Читать книгу Развод по-кавказски. Инстинкт собственника - Иман Кальби - Страница 4

– Завтра мы улетаем в республику,– сказал он пресно и сухо перед тем, как уехать из дома и оставить меня, наконец, одну с малышом,– нужно готовиться к свадьбе. После того, как я женюсь и вернусь с медового месяца, тоже поживем несколько месяцев там- мне нужно закончить один важный проект на Кавказе.

Мне так отчаянно хотелось сейчас кинуться на него и выцарапать глаза.

За то, что говорит о таких ужасных вещах так спокойно, буднично, мягко. От того, что я вынуждена это стоически принимать…

– Где я… буду там жить?– вопрос не мог не повиснуть в воздухе тяжелой, токсичной взвесью. Потому что в республику с ним я приезжала только два раза в жизни. И дальше вытянутой руки Рамазана никуда не отходила. Мысль о том, что теперь эта чужая, враждебная среда будет окружать меня со всех сторон, но у меня уже нет его защиты как у жены, просто почву из-под ног выбивала…

Он хмыкает, высокомерно окатывая меня взглядом.

– В моем доме. Даже не так, чтобы ты успокоилась. Это имение. На его территории несколько домов. Мы с женой будем в главном. За тобой будет закреплен второй дом, поменьше…

– Для фаворитки? – усмехнулась я, все-таки не сдержавшись от колкости.

Он откинулся на стуле и чуть заметно повел вверх уголком губ.

– Я называю это место домом моего отдыха. Такой точно есть и тут. Когда мы вернемся обратно в Москву, то будешь жить в нем. И да, Аня, тоже на одной территории с моей женой. Я очень занятой человек. Все мои интересы должны быть так локализованы, чтобы я не тратил время на дорогу и прочие лишние движения…

Лишние движения…

Цинизм Рамазана зашкаливал. Я и не знала, что он может колоть настолько жестко…

– А мой сын?

– Сын будет жить в доме со мной. Потому что это мой сын, прежде всего, ты просто выносила его и сейчас кормишь. И да, Аня, постарайся задуматься, почему я говорю «дом моего отдыха». Улавливаешь смысл?

Как же мне хочется сейчас убить этого напыщенного, пользующегося моей уязвимостью мерзавца!

Он встает и подходит ко мне. Кладет руки на ягодицы и сильно их сжимает, вдавливая в себя.

Я чувствую его эрекцию.

И горячее дыхание на лбу. Я ниже Рамазана на голову. Его это всегда жуть как возбуждало. Он всегда говорил, что большие мужчины любят малышек- чтобы полностью их поглощать.

Да уж, поглотил так поглотил.

– Ты стала еще более аппетитной после родов, Анна. Прям сок течет… Дико вкусная девочка… Настоящая распустившаяся роза… Я обещаю хорошо тебя трахать. Ты же знаешь, я умею. Будешь кричать и подмахивать, а я буду доволен и удовлетворен… И твоя жизнь будет легкой и понятной… И Рус рядом… растет на твоих глазах, в достатке и достоинстве, которого ты хотела его лишить, сделав безотцовщиной по своей глупости… Я буду приходить к тебе наслаждаться и отдыхать, как к любовнице, Аня. И твоя задача- не мозг мне выносить, а соответствовать этому требованию, если не хочешь оказаться на улице.

– Думаешь, долго буду валяться бесхозной, когда выкинешь?

Не могу, не могу просто стоять и сносить этот оскорбительный снобизм, это планомерное желание жалить, наказывать… за то, что осмелилась уйти, за то, что осмелилась перечить…

Его глаза чернеют, потому что на этот раз попала в точку.

Рамазан дико ревнив.

И да, я знаю, что он понимает, что мужчину я найду себе легко.

Я даже беременной, с пузом выше носа и то умудрялась привлекать внимание, просто оно было мне совершенно не нужно… Просто Илиев настолько напалмом выжег во мне женщину, что… что я даже мысли не допускала о другом…

– Уверен, что сразу заберут… Только кто тебе сказал, что я выкину тебя несломанной?

По телу пробегает неприятный холодок. В его глазах такая бездна- и мы падаем в нее оба… Уже и страха-то не осталось, только обреченность и горечь неизбежности…

– Никогда не думала, что мы дойдем до того, что ты будешь вот такое говорить мне, Рамазан…– вырывается искренне, в сердцах, на эмоциях… А еще со стрелой слезы.

Он ненавидел мои слезы. Ненавидел! Потому что они кислотой жгли его душу.

Рамазан тихо матерится и резко притягивает меня к себе.

Мне кажется, что с момента нашей с ним встречи после развода это первая его такая сильная, открыто демонстрируемая эмоция…

– Перестань быть дурой. Аня! Перестань меня провоцировать! Перестань испытывать терпение! Ты знаешь, что если будешь нормально себя вести, все будет нормально!

– Нормально?!– отталкиваю его от себя, уже не сдерживая истерики,– это ты называешь нормальным?! Это ненормально! То, что между нами сейчас-это просто зашквар! Ты сейчас мне говоришь о том, что повезешь в этот гадюшник и там бросишь! Пока сам будешь на морях трахаться со своей новой женой, я буду сидеть с этими ведьмами, которые и в роли твоей «любимой жены» меня чуть не извели! Я как вспомню все эти взгляды злых, надменных женщин! Пересуды, сплетни, насмешки… И ты собираешься бросить меня там на растерзание?! Этим змеям?!

– Не передергивай! Женщины везде одинаковые, неважно откуда они и какой национальности! Каждый из нас отвечает за свои поступки и поведение, Анна. Ты оказалась там, где сейчас, только по собственной вине и как следствие своих необдуманных поступков и решений. У меня не будет для тебя другой правды. Постарайся достойно принять роль, которую я тебе отвел. У тебя сутки на сборы. Завтра тебя привезут в аэропорт. Полетим на моем самолете.

Он ушел, хлопнув дверью, а у меня в голове роем диких пчел снова и снова жужжали воспоминания о том, что было в прошлом…

Я помнила, с какой смесью зависти и наигранного превосходства женщины из его окружения смотрели на меня, когда я в первый раз оказалась там в роли молодой жены Рамазана.

«Она наверняка крашеная. Не бывает таких белых волос от природы. И сидит на Аземпике, не иначе. Откуда эта талия и изящество… Он просто запал на куклу. Наиграется и бросит. Странно, что в дом ее привел… Просто бы потрахивал эту дешевку…»

Я слышала этот яд, переливающийся из сосуда в сосуд. Хотелось смеяться им в лицо, хотелось, чтобы они знали хоть толику того огня, той страсти, которую мы друг к другу испытывали, но… Рамазан останавливал меня всякий раз, когда был порыв ворваться в разгар этого кудахтанья у меня за спиной и выговорить им все…

– Они завистливы и глупы, Аня. И все хотели бы быть на твоем месте,– усмехался он и притягивал к себе.

– Какой ты самонадеянный.

– Я реалист… И понимаю, какую ценность имею в их глазах. А еще понимаю, какую ценность ты имеешь в глазах каждого мужчины, кто видит тебя…– его горячий взгляд, властный зажим на талии, горячее дыхание, с укусом накрывающее собственнически шею,– они все пожирают тебя глазами. А ты моя… Только моя… Навсегда…

– Мне кажется, что я не справлюсь…– тихо признаюсь я,– твой мир суров и сложен… И… я мне сложно быть покладистой. Часто я даже не понимаю, что накосячила, а ты бесишься, так как по вашим меркам это неправильно…

Гладит по волосам, целует снова и снова.

– Просто постарайся быть послушной… Мудрость и сдержанность, Аня, самые лучшие качества женщины. Они формируют ум…

Как вы понимаете, у меня не получилось, раз я нахожусь там, где нахожусь сейчас…

В роли любовницы, которая едет за мужчиной в чуждый, враждебный край. Едет потому, что у него там свадьба… с другой…

А я должна это покорно сглатывать…