Читать книгу Раздвоение. Учебник для начинающих пророков - Илья Уверский - Страница 6

– Добрый вечер, разрешите войти? Я записан на 12.00 часов.

– Присаживайтесь, пожалуйста.

– Это правда, что Вы потомственная ведьма, экстрасенс и каждый день общаетесь с мертвыми? Я смотрел выпуск с Вашим участием.

– Каждый день я общаюсь, как минимум, с 10–20 мертвецами. А почему Вы считаете, что Вы живы? Но предлагаю приступить к делу. Вы оплатили мое время?

– Счет оплачен.

– Хорошо, тогда спрашивайте.

– Я писатель и пишу книгу о жизни одного поэта. Я хотел бы, чтобы Вы помогли мне пролить свет на его гибель.

– Говорите.

– Нет. Вы должны сами узнать этого человека.

– Посмотрите в этот кристалл. Смотрите?

– Ничего не вижу.

– Он сделан по принципу голограммы, матрицы. В нем множество граней. Каждая из его граней отражается в остальных, а те в остальных других. Если Вы начнете в них вглядываться, вы сможете увидеть все сами.

– Ничего не вижу.

– Не смотрите в кристалл, там ничего нет. Это принцип. Что за люди пошли в последние времена. Как будто бы кто-то ослепил их. Послушайте меня. Сейчас я погружусь в коллективное бессознательное, через меня пойдет поток сознания. Ваша задача – направлять его в нужное русло, отвечая «да» или «нет» на мои вопросы.

– Хорошо, я слушаю.

– Этот человек – поэт?

– Верно.

– Опять поэт. Как же мне не везет… Проблемы с алкоголем, вплоть до белой горячки? Глас вопиющего в пустыне, отпугивающий дам? Беготня по улицам в одних подштанниках?

– Было, это так.

– Крещение в ледяной воде с грязными нефтяными пятнами. Но не умер. Кража одежды. Было?

– Пока все верно.

– Погром и драка в ресторане?

– Да, одному даже по морде засветил…

– Психиатрическая лечебница? На четвереньках ползал? Ласточка быстро мимо пролетала? Примета такая. Три стакана лекарства со спиртом пил? С котом в трамвай не пускали? Бороды, кругом одни бороды, во сне не преследовали? Мужик бородатый в толстовке с самокруткой был?

– И это было. Вы уже все поняли?

– Пока не до конца. Что за сказочный бардак?

– Нехороший номер в нехорошей гостинице, писатель какой-то, хочет написать книгу с разоблачением истории отеля. Он получает угрозы, но и сам грозится в ответ.

– Продолжайте.

– Вижу какие-то проблемы с обогревателем, может быть взрыв… RE DRUM. Или ДРАМ ЛИТ. Вода течет в ванной. Мальчик какой-то. Ему страшно. Молоток или топор… Что за ерунда? Откуда это?

– Ваш поток сознания сбился с курса. Это из «Сияния» Стивена Кинга, REDRUM это зеркальное отражение. Читать нужно наоборот. MURDER. Убийство. Вы, наверное, ужастиков насмотрелись.

– Я прошу прощения. Вы правы, это небольшой ГЛЮК. Иногда случается.

– Ничего страшного, продолжайте. Вернитесь, где начали.

– Иван, Иван-дурак, какую-то поэму написал…

– Какую еще поэму?

– Непонятно. Великий инквизитор. Поэт, обмазанный черной грязью. Как будто бы в черной грязи. Его сильно глючит. Он раздваивается, видит своего двойника. Это дьявол, вы знаете, как это работает?

– Поясните.

– Это "Оно"…

– Клоун Стивена Кинга, имитирующий худшие детские кошмары?

– Нет. Это Фрейд. Это «Оно» из вашего подсознания, идеально маскирующееся под вас. Оно копирует вашу темную сущность, собирая информацию из вашего же собственного подсознания. Черный человек, темный человек, двойник, – он говорит вашими же словами, использует ваши образы и воспоминания… Не знакомы?

– С кем?

– С этой концепцией, естественно. Вы никогда не сможете понять, дьявол это или просто ваша темная сущность, ваша тень. Люди начинают сходить от этого с ума, происходит раздвоение личности. Кидаются в него чем попало. Чернильницами, чашками, пепельницами. А страдают зеркала. Это ужасно. Фильм «Никогда не разговаривай с незнакомцами» не смотрели? Посмотрите, очень интересное кино. Про темную сторону. Прямо как в «Сиянии».

– Я все же ничего не пойму. Пока Ваш поток сознания выдает ерунду, буду с вами честен. Какой Иван-дурак, какая поэма, какое раздвоение личности, какой черный человек? При чем здесь Черномазов? …Все не то…

– Подождите, я начинаю понимать. Иван Карамазов, кара значит черный. Это Достоевский. Черт влезает Ивану в подсознание и начинает его мучить. Это ужасно. Нельзя было смотреть в бездну, совесть начинает кричать от ужаса. Для неверующего человека это почти смертельно. Ведь вот, Иван в черта стаканом кинул, тот исчез. Можно расслабиться. А откуда тогда он узнал про то, что Смердяков повесился? А тут еще Алеша пристал. Ах как ты болен, как ты болен, ХЕРУВИМЧИК ты наш… А тут еще пытка полотенцем… Полотенце то, совсем на другом месте. И сухое! Неиспользованное!

– Повесился, говорите. Что потом?

– Погром на судебном заседании, поиски черта под столом в ресторане «Грибоедов». ну и так далее. Высказал участникам новогодней вечеринки все, что о них думал… На то ведь и «Горе от ума».

– И в чем проблема?

– Проблема в том, что в современном мире запрещено иметь совесть. Запрещено говорить правду, а тем более о ней кричать. Это заразно и некультурно. Система быстро уничтожает подобные вирусы и глюки. Она их изолирует, а затем стирает. Как тот нехороший отель из «Сияния».

– Мы сильно ушли в сторону… Я пожалуй пойду…

– Кто срезал веревки, тот и подвесил. Гвоздей на том кресте не было. Хоть и высоко.

– Что, что? Кто срезал? Кто убил?

– Кто?

– Фамилию видите?

– Ве, ве, во…, Вольф?

– Мне кажется, кто, кто, а Вольф ни в чем не виноват…

– Скажите, а Ваш герой ничего не говорил о великом Кесаре, об императоре? Если бы он ничего не говорил, то ограничился бы психиатрической лечебницей.

– Не исключено. Все как в романе «Граф Монте Кристо», где наивный паренек по ошибке схватил какую-то телеграммку. Бедняга был далек от политики, но сказал лишь одну неверную фразу. А этим тогда не шутили, заговор, однако…

– Синедрион, высшее заседание прямо во время крупного религиозного праздника тогда было?

– Именно тогда оно и было.

– Противостояние между Пилатом и Первосвященником? Сионистами? Было?

– Пожалуй, да.

– И Пилат не смог защитить невинного поэта?

– Зачем ему несчастный поэт?

– Ну, тогда его раздавили как клопа. Он был слишком знаменит и начал будоражить массы.

– Пилат отомстил им?

– Более чем. Но значительно позже.

– А не было ли у Вашего поэта близкого друга, который сопровождал его в психушку, а тот вдруг, ни с того, ни с сего взял да и обозвал его бездарностью? И это в благодарность за все…

– Его звали Вольф.

– И этот его друг, бездарность, хаживал к Карибскому пирату с бородкой-клином, хозяину адской кухни, демону, пораженному в голову? Там были деньги?

– Хаживал, это правда. И доверенность на получение денег тоже была.

– Я вижу. Я вижу! Это поэт с какой-то странной улыбкой, у него что-то с руками… А в конце было такое:. «Ну конечно же казни не было… Тебе почудилось… Клянусь!».

– Вы опять глючите, это же Безруков из фильма «Бригада» или из «Мастер и Маргарита».

– Все, поняла! Безруков, Безруков… Это же Есенин! Он смешался с Безруковым и его ролями. Отсюда вся путаница. Так уж устроена ноосфера, вначале она выдает то, что сразу под рукой.

– Да, это Есенин. Но если бы я разговаривал с компьютерной программой, да, нет, все было бы гораздо быстрее. Теперь мы можем перейти к сути вопроса?

* * *

– Да. В чем суть вопроса?

– Это было убийство или самоубийство?

– Знаете, это все равно, что обсуждать распятие Иисуса Христа, ведь Он об этом тоже знал. Значит никто не виноват? Он совершил самоубийство? Или гибель Федор Павловича Карамазова. Или гибель Берлиоза. Да, Воланд все ему рассказал. Но было ли это подстроено. или просто Воланд знал, что так будет, заранее, и ничего не сделал, чтобы его спасти. Вот в чем вопрос. Вот где вся соль.

– И все же, Вы уходите от ответа.

– О, нет, я никуда не ухожу. Вы не верите в Черного человека, в двойника? А между тем зря, тем более, что это известная личность в мексиканском оккультизме. Есенин не только написал поэму про своего двойника, разбил зеркало, но и кидался во сне на своих соседей по комнате… Но и это ерунда. Вы читали «Моцарт и Сальери»?

– Что, Моцарта тоже убил черный человек?

– Вот именно. Вы хорошо знаете поэму Пушкина? Моцарта мучает навязчивая идея. Какой-то черный человек несколько раз заходил к нему домой и заказал ему Реквием.

– Реквием?

– Да, реквием. Это от слова «покой». Моцарт реквием написал, но…

– Но.

– Сальери замучила зависть. Он всю жизнь жертвовал собой ради музыки, и ничего, кроме «ла-ла-ла-тарара», напоминающего алгебру. А Моцарт, этот Иван Бездомный от музыки, просто кутила, от бессонницы выдает гениальные вещи на раз!

Каких-то бродяг, стариков домой таскает, пачкает их грязью искусство… Так и появились мысли о чаше с ядом. Хотя все продолжают думать, что гений и злодейство несовместимы.

– К чему все это? Вы хотите сказать, что Эрлих заболел болезнью Сальери?

– Я ничего не хочу сказать, нужно смотреть его воспоминания. Только помните, что речь шла о чаше дружбы, чаше с ядом для двоих, как в Ромео и Джульете. Просто Моцарт ее выпил один, всю. Вот одно из его произведений. Хотя давайте посмотрим.

* * *

Вторая встреча чере пару дней.

Открывает воспонимания Вольфа Эрлиха «Право на песнь», «Притча о цилиндрах»). Зачитывает.

«– Так-с… Хочешь притчу послушать?

– Сам сочинил?

– Ума хватит. Так вот! Жили-были два друга. Один был талантливый, а другой – нет. Один писал стихи, а другой – (непечатное). Теперь скажи сам, можно их на одну доску ставить? Нет! Отсюда мораль: не гляди на цилиндр, а гляди под цилиндр!

Он закладывает левую руку за голову и читает:

Я ношу цилиндр не для женщин, В глупой страсти сердце жить не в силе. В нем удобней, грусть свою уменьшив, Золото овса давать кобыле.

– Хотел бы я знать, хорошие это стихи или плохие?».

– Или давайте очерк «Стихи» оттуда же посмотрим. Или «Закат». Все как у Булгакова.

– А что Вы думаете по поводу головы волка на последнем стихотворении Есенина?

– Помните казнь в фильме «Мастер и Маргарита», где лучший ученик Иешуа Левий Матвей (его играл актер, сыгравший роль Вольфа Мессинга) наблюдает за повешенным на столбе Сергеем Безруковым и что-то там пишет? Кто срезал веревки, тот и подвесил? Он пишет «смерти нет» – словами доктора Живаго. А потом их же – исковерканные слова Иоанна Богослова, – передает на листочке Пилату:

Теперь же давайте сравним Живаго и Эрлиха.

Это из Доктора Живаго.

«Смерти нет. Смерть не по нашей части. А вот вы сказали талант, это другое дело, это наше, это открыто нам. А талант – в высшем широчайшем понятии есть дар жизни.

Смерти не будет, говорит Иоанн Богослов, и вы послушайте простоту его аргументации. Смерти не будет, потому что прежнее прошло. Это почти как: СМЕРТИ НЕ БУДЕТ, ПОТОМУ ЧТО ЭТО УЖЕ ВИДАЛИ, ЭТО СТАРО и НАДОЕЛО, а теперь ТРЕБУЕТСЯ НОВОЕ, а новое есть жизнь вечная».

А это самое последнее стихотворение якобы Есенина, написанное кровью.

* * *

«По совести, я должен поговорить сейчас с тем, о ком я пишу. Вернее, я должен попросить у него прощения.

Но не за то, что я, числясь его другом, как у нас любят говорить, – не сумел уберечь его. Оберегать поэта так же легко, а главное так же умно, как оберегать солдата или пожарного.

И даже не за то, что до сего времени я ничего не сделал, чтобы память о нем была достойнее его и чище, нежели ныне. Он оставил после себя стихов все-таки больше, чем друзей, и в этом его благо.

Нет, я хочу попросить у него прощения за то, что я, следуя примеру старейших, но не честнейших, пишу о нем сейчас такую книгу.

Я хочу, чтобы он простил мне то, что я продолжаю подавать руки при встречах по крайней мере двоим из его друзей-поэтов. Это значит, что во мне недостаточно чувство его и своей чести.

И наконец пусть он простит мне наибольшую мою вину перед ним, ТУ, КОТОРУЮ ОН НЕ ЗНАЛ, А Я – ЗНАЮ».

В. Эрлих, «Право на песнь»