Читать книгу История одной болезни - Илья Вячеславович Паньков - Страница 5

Вагон метро временами раскачивало из стороны в сторону. Какая-то странная усталость опустилась на мои плечи. Сил не было ни на то, чтобы пошевелится, а даже открывать и закрывать глаза стало трудно. Я узнала свое состояние, мне опять не хотелось жить. Вернее даже не так, просто все вокруг происходящие стало казаться сном. Бесконечным, ни дурным, ни добрым, а просто – не со мной. Этот сон шел в моей голове, но про другую. Про девочку, которой с раннего детства, все вокруг говорили, как она красива. Тети и дяди при встрече, когда девочка куда-нибудь направлялась с мамой, обязательно вскидывали руки к груди и таким сладеньким голоском приговаривали:

– Ой, какая у вас хорошенькая дочка.

Дальше больше, во время учебы в школе, вдруг обнаружились ее незаурядные таланты. И девочка превратилась в отличницу. Отличниц обычно не любят. Но, это до поры. Пришло время, когда девочки перестают быть для мальчиков просто одноклассницами. И тогда оказалось, что девочка стала еще красивее и практически недоступной. Как может быть недоступна только красивая отличница. Ее любили все – от заучек сидящих на соседних партах, до хулиганов прогуливающих уроки на футбольном поле. Любили, но очень боялись просто подойти. Не одно бесстрашное в драках сердце, вдруг уходило в пятки, при ее виде. И его хозяин предпочитал, просто убраться с дороги этой девочки. Когда девочка осознала ту робость, которую она вызывает, то стала выбирать себе кавалеров сама. Едва уловимыми жестами, скрытыми намеками она увлекала их за собой. Тогда в моде была гитара, и в дворовой компании не принято было быть без поклонника. Но всех она держала на одинаковом расстоянии. Столько порванных струн и разбитых носов. Сейчас, все это вспоминается с легкой грустью и улыбкой, а тогда все было серьезно. Драмы, слезы, целая жизнь небольшого общества, от которой у девочки не осталось даже фотографий. Так, только обрывки, из воспоминаний, все превратилось в почти забытый сон. В шестнадцать, девочка впервые поцеловалась. Она сама долго и тщательно выбирала партнера, волновалась, а потом решилась. Тогда уже все целовались, многие девочки позволяли себе гораздо больше, и даже не скрывали этого. Но для нее, все это было серьезней. Она ждала его, одного человека, веселого и с широкой улыбкой. А пока его нет, девочка решила провести эксперимент. Она поцеловалась, и ей не то чтобы понравилось. Вообще эта девочка, трепетно верила в любовь. Когда-то давно она очень верила в любовь…

Следующая станция оказалась узловой. На перроне, прибытия поезда метро, ожидала толпа народа. Записанный на пленку голос произнес название станции и состав сильно дернувшись, остановился, издав напоследок жуткий скрип тормозами. Двери распахнулись, и началось стремительное сражение за право оказаться в вагоне первым. Выиграла его полная женщина в возрасте. Используя свои массивные бока и толстые локти, она уверенно распихала всех конкурентов и ворвалась в вагон. Но свободного сидячего места не оказалось. И женщина, как-то сразу поникла. Зло, сверля меня глазами, она взялась за поручень над моим местом. Демонстрируя всем своим видом, прежде всего свой почтенный возраст, ну и конечно желание присесть. Я не шелохнулась. Во-первых, эта женщина мне была не приятна. Я знаю такую породу. Наглые, беспринципные, постоянно сплетничающие, вечно жующие и злые. Злые на всех вокруг, недовольные своей жизнью, но страстно верующие в свою правоту. И в те ценности, от которых веет душком жаренных на кухне котлет. А во-вторых, сил вставать не было. «Ничего, пускай постоит» – подумала я, тем более, что ехать мне осталось пару станций.

На улице мне стало полегче. Легкие порывы ветра придавали телу ощущение свежести. Среди затянувших небо облаков, наконец, наметились разрывы. И теплые солнечные лучи, то и дело просовывали в них свои руки, нежно поглаживая мои волосы и лицо. Я глубоко вздохнула, и не спеша направилась к дому Игоря. Называть эту квартиру своей или нашей, мне в последнее время, становится все труднее.

По небольшой аллее, упирающейся в нужный мне дом, я дошла до лавки, скрытой в тени зеленых листьев, широкого каштана. Вокруг, то там, то здесь, на землю, опускались голуби и принимались, выискивать себе пищу. Я присела на лавочку, достала из сумки булочку, купленную, чтобы перекусить в обед. Она мне, так и не понадобилась. И стала крошить булку под ноги. Голуби, сначала с испугом, сомневаясь и по одному стали опускаться возле меня. А потом на угощение их собралась целая стая.

Я вспомнила, как мы с Игорем ходили в зоопарк. Меня, тогда мало удивили слоны и медведи. А понравились мне страусы. Нет, они не зарывали голову в песок, и не носились по загону с огромной скоростью. Просто вышагивали, равномерно раскачивая своими головами на длиннющих шеях, иногда даже высовывая их над оградой. Хоть недалеко и висела табличка с просьбой не кормить животных, принесенными с собой продуктами. Но одного я покормила, такой, же сладкой булочкой. Страус резко выхватывал ее куски с моей ладони. А потом мы с Игорем, ели хот-доги и пили пиво, в небольшом сквере на лавочке. Ведь неплохо же было.

Не знаю даже почему, но я вновь вспомнила о девочке жизнь, которой вижу во сне. И перед глазами замелькали картинки.

Тогда тоже, папа повел девочку и ее брата в зоопарк. В центральный парк, в котором происходили все важные события небольшого городка, приехал зверинец. Клетки с животными, расположили вокруг клумбы, недалеко от летнего кинотеатра, – в котором, правда, фильмы уже много лет не крутили. Клеток было немного, меньше десятка. Здесь были волки, какие-то бараны, павлины и еще несколько видов птиц. Уже было откровенно холодно и животным было неуютно в открытых для всех ветров клетках. И девочка помнила, то разочарование, которое постигло ее при виде львов. Эти гордые животные, о которых она читала, и которых видела по телевизору, здесь вживую выглядели, какими-то облезшими и утомленными. Лев с львицей и молодым львенком, все время лежали, стараясь посильнее, прижаться друг к другу, и тем самым сохранить хоть, какое-то тепло. И еще возле их клетки чудовищно воняло. Только, когда уже после неизвестно какого круга мимо клеток, было решено покинуть зверинец, лев взбешенный, наконец, очередным мальцом, желающим увидеть его реакцию, заметался по клетке, грозно рыча.

Папа отвел детей в игровой центр, со старыми, еще советскими автоматами. Был он расположен здесь же на территории парка. На новые деньги, там покупали старые пятнадцати копеечные монеты, которые использовались, как жетоны. Брат девочки, не отрываясь, играл в морской бой, сильно прижимаясь лицом к прицелу. Долго целился, а потом выпускал торпеду, нажимая на кнопку расположенную, на рычаге, торчащем из прицела. А девочка с отцом играли в аэрохоккей. Папа тогда, так нелепо выглядел в своей огромной меховой шапке из песца, или что-то в этом роде и в зеленой ветровке. Он просто только, только вернулся с Крыма, а там, как он рассказывал, зимой было тепло. Почти не было снега, и он мог проходить всю зиму в ветровке.

Из воспоминаний меня вырвало осознание чего-то присутствия. Я подняла голову и увидела не далеко от себя старушку, из подъезда Игоря. Старушку эту все считали сумасшедшей. Она жила одна, часто вела беседы сама с собой и держала в квартире больше десятка кошек. От этого, а может еще от того, что она редко мылась, от старушки плохо пахло. Несколько раз в день она выходила со своей кошачьей свитой во двор – на прогулку. И кошки следовали за ней словно верные псы, далеко не разбегались. Старушка смотрела на меня. Все мои голуби разлетелись.

– О чем грустишь, милая? – спросила она.

– О девочке,– не знаю даже зачем, ответила я и поднялась с лавочки, чтобы идти домой.

Небо уже окрасил в печальный розовый свет заката, скоро Игорь должен вернуться с работы.

– Не грусти, эта девочка еще в тебе. Только спит,– вдруг услышала я слова старушки. Что-то отозвалось во мне на эти слова, но я все равно уверенно зашагала в сторону дома.

«Сплю я, и вижу сны про нее» – пронеслось в моей голове.