Читать книгу Белая мышь - Имоджен Кили - Страница 14

За полчаса до прибытия в Перпиньян в сгущающихся сумерках кондуктор сунул голову в их купе.

– Уходите, – сказал он, уставившись на Нэнси. – Немцы останавливают поезд. Полный досмотр.

У неё не было времени поблагодарить его и сообразить, как он понял, что её нужно предупредить. Он исчез, как только произнёс последнее слово.

– Чёрт, и что теперь? – по-английски спросил рыжий. Одна из француженок перекрестилась, словно услышала самого дьявола.

Нэнси открыла окно.

– Документы у вас ни к чёрту. Нам надо бежать, иначе вы ещё до рассвета снова окажетесь в тюрьме. Если, конечно, они вас просто не пристрелят.

Второй англичанин, «Брут», встал рядом с ней у окна и стал внимательно рассматривать окрестности.

– Вон там есть холм, в километре или двух, с зарослями на вершине. Встретимся там.

Теперь, когда на нём были штаны, он чувствовал себя гораздо более уверенно.

Нэнси уже хотела взяться за ручку двери, как вдруг поезд начал резко тормозить. Дверь распахнулась, и Нэнси бросило прямо в проём под оглушающий визг колёс. Каким-то чудом она на мгновение зависла в воздухе и успела схватиться за оконную раму левой рукой. Тяжело дыша, она втянула себя назад в купе. Пожилой француз, вжавшийся в угол, схватил её за край пальто и тем самым спас ей жизнь. Она поймала его взгляд и кивком поблагодарила. Поезд замедлялся и двигался со скоростью человеческого шага. Нэнси тем временем пыталась отдышаться.

Ждать полной остановки поезда было нельзя. Времени на раздумья нет. Ладно хоть их предупредили. Под полотном обрывалась крутая насыпь – слава богу, она не на каблуках.

– Давайте! – крикнула она остальным и прыгнула. Приземление прошло благополучно, и она скатилась по гравию вниз, в темноту.

За ней из освещённого купе выпрыгнули ещё двое, и поезд окончательно остановился. Распахнулась дверь, и один за другим из неё стали прыгать люди. Затем послышались крики, в двери появился человек и прицелился из винтовки. Тихую деревенскую местность оглушил выстрел, словно поставив точку в происходящем. Разгорячённые металлические колеса поезда щёлкнули и начали остывать. Из поезда стали выпрыгивать немцы. Чёрт. Надо бежать.

Она перебралась через невысокую каменную кладку в основании насыпи и оказалась в винограднике. Господи, какая удача! Она сможет уйти по дорожкам между кустов, и листва её прикроет. Выпрыгни они на пастбище – солдаты бы их выкосили, как пшеницу.

Бежать быстро или медленно красться? Если второе, можно остаться совершенно незамеченной, но, если солдат много, они всё равно найдут её на этом небольшом клочке земли. Если бежать, больше риска, что её заметят. Пока Нэнси раздумывала, раздалась очередь из лёгкого пулемёта.

Значит, бежать.

Она кинулась по рядам виноградников, стараясь всё время оставаться в тени. За спиной слышались крики на немецком и лай собак, а в высохшую почву то и дело вонзались пули, поднимая в воздух маленькие фонтанчики грунта. Земля билась о виноградные листья, словно дождь.

С востока донеслись новые крики и радостный лай. Кого-то схватили. Сукины дети. Быстрее, Нэнси. Она была уже у подножья холма. К западу от неё светили фонари, и она побежала сначала на восток, пробираясь между виноградных кустов, а затем снова на север. Кровь! Поцарапалась или ранили? Какая разница? Беги дальше! Застрелят ли задержанных? Возможно. Её застрелят точно. Ноги горели огнём и было невероятно больно, но остановиться и отдышаться было нельзя. Беги. Вверх.

Виноградник закончился, и она упёрлась в забор из колючей проволоки. Перевалившись через него, Нэнси оказалась на небольшом квадратном лугу. Поднявшись на локтях, она впервые посмотрела вниз. Там, на уровне насыпи, продолжали светить фонари, но наверх пока никто не лез. Поезд всё ещё стоял.

Она перевернулась на спину и постаралась отдышаться, глядя на луну. Восстановив дыхание, Нэнси продолжила путь вдоль забора на восток, к дальнему углу поля. Ограда повела её севернее и вверх. Заросли остались справа.

Ей никогда не нравилась сельская местность. Она была городской девушкой до мозга костей. Когда друзья самодовольно и фанатично рассказывали ей о радостях прогулок по французской глубинке, она всерьёз считала, что они сошли с ума. Да, отсюда берётся еда и вино, но здесь нет магазинов, кафе, да и вообще – сколько времени можно смотреть на один и тот же пейзаж – часами, неделями? И нынешний опыт не добавлял ей поводов менять это мнение.

Она добралась до вершины. Англичанин вроде бы показывал на него. Вокруг стояла абсолютная тишина. Она села у зарослей и снова посмотрела вниз. Фонари по-прежнему шерстили виноградник, но уже отступая к поезду. Через некоторое время они погасли и поезд стал набирать ход. Она шумно выдохнула.

Только сейчас Нэнси поняла, что потеряла сумку. Всё тело сковал свинцовый холод – от кишок до горла. Документы. Деньги. Драгоценности. Кольцо, которое Анри подарил ей на помолвку. Твою мать! Она проносила его на пальце всю оккупацию, но для обстановки в квартире Мари оно было слишком роскошным, поэтому пришлось его снять и спрятать под подкладку сумки. А записка! Из предосторожности она ничего, кроме неё, не взяла на память об Анри, а теперь лишилась и последнего клочка бумаги с его почерком.

Впервые с тех пор, как немцы ступили на французскую землю, Нэнси заплакала. Она замёрзла, выбилась из сил. Кольцо. Записка. Как она могла уронить сумку и не заметить? Чёрт, чёрт, чёрт, чёрт, чёрт.

Рядом что-то зашуршало, она вздрогнула и увидела, что к ней медленно идут Брут и рыжий. Рыжий остался стоять в стороне, а Брут сел рядом и протянул платок.

– Вы поранились, мадам?

– Нет, я в порядке. Простите. Глупо. Я потеряла сумку, в ней осталось кольцо, которое мне подарил жених. И все документы.

– Мне пойти поискать? – тихо спросил он.

– Не будь тупым придурком, – яростно зашептал рыжий. – Немцы оставили внизу людей. То, что они выключили фонари, не значит, что они ушли. Если тупая сука хочет сумку, пусть идёт и ищет сама.

– Я буду рад пойти, – не обращая внимания на рыжего, повторил Брут.

Нэнси задумалась, а потом покачала головой.

– Это слишком опасно. Нам нужно идти.

Она вытерла глаза тыльной стороной ладони.

– Я устала больше, чем думала, вот и всё. Сегодня в темноте нам нужно будет сделать переход, потом найти, где отлежаться днём, а в сумерках войти в Перпиньян.

– У нас нет еды! И воды! – запротестовал рыжий.

– Если вам не хватает тюремных харчей, сдайтесь гестапо, – отрезала Нэнси.

Брут неуклюже похлопал её по плечу.

– Конечно, нам лучше перемещаться только в тёмное время суток. Мы дойдём.