разговор есть.

Тот пришёл через пять минут.

– Вот, Ионыч, такое дело. Я провожу расследование… очень секретное. И в рамках этого расследования надо идентифицировать вот этот… биоматерьял. В смысле, принадлежит ли кровь человеку, и, если нет, то кому. Сможешь сделать?

– А чего ж, – пожал плечами эксперт, – Дело знакомое… Пишите направление.

Семенчук замялся:

– Э-э… Сделай неофициально, а? Говорю же, даже номер дела секретный. А уж за мной не заржавеет! Награда найдёт героя!

Судебный медик отличался умом и сообразительностью.

«Наверное, частное расследование крутит! Юлит, глазки отводит… Ну, ладно, пойдём навстречу!»

Он апологетически поднял брови:

– Ящик армянского*?

*армянский коньяк «три звёздочки» стоил тогда 8 р. 12 коп.

Семенчука качнуло. Однако! Но отступать было некуда.

– Согласен!

Альфред Ионыч забрал мешок и с достоинством удалился.

Ещё через два дня он положил на стол Семенчука машинописный лист. Тот вздел очки, вчитался:

«… Представленные для исследования образцы крови не принадлежат человеку. Наибольшее сходство, до 80% по одиннадцати параметрам, с кровью волка… Заключение: кровь неизвестного науке существа, состоящего в родстве с Canis Lupus, т.е. с волком…»

Дальше было ещё что-то, но Семенчук дочитывать не стал. Ай, да Альфред, ай да сукин сын!

– Спасибо, Ионыч!

Из железного шкафа была извлечена картонная коробка. В ней что-то мелодично звякнуло!

– Вот!

Платонов поднял коробку, прикинул вес. Повернулся к двери и через плечо предложил:

– Если вдруг чего… вы того, обращайтесь, значит!

Чрезвычайно довольный собой Семенчук сразу же позвонил товарищу Рамкину:

– Иван Тимофеевич! Когда я мог бы к вам приехать? … Есть новости, есть! … О, прямо сейчас? Выезжаю!

Партсекретарь встал навстречу посетителю и сделал пять шагов навстречу, оказав ему, таким образом, величайшее уважение.

– Ну!?

В этом коротком междометии слилось всё: и жажда узнать результат, и нетерпение, и… и многое другое.

Семенчук открыл принесенную с собой папку:

– Докладываю, Иван Трофимыч. Первое: личности подростков, подозреваемых в превращении в волков, установлены.

На стол легли фотографии Романа и Оли. Семенчук лично сфотографировал их собственным фотоаппаратом «Зенит 3М» с объективом «Юпитер».

– Это Ольга Булатова, 1965 года рождения, учащаяся школы номер два, и Роман Чёрный, 1966 года, учащийся школы номер один. В деле имеются их адреса и телефоны.

Дав Рамкину время рассмотреть снимки, подполковник продолжил:

– Второе: при пристальном изучении фотографий выявлено следующее: уши подозреваемых имеют одинаковую форму. Вот, приглядитесь: без мочек, заостренные кверху, умеренно лопоухие.

Он пошарил в папке и достал лист с заключение медэксперта.

– Третье: оба подозреваемых имеют группу крови Х, не входящую в классификацию групп человеческой крови, так называемую «Химеру». Четвёртое: судебная экспертиза установила, что кровь Ольги Булатовой не является кровью человека, а является кровью неизвестного науке существа, состоящего в родстве с волками. Вот, извольте, заключение.

На стол легло творение Платонова.

– Пятое: к сожалению, свидетелей превращения подозреваемых в волков не нашлось, если не считать лесников, видевших одновременно и волчьи, и человечьи следы. Но, это – косвенные улики. Шестое: оба подозреваемых характеризуются классными руководителями положительно, отмечаются их хорошие успехи в учёбе, но и Ольга, и Роман склонны к индивидуализму, друзей не имеют, предпочитают проводить время вне коллектива. Это всё, что удалось установить достоверно.

– Совпадение с волчьей кровью восемьдесят процентов… – прошептал потрясённый Рамкин, закуривая.

Однако, увидев недовольное лицо подполковника, быстро погасил папиросу.

– Вы были правы, Иван Трофимыч. Оборотни они, – тяжело произнёс Семенчук.

– И что теперь с ними делать? – жалобно всхлипнул секретарь райкома.

Милиционер пожал плечами в погонах:

– Не знаю. Желательно, конечно, за ними пронаблюдать… но людей для этого нет. Да и оснований тоже… Мало ли, у кого странные уши и группа крови! Вот, если бы они правонарушение совершили, тогда можно было бы и дело возбудить, и размотать на всю катушку!

В кабинете воцарилось долгое молчание. Затем Рамкин щёлкнул клавишей селектора:

– Дуся! Принеси нам… Вам что, Александр Борисыч? Чай? Кофе?

– Кофе, если можно.

– Ну, почему ж нельзя… Дуся! Два кофе!

Через несколько минут секретарша внесла поднос с двумя чашечками восхитительно пахнувшего чёрного кофе. Дождавшись, пока она выйдет, Иван Трофимович достал из сейфа бутылку Армянского Коньяку с пятью звёздочками на этикетке. Налил две пузатеньких рюмки. Выпили молча, не чокаясь, запили кофе.

– Я, пожалуй, к попу съезжу посоветоваться. Может, и впрямь, Святой Водой их побрызгать надо?

– Может быть…

Налили и выпили ещё по одной. У хозяина кабинета с лица сошла бледность. Он энергично встряхнулся.

– Работа вами проделана большая и исключительно важная, Александр Борисыч! Я и раньше знал, что могу на вас положиться в трудную минуту! Долг, как говорится, платежом красен, а я в долгу быть не привык. Вот, у меня путёвка есть бесплатная. В Италию. Хотите с женой на тот год поехать?

У Семенчука аж дыхание в зобу спёрло! Это была супернаграда! Круче, чем машина без очереди! Круче, чем квартира! Италия! Оттуда столько всего можно привези! А впечатления! Музеи-Колизеи-Помпеи и прочий Везувий с Неаполем… Море тёплое!

– Хочу, Иван Трофимыч! И жена хочет, хотя ещё и не знает!

– Не обессудьте, детей придётся оставить здесь.

Так было заведено. Дети становились заложниками, на случай, если родители решатся на невозвращение в СССР.

– Ой, за девками моя мама присмотрит с удовольствием!

После длительных размышлений, товарищ Рамкин решил к попу не ездить. В Обкоме, когда узнают (а узнают обязательно!) о контактах с религиозными мракобесами, по головке не погладят! Могут, даже, из Партии исключить! И разбираться не будут, что консультация была нужна по важному и необычному делу.

До отпуска родителей Роман и Оля съездили в Сабуровский лес только дважды: Оля была занята на работе. Им там казалось более безопасно: лес был дальше от жилья, и встретить там людей было менее вероятно. Правда, дорога в один конец занимала почти два часа.

Оба раза они просто играли. Охота не складывалась. Однажды попытались поймать барсука, но он удрал в нору. Раскапывали долго, но безрезультатно. Видимо, ушёл через запасной ход. Оля потом попеняла Роману:

– Ромашка! Это ты виноват, что он смылся!

– Почему это?! – выпучил глаза парень.

– Потому! Тебе надо было, пока я надрывалась, побегать вокруг, понюхать хорошенько и найти задний проход! И там стеречь! А ты просто так на травке валялся!

В этих словах была, конечно, своя логика. Только, большую часть времени расковыривал нору как раз Роман…

Побыв некоторое время волками, они снова превращались в людей и собирали ягоды и грибы. Ну, чтобы иметь оправдание своим отлучкам в лес. Купались в озере или ручье, подолгу обсуждали прочитанные книги. Вечером возвращались усталые, но довольные и загорелые!

Наступил день отъезда родителей к Чёрному Морю! Роман помог им погрузить чемоданы. Он сильно вырос и возмужал за это лето, и выглядел старше своих, ещё неполных, четырнадцати лет. Тётя Наташа тоже пришла проводить, и целых полчаса слушала и запоминала инструкции Аллы по обращению с ребёнком: чем кормить, во сколько укладывать спать, где с ним гулять, следить, чтоб на солнце не перегрелся и под дождём не намок, а также, чтоб допоздна не зачитывался… Ну, и всё такое. Наконец, тётушке надоело, и она с серьёзным видом спросила:

– А соску кипятить?

Алла слегка обиделась и надулась, но тут же переключилась на прощание с сыночком. Ещё полчаса парень не мог вырваться из материнских объятий. Вдобавок, она рыдала в три ручья, всё рубашку слезами измочила!

Наконец, Волга тронулась с места. Роман и тётка с облегчением перевели дух.

Оля сидела на балконе и думала мысли. Приближался Ромкин день рождения.

«Что ему подарить, противному? Электробритву? Да ну, у него всего несколько волосков на подбородке! Книгу? А что: книга – лучший подарок!»

Решено: она подарит хорошую книгу! Но книг в магазине не было. Вернее, тех, что можно было читать. Сплошь произведения дорогого Леонида Ильича: «Малая Земля», «Возрождение» и какая-то ещё. Значит, надо ехать в Сабуров на барахолку! И в воскресенье она села на раннюю электричку. Людей было немного. В противоположном конце вагона ехали три какие-то полузнакомые девчонки из первой школы. Оля скользнула по ним взглядом и отвернулась к окну. Девчонки, однако, пристально разглядывали её.

– Вон она! – с ненавистью шепнула подругам Лена Семенчук, – Булатова! Отбила у меня Чёрного и жадно пользуется, сучка!

– В Сабуров едет, – протянула Женя, крупная, сильная девочка.

– Ага, на базар! – подтвердила маленькая и субтильная Аня, изящно ковыряя в носу, – А, давайте, девки, её отлупим?

Мысль эта Лене понравилась! В самом деле, надо эту корову наказать и проучить! И лучшего места, чем базар, для этого не придумаешь!

Барахолка располагалась на большом грязном пустыре недалеко от вокзала. Чего там только не было! Зимние замшевые сапоги! Кофточки и блузочки! Запчасти для Запорожца! Колготки! В сторонке, у забора, стояла старушка с корзиной, полной пушистых котят. Вокруг неё толпились ребятишки.

Книги, книги… Где же книги? Оля догадалась, что книги на виду не держат, и принялась спрашивать у встречных-поперечных. Увы! Продавец книг никак не попадался! Она пересекла пустырь из конца в конец и повернула обратно. Внимание девочки привлёк рослый дядька, размахивающий кроссовкой. Эта обувка только-только вошла в моду!

– А, вот, кому кроссовки! – шумел дядька, – Настоящий «Адидаст»! Французский! Тому, кто купит «Адидаст», любая девка сразу даст!

Оля подошла, присмотрелась. Хорошие! Красно-белые, глубокие. И надпись «Аdidast» сбоку! Пожалуй, такой подарок лучше, чем книга! Тем более, что книг и не видать.

– Берите, девушка, не пожалеете, – улыбнулся продавец, – Ридна французщина! Какчество-то какое, а? Сносу нет!

На самом деле кроссовки были сделаны на подпольной фабрике в Кимрах.

– А сколько стоят? – робко спросила Оля.

– Шестьдесят. Две пары за сотню.

Это было очень дорого! У Оли с собой было всего восемьдесят два рубля, всё, что удалось скопить за лето. Она повернулась, чтобы уйти. Продавец окликнул её:

– Эй! А за сколько возьмёшь?

Торговля у него шла плохо, поэтому он решил снизить цену. Оля вернулась.

– Ну… за сорок взяла бы!

– Ой, красавица, дай хоть сорок пять! Себе в убыток отдаю, потому, как твоей красотой очаровался!

Оля засмеялась.

– Дайте тридцать девятый, пожалуйста.

Она была девочка крупная, а Рома – не очень, поэтому размер обуви у них был одинаковый. Померила, потопала ногами по заботливо подложенной газете. Чуть великоваты, значит, Ромке – в самый раз!

Расплатившись, пошла на электричку, себе самой так ничего и не купив. Впрочем, нет. У самых ворот купила у цыганки набор теней для век «Lankomе́» всего за десять рублей. Положила в сумку, где уже лежали кроссовки.

Лена, Женя и Аня ходили за Олей по пятам, выжидая подходящего момента, чтобы толкнуть, затеять ссору, подставить ногу, чтобы упала в грязь. Возможностей для этих пакостей была уйма, но девчонки трусили.

– Во, гляди! Совсем сейчас уйдёт! – показала пальцем Аня.

Лена угрюмо промолчала.

Вот и платформа. Толпа людей, ожидающих электричку, собралась немалая. Оля заняла позицию у остановки четвёртого вагона – ближе будет идти на автобус. Три подруги встали сзади. Вот и поезд, тормозит… тормозит… уже близко! И тут Лена сильно толкнула Олю в поясницу! Та не удержалась, взмахнула руками и упала на рельсы!

Немолодой машинист Матвеев мгновенно побледнел и покрылся холодным потом. Рванул тормоз, но толку от этого не было. Многотонный состав в одну секунду не остановишь!

Оглушенная падением, Оля вскинула взгляд: на неё надвигалась смерть! Железная и равнодушная. Только волчья реакция спасла девочку: она успела откатиться под платформу. Сумка же осталась на путях.

Стук-стук… стук, стук… стук. Поезд остановился. Оля лежала, ни жива, ни мертва. Кто-то спрыгнул, наклонился к ней. Оказалось – милиционер. Сержант.

– Эй! Ты живая?

– Ага… – севшим голосом отозвалась Оля.

– Чего ж ты, дурёха, под поезд бросаться решила? Тебя не Анна Каренина зовут?

Милиционер явно знал классику русской литературы!

– Нет, я Оля… Булатова. Только, я не бросалась, меня толкнули…

– Ого! Пойдём, расскажешь!

Он помог девочке вскарабкаться на платформу.

– Ой, сумка! Моя сумка! – вспомнила она.

Сержант, ругнувшись, спрыгнул и принёс сумку. Оля открыла её: кроссовки целы, а, вот набор раздавило! И зеркальце! Такая жалость! К тому же, примета плохая…

Сержант увёл её в вокзальное отделение милиции для дачи показаний.

Матвеев, убедившись, что человек, в смысле девчонка, не пострадала, отживел только после второй папиросы, выкуренной подряд.