Читать книгу Лютиковы страсти. Черный/Белый - Илья Владимирович Магомедов - Страница 4

Вот мы и подобрались к возрасту, который у многих на языках и в головах, подобно калейдоскопу из пестрых, мрачных, веселых и грустных картинок, напоминающих также диафильм, но более красочный, в цвете пестрых зайчиков, скачущих от зеркальных поверхностей.

В четыре года я был крайне послушным, прилежным ребенком и уже, более чем, самостоятельным.

Не без выходок в детсаде, где нас ловили под кроватями и доставали шваброй, так как мы с ребятами отказывались вылезать.

Также я отчетливо помню те дни, когда в зимнее время года, на прогулке, мы прятались и хотели сбежать с заточения в детском саду. Это было очень забавно, атмосферно, а нам казалось, будто мы спец агенты, или вроде того. Но конечно же нашу миссию всегда ждал провал, потому что только стоило воспитательницам начать нас выкрикивать, мы тут же неслись капитулировать!

В мою память врезалась дорога к железнодорожной станции. Это был необычайно красивый, и, как мне казалось, сложный маршрут. Было раннее лето, вокруг все благоухало, сияло и источало запахи травы, цветов и асфальта. Мы шли вдоль дороги с мамой и папой, где ездило много машин. Переходя дорогу, ты оказывался в месте, которое можно было увидеть только на картинках или в кино. Деревья, река, дома, огромный железнодорожный мост и куча разной растительности, которая давала свои запахи и уносила тебя в состояние полного умиротворения. Конечно же, я не думал об этом особо в том возрасте, но сейчас, с высоты своих лет, я понимаю, что такое чувство возникало у меня тогда.

По пути, в поезде, отец часто разыгрывал меня, чтобы я особо не скучал. Говорил: – «Видел? Белка!» или «Вон, лис бежит», и я, напрягаясь сначала, а потом, смеясь, говорил, что «видел!». Представляете живейшее воображение наших детских умов, если он то просто меня обманывал?! Ха-ха-ха-ха! Правда, было забавно!

По приезде, мы проходили через маленький лесок, если можно его так назвать. В глубине этого «леска» был сгоревший дом, а покругу него рос огромный борщевик, которого, к слову, я тоже очень боялся! Выходя из него, можно было увидеть на одном из домов огромную птицу, как рисунок, в самом доме. И хорошо запомнился мне любимый рисунок на доме – это олимпийский мишка. Большой и крайне добрый.

В этом возрасте, по стечению некоторых обстоятельств, я стал очевидцем самых разных картин, которые многие видели только в кино или читали какие-то мелкие очерки из новостных газет.

Как сейчас помню: поздний вечер, около девяти часов. Кухня в коммуналках едва ли теряла свой привычный ритм жизни, да? И, стук в дверь. Грохот. Влетает отряд, которых все называют «маски-шоу», и хватают двоюродного брата. Я, едва ли что-то соображая в сием опасном действе, выхожу и смотрю на одного из громил в маске, и заявляю, чтобы те отпустили брата. Он лишь потрепал меня по голове и сказал, что они понарошку, а другой, менее приятный дядя в форме и без маски, сказал убрать ребенка. Прикрикнув на меня, я обратил внимание на взгляд мамы и понял, что лучше не играть с огнем, и отправился в комнату, ловя каждое слово и звук, которые доносились за стеной моей комнаты, разделяющей кухню.

Был ли у меня тогда страх? Нет, не было. Я был убежден, что это как часть чего-то стороннего и меня вовсе не касающегося, но был непосредственным зрителем всего этого. Да и с братом мы были не так близки. За исключением некоторых собственных воспоминаний, а именно: как-то раз он пришел домой и взял наш магнитофон – это такой проигрыватель того времени. На нем можно было поставить кассету и слушать музыку или слушать с него радио. Взяв его и поставив что-то, он принялся слушать эту интересную, для меня, музыку, которая возбуждала во мне каскады эмоций и бурного всплеска энергии. Это была касета легендарной группы «Rammstein». Начал качать головой, сам не понимая, зачем, но мне это нравилось, а он, подойдя, сказал: «Смотри, сделай руку вот так». Это был самый обычный жест «коза», который использовали еще в древности, если не изменяет мне память, чтобы отпугнуть злых духов, а люди, которые слушали музыку этого направления использовали его, как знак одобрения. И принялся учить меня показывать этот жест.

Еще помню, что перед самым этим инцидентом, он подарил мне зажигалку и эту касету и сказал, что это мое. Зажигалка была на бензине – ZIPPO, американская. Не многие могли тогда похвастать такой.

Наверное, это единственные воспоминания, которые связаны с ним. Таким он мне запомнился в те годы.

Вспоминая все, что выше описывалось, мне захотелось рассказать о случае, когда я, мой брат, отец и крестный поехали в МакДоналдс. Это было путешествие года, или вроде того. Меня часто укачивало в машинах, и поэтому сажали вперед. Так я чувствовал себя взрослее, если честно, и это мне нравилось. Приехав в этот диковинный «ресторан», я уже наперед знал, что хочу! Тогда весь ТВ был завален рекламами Хеппи-милов – это такие детские наборы, в которых еще были игрушки. Но самое важное, там была картошка фри! Она меня интересовала куда больше, чем весь набор в этой коробчонке. И вот, взяв это все, мы стояли на парковке, меня посадили на капот и шутили, пока я кушал это добро. В этот же день, перед уездом с того места, мы зашли в еще один магазин, и мне купили большую машину на пульте управления с бензиновым двигателем! Тогда мне казалось все это таким крутым, хотя, как правило, такие игрушки быстро ломаются.

Но, не всегда было так мармеладно. Отец часто мог выпить. Хотя вел себя вполне прилично, как мне кажется, на тот момент.

В начале весны он повез меня на работу. Мы сели на его велосипед и отправились на завод, где он работал сварщиком. Я помню, что мне очень была любопытна его профессия и крайне интересна. Искры! Огоньки! Все так необычно! Металл под воздействием этих искр скреплялся с другим металлом, образуя шов, как шрам при ранке на теле, или вроде того… В любом случае, мне казалось это очень увлекательным, хотя и не менее опасным, что еще больше подогревало мой интерес к данному ремеслу. Работа не из легких, но наполненная своими «вкусными» разностями! Он часто мне объяснял, чем отличается та, или иная сварка. Для чего этому надо обучаться, и как это опасно.

Помню, что он в тот момент, чтобы я сильно не мешался местным работягам, давал мне записную книжку. Электронную. Там было куча разных кнопок, и как правило, я просто баловался на ней, тыкая в разные места, лишь бы что-то происходило на цифровом дисплее. Занять себя было необходимостью, и для него это тоже было важно, так как завод – не место, для детей.

В апреле, когда был день рождения отца, он не вернулся домой. Мама тогда мне сказала, что он уехал в командировку, чтобы заработать побольше и купить мне что-то очень интересное, крутое, если угодно.

Проходили месяцы, но мама так и не говорила, что он, и как он. Тогда не было особо сотовых телефонов, они были дорогими, и не каждый мог себе позволить, поэтому мама иногда ходила в гости к подруге, чтобы позвонить папе. Он отсылал нам с сестрой рисунки в письмах: микимаусов и прочих диснеевских мультяшек. Нам они очень нравились, а он очень хорошо рисовал.

Как вы поняли, он далеко не в командировку уехал. Но об этом я узнал уже в школьные годы. Поэтому оставим это.

Отец был тогда для меня примером подражания и крайне сильным человеком. Я не раз наблюдал за ним, когда он садился в кругу друзей, брал гитару, играл и пел, а те слушали, подпевали, а иногда даже плакали.

Тогда и я иногда плакал от его песен. Не знаю, может от того, что они были грустные? Сейчас я скажу, что скорее от его исполнения, ведь он в них вкладывал всего себя, всю свою душу, и ты не мог не почувствовать этого. Он часто собирал меня в сад, и по пути нес меня на плечах. Это было тоже отдельным моим восторгом! Я чувствовал себя взрослым и готовым ко всему. Мы оба обожали молочные продукты и не могли пить чай без сахара, не добавляя в него молоко.

Я видел мир избито необычным. Люди вставали утром и были недовольны. В течении дня они бегали, любезничали, а приходя домой валились с ног, и улыбка слетала с их лиц. Я размышлял над этим и задавал маме вопрос: «Как дела на работе?». Почти всегда она отвечала:

– «Все хорошо», – с улыбкой, мягкостью и теплотой.

– «Все замечательно». Взрослые странные, ведь я вижу, что ничего не замечательно. Но я ведь еще ребенок, и мне ни к чему знать проблемы, которые есть во взрослой жизни?

– Не согласен! Думаю, что если бы меня посвящали в эти проблемы и заботы еще тогда, хотя, я сам уже начал в те дни это изучать, то было бы все куда проще. Поймите меня правильно, эмоции ребенка, когда он пытается взять и поднять тонну, не отличаются от того, когда он поднимает маленький мяч, например.

Таким я помню свой мир вокруг себя в четыре года. Я не позволял себе капризничать в магазине и выпрашивать игрушки, ибо также был период уже в том возрасте, когда кушать было нечего почти. Тут еще и отца посадили. Мне четыре. Сестре десять. Мама одна, и она в отчаянии. Она готова мир перевернуть, только бы сделать все для нас, так оно и происходило.

Мама была сильнее, чем то было возможно! Это нормальное свойство для многих мам, ведь они наши ангелы, если можно сравнить их с ними, а не с еще большим чудом. Она часто говорила со мной на самые разные темы. Она мне доверяла, но многое не могла поведать в силу возраста, потому что я тогда, как ей казалось, был не готов к этому. Да и все хорошие родители пытаются продлить детство своих деток, даже ценой лжи или недомолвок.

Сказать, что это ошибка – невозможно. Но и правильным я это не назову. Наверное, все индивидуально и относительно того, о ком речь.