Читать книгу Хроники 7 дней - Имран Муса оглы Магеррамов - Страница 4
ТОЛЬКО НАЛИЧНЫМИ
День 2
ОглавлениеПолночь
Мадам Оптимизм оказалась права насчет обстрела: он прекратился, но только в нашем районе. В других уголках города стрельба и взрывы продолжались. Я не знал, что и думать. В пользу её бреда о пришельцах говорило многое: и последние новости по телевизору, что я слышал вчера, и странные снаряды, что наносили городу такой чудовищный урон, и отсутствие сирен в последнее время, и молчание армии и полиции. Я упрямо отказывался в это верить, мотивируя свою точку зрения тем, что мы никому не нужны в этой Вселенной. С другой же стороны, её версия объяснения происходящего в этих условиях казалась наиболее логичной.
Несмотря на усталость, мне пришлось заставить себя уснуть вчера вечером. Дабы не обращать внимания на шум взрывов, я последовал совету старика заткнуть уши ватными дисками, которых в косметическом отделе было много. Так я смог расслабиться и провалиться в сон.
Где-то в полночь мне захотелось в уборную. Возвращаясь оттуда, я заметил какое-то движение в районе алкогольного отдела, что находился в конце торгового зала магазина. Прежде чем идти туда, я окинул взглядом спальные места: старик и старушка спали мертвым сном, свободно было лишь место девушки.
Я застал её за попыткой открыть бутылку коньяка:
– На трезвую голову плохо спится? – Одной рукой я взял её за плечо, а другой выдернул диски из ушей и убрал их в карман.
Она резко обернулась, едва не выпустив бутылку из рук. Благо я вовремя схватился за её днище:
– Позвольте Вам помочь. – Я взял бутылку, снял с пробки защитную фольгу и открыл её. – Я принесу стаканы и лимон, если не возражаете.
– Стаканы? – Наконец заговорила она. – Вы тоже будете?
Её тонкий и тихий голосок дрожал. Это был самый настоящий страх неизвестности, заглушить который можно только двумя вещами: хорошими вестями, которых, к сожалению, не было, или крепким алкоголем. Я решил составить ей компанию, чтобы она не напилась в хлам, оставшись наедине со всем тем великолепием, что смотрело на неё с полок алкогольного отдела. Красивые бутылки с хмельными жидкостями так и манили её:
–Да, я составлю Вам компанию. Разделим эту бутылку на двоих. Этого должно хватить, чтобы крепко уснуть. Подождете меня? Я быстро.
– Конечно. – Ответила она, медленно опустившись на пол.
Я взял бутылку с собой, чтобы не искушать её. Те посетители, что покинули нас вчера во второй половине дня, естественно, вынесли все корзины и тележки из магазина. Пластиковые пакеты, лежавшие на кассе, также были исчерпаны, так что мне пришлось идти на склад за пакетом, чтобы облегчить переноску продуктов. После склада я заглянул в хозяйственный отдел, где прихватил два пластиковых стакана и одноразовую тарелку для лимона, который перед этим взял из холодильника в овощном отделе. Маленький раскладной нож был у меня с собой (он висел в качестве брелка на ключах от квартиры, которой у меня теперь не было). Собрав это все в пакет, я ринулся к алкогольному отделу. К счастью, все обошлось: девушка все также сидела на полу:
– Вы? – Спросила она, словно не веря своим глазам.
– Да, я собрал небольшой продуктовый десант для скромной попойки на 2 персоны. Приступим?
– Давайте. – Безучастно ответила она.
Я сел на пол рядом с ней и начал распаковывать «покупки». Сначала я нарезал половину лимона тонкими полукольцами, затем разлил коньяк по стаканам. Когда я закончил, то спросил:
– За что будем пить?
– За то, чтобы эта история хорошо закончилась.
– Вы словно прочитали мои мысли. – Сказал я. – Ваше здоровье.
Я знал о гадком свойстве этого напитка обжигать глотку. В идеале мне нужно было заварить ей кофе и сдобрить его коньяком, а не давать ей пить его в чистом виде, но в магазине теперь не было электричества, так что ей пришлось туго. Она сделала робкий глоток и тут же получила порцию огня, с которой не смога совладать:
– Понимаю, сам не могу привыкнуть к этому. Сколько раз приходилось пить коньяк, каждый раз как в первый. – К этому моменту я осушил свой стакан и съел дольку лимона. – Не нужно его цедить. Надо заливать в себя стакан целиком, а потом закусывать.
– Так ведь можно и умереть. – Сквозь кашель произнесла она. На её глазах даже проступили слезы.
– Я ведь не умер. – Возразил я, наполнив свой стакан и дополнив её. – Попробуйте ещё раз.
– Теперь Ваша очередь говорить, за что пить. – Она взялась за стакан, приготовившись следовать моему совету. В её глазах стал заметен какой-то странный блеск.
– Давайте выпьем за то, чтобы утром Вы себя хорошо чувствовали.
Она улыбнулась и показала пальцем куда-то вперед:
– А серьезно?
– А Вы почему не спите? – Послышался голос старика. Обернувшись, я увидел его: в полутьме, озаряемой лишь робким лунным светом, проникающим в магазин через неприкрытые мебелью части окон, его сгорбленный силуэт казался каким-то зловещим. Вот, в чем был смысл её жеста:
– Страх глушим. – Оправдался я.
– Настоящему мужику не нужно пить, чтобы не бояться. – Заворчал он.
– Может, это и так, старик, но нам всем крупно повезло, что когда на город посыпались эти странные снаряды, мы оказались здесь, в его магазине. Мы живы благодаря случайности, а не тому, что мы сильны духом. И не стоит злоупотреблять его гостеприимством. – Выпалила девушка. Он и я явно не ожидали услышать от неё такой тирады. А ведь она еще и не пила толком.
– Гостеприимством?! – Завопил старик. – Да ты трус, а не мужик. Тебе не хватило смелости сказать той женщине, что в магазине нет света, а теперь ты заливаешься коньяком и прикрываешься девушкой.
– Старик, тебе налить, что ли? – Спросил его я. – Мы все люди, и как бы мы ни хотели казаться сильными, мы все равно боимся. Я не собираюсь перед тобой оправдываться, просто спрашиваю: тебе налить?
Он мялся около минуты и, так ничего не ответив, пошел к своему спальному месту:
– Спрашивала, за что я хочу выпить? Я хочу выпить за то, чтобы мы все дожили до того дня, когда эта история хорошо закончится. Дожили и морально (не сошли с ума), и физически (целы и невредимы). Как тебе?
– Отличный тост!
– Вот и славно. Будем. – Мы ударили стаканами и синхронно опустошили их. В этот раз она держалась молодцом.
– Как-то лихо мы перешли на «ты». – Задумчиво произнесла она.
– Можем сделать вид, что этого не было и вернуться на «вы». – Ответил я, окидывая взглядом содержимое бутылки. Там оставалось ещё на подход. – Добивать будем или припасем на потом?
– Я не против.
– Не против чего? – Уточнил я, расправившись с ещё одной долькой лимона. Такое количество хмельной жидкости, принятой за раз, требовало серьезной нейтрализации.
– Общения на «ты». А с бутылкой, я думаю, церемониться не стоит.
– Точно? – Я осмотрел девушку: 200 граммов коньяка сделали свое грязное дело и притупили её рассудок. Её некогда ясный взгляд теперь безжизненно смотрел куда-то в пустоту. – Думаю, на сегодня Вам хватит.
– А ты как будто и не пил, да? – Медленно отключаясь, спросила она.
– На самом деле мне ещё хуже, чем тебе, то есть Вам, то есть тебе…блин, я запутался. – Этот дешёвый трюк давно был у меня припасен, но в тот момент я выпалил эту фразу искренне, чем, наверное, и подкупил её: она нашла в себе силы засмеяться. Звонко и заразительно:
– Я же уже сказала, что можно не выдерживать дистанцию.
– Мне так неудобно. Я ведь и имени твоего не знаю.
– Это не должно тебя волновать.
– А что же должно? – Спросил я.
– Дойду ли я до койко-места или тебе придется меня нести, вот что.
– Давай как-нибудь сама, мать.
– Что такое? Не нравится носить девушек на руках?
– Пьяных – не то, чтобы очень. Да и 200 граммов не так уж много.
– Давай добьем бутылку. Тогда я буду не пьяная, а сонная. Так тебе станет легче? – Её речь стала замедляться.
– Станет ли мне легче нести тебя? Думаю, нет. Так в тебе будет на целых 100 граммов больше. Я же надорвусь.
– Смешно. Но что-то смеяться не хочется. Не знаешь, почему? – Длинные фразы стали даваться ей с большим трудом.
– Боюсь, ответ тебя разочарует.
– Говори, как есть.
– Ты пьяная, иди спать.
– Можно, я останусь здесь?
– Я бы не советовал.
– Почему же? – У неё уже начали закрываться глаза.
– Пол холодный, а ты в юбке. Да и неудобно здесь. Что ты, зря таскала коробки? Пойдем. Я помогу. – Я уже было встал с пола и начал собирать мусор в пакет, как она взяла меня за руку:
– Расскажи что-нибудь. – В этот момент её карие глаза широко распахнулись и взглянули на меня со всей ясностью. Она отчаянно боролась со сном.
– Что именно?
– Свою историю.
– Давай утром? – Я освободился от её руки и продолжил паковать мусор. – Утром, хорошо? Я расскажу всё утром. Я расскажу о себе, ты о себе, старики о себе. Познакомимся лучше. Сейчас надо спать.
– Завтра может не быть. – Она продолжила клониться в сон.
– Будет, хорошая, будет. Завтра точно будет.
Наконец-то! Отключилась. Я завязал пакет с мусором и отнес его на склад, бутылку закрыл и поставил обратно на полку. Потом я аккуратно положил её руку себе на плечо и медленно повел девушку к спальному месту. Во сне она ещё пыталась со мной разговаривать:
– Я же говорила, что ты меня понесешь. – Сказала она, когда мы уже были у склада. – А ты не верил.
Я, молча, посадил её на коробки и, придерживая за локоть, стал снимать с неё туфли. Это были практичные черные лодочки на танкетке, так что снять их не составило труда. Затем я также аккуратно придал её стройному телу горизонтальное положение и укрыл её ноги зимней курткой.
Не открывая глаз, она снова взяла меня за руку:
– Спасибо тебе.
– Не за что. Спокойной ночи.
– Тебе тоже. – Её рука ослабла, и я понял, что она провалилась в сон. На часах над кассой было около часа ночи…
Я записал эти события в своей тетради в рамках второго дня нашего совместного пребывания в магазине. То, что произойдет за утро, день и вечер, будет также отображено.
P.S.: Хорошая девушка. Очень. Даже не знаю, радоваться ли мне этому «Апокалипсису» или нет. Посмотрим.
Стрельба продолжается. Молюсь, чтобы нас не накрыло…
Утро
Я проснулся от жуткого гула, что донесся до меня даже через ватные диски. Когда я открыл глаза, то увидел старика, пытавшегося просмотреть улицу через небольшие проемы в окнах, не прикрытые стеллажами. Чтобы заглянуть за них, он вскарабкался на стул, что ранее стоял у кассы. Подстраховывала его девушка. Старушка лишь наблюдала за всем этим со стороны, стоя у входа на склад.
Я медленно слез с коробки, вынул диски из ушей и спросил у нее:
– Что происходит?
– Не знаю, – ответила она, не сводя глаз со старика. – Возможно, на улице кто-то есть. Наш друг решил посмотреть, кто.
– Может, я лучше сдвину один из стеллажей?
– Не стоит. Я предлагала ему этот вариант, но он отказался.
– Почему же?
– Опасается возобновления обстрела.
– Разумно. – Ответил я, направившись к старику. Я аккуратно взял его за рукав. – Что там, старик?
– Кажется, там танк или бронетранспортер. Не могу разглядеть. И ещё там небольшой отряд пехоты. Военные, короче.
– Значит, мы спасены? – Спросила девушка.
– Я бы не спешил с выводами, дорогая. – Ответил он, медленно спускаясь со стула. Во всех его движениях была видна тяжесть. Однако, следует признать, что для своего возраста он очень хорошо держался. – Я не знаю, чьи это солдаты и есть ли им дело до нас.
– Должно быть, есть, – вклинилась старушка, – мы ведь гражданские. Они должны нам помочь. – Она обратилась ко мне. – Молодой человек, разблокируйте дверь. Мы должны поговорить с этими солдатами.
– Не торопись, парень, – старик схватил меня за плечо, когда я уже было направился к двери. – Это может быть опасно.
– Не опаснее, чем ждать, когда на нас опять обрушатся огненные шары, – возразила девушка. – Не мешайте ему, а лучше помогите.
– Сами разбирайтесь, молодежь. – Старик убрал руку с моего плеча и пошел к своему койко-месту. Я подошел к двери и взялся за край днища кофейного автомата, придвинутого к ней. Девушка взялась за другой край:
– Готов? На счет три. Раз, два, взяли! – Мы передвинули кофейный автомат на несколько метров вперед, разблокировав дверь. Я взялся за ручку и толкнул ее, после чего меня обдало едким запахом выхлопных газов.
Картина за дверью была поистине ужасающей: через перепаханную вчерашним обстрелом улицу пробиралась колонна гусеничной техники, сопровождаемая 20 пехотинцами. Техника и солдаты были сильно потрепаны: у бронетранспортеров была оплавлена броня, у некоторых машин были сбиты гусеницы, в связи с чем они буксировались уцелевшим транспортом, у солдат на руках и головах красовались окровавленные бинтовые повязки, их лица были измазаны грязью, исцарапаны, у некоторых были поражены глаза и они шли на ощупь, держась за плечо впереди идущего товарища. На броне транспорта сидели солдаты, лишенные конечностей, останки которых были перетянуты жгутами и перебинтованы. Форма многих из них была изорвана или обожжена. Похоже, им действительно было не до нас, но я все же решил привлечь их внимание к себе, громко закричав и замахав руками:
– Эй! Мы здесь! Сюда! – К счастью, один из пехотинцев заметил меня. Покинув строй, он зашагал через воронки и обломки машин к нашему магазину. Прежде, чем добраться до нас, он споткнулся три раза. Когда же он оказался у входа в магазин, то спросил у меня:
– Вы там один? – Его глаза были скрыты за мотоциклетными очками с темными стеклами. Кроме того, на нем было много походного снаряжения и всяких обвесов, что делало его фигуру бесформенной и бесполой. Фрагмент формы с нашивкой в виде фамилии и звания на нагрудном кармане отсутствовал, поэтому я не знал, как к нему обратиться:
– Со мной еще 2 старика и девушка. – Выдавил, наконец, из себя я.
– Разрешите зайти.
– Конечно, офицер. – Ответил я.
– Сержант. – Поправил он, войдя внутрь магазина. К тому моменту старики и девушка собрались у входа на склад. Бегло осмотрев их, солдат обратился ко мне. – Давно вы здесь?
– С самого начала, а что?
– Повезло вам. – Он поправил ремень снайперской винтовки, что висела у него за спиной. – Они скорректировали цели, вот почему ваш магазин уцелел. Здесь нет военных, поэтому этот район они больше не обстреливают.
– Кто они? – Спросила девушка. – Ну же, скажите нам.
Сержант молчал. Тогда я решил задать вопрос, мучивший нас не меньше:
– Вы нас эвакуируете?
Он перевел взгляд на меня:
– Сейчас это повсюду. Нет ни единого места, где вы могли бы отсидеться.
– Что это? Почему повсюду? – Не унималась девушка. – Вы же солдаты. Вы должны защищать нас.
Похоже, он слышал это уже не в первый раз:
– Боюсь, мы не можем взять вас с собой. Мест нет.
– А куда вы направляетесь? – Поинтересовался старик.
– В точку сбора, но это не эвакуация, а перегруппировка. Все уцелевшие соединения будут объединены для контратаки.
– А как же раненые и поврежденная техника? – Спросил я.
– Раненые солдаты будут отправлены в резерв, поврежденная техника будет ремонтироваться, а при невозможности ремонта её экипажи будут воевать как пехотинцы.
– Неужели все настолько плохо, что вы заставите слепых сражаться?
У всех нас на лице читался один вопрос: «Что, черт возьми, происходит?» и сержант это видел, но в нем по-прежнему работала установка не сеять паники у мирного населения, поэтому он не спешил делиться с нами правдой. Вместо этого он спешил покинуть магазин и вернуться к колонне, но только он стал на порог, как на улицу снова обрушились огненные шары. В считанные секунды колонна была полностью разгромлена, а все пехотинцы за исключением сержанта убиты.
Когда это началось, мы все рефлекторно рухнули на пол, накрыв головы руками. Во время обстрела старушка бормотала «Отче наш», все остальные молчали. Лишь спустя несколько минут после падения последнего шара мы встали.
Сержант тут же выбежал на улицу и остановился в дверном проеме, глядя на обломки машин и изувеченные тела своих товарищей. Наверное, я один заметил, как стали трястись его руки:
– Вашу мать! Ублюдки! Мрази! Твари! – Закричал он. – Сволочи!
Он попытался сойти с порога магазина, но я схватил его за шиворот и затянул внутрь. Он отчаянно сопротивлялся, дергая руками и ногами. Мне было тяжело его сдерживать на ногах, поэтому я завалил его на пол и, заламывая ему руки, попросил помощи у остальных:
– Чего смотрите? Помогите мне. Живо!
Наших четырех пар рук и ног оказалось недостаточно, чтобы утихомирить его: сержант сопротивлялся из последних сил, катаясь по полу в попытке сбросить нас с себя:
– Отпустите меня! Я должен быть с ними! Мое место там! Отпустите, кому говорю!
– Ты выжил, парень. Не дури. Второй раз, может, и не повезет. Не дразни судьбу. – Успокаивал его старик.
– Перестань, сынок. Ты им уже ничем не поможешь. – Говорила старушка, сдерживая судорожные конвульсии его ног.
Девушка же перестала нам помогать после того, как сержант отшвырнул её в сторону мощным толчком своей руки. Я решил послать её за остатками коньяка, недопитого нами ночью:
– Принеси бутылку коньяка, которую мы не добили. Живо!
Через пару минут она уже стояла с бутылкой в руке. Мы все быстро сообразили, что нужно делать: я зафиксировал руки сержанта, старушка села ему на ноги, старик раскрыл ему рот и зафиксировал голову:
– Заливай все ему в глотку. – Скомандовал он. – Не жалей.
Дрожащими руками она начала заливать коньяк в горло сержанту. Я боялся, что он захлебнется, поэтому, как только солдат начал кашлять, я оставил одну из его рук без контроля и отстранил бутылку от его горла:
– Стой. Пока не лей. Давайте его на бок, чтобы не захлебнулся.
Мы аккуратно перевернули его на бок. Теперь это не составляло труда, ибо солдат перестал так упорно сопротивляться. Девушка решила убрать подальше винтовку, что свалилась с его плеча, пока он катался по полу. Она прислонила её к стойке кассы:
– Ну как? Полегчало? – Спросила она, вернувшись. – Может, еще коньяка?
– Давайте. – Солдат сам протянул руку за бутылкой. Когда она оказалась в его руке, он тут же добил остатки коньяка в ней и швырнул пустую стекляшку на улицу. Где-то вдалеке раздался звон осколков. Кажется, он успокоился…
Сержант так и остался лежать на полу. Мы с девушкой вернулись к двери, чтобы снова заблокировать её. Когда кофейный автомат стал на свое место, мы подошли к солдату. К тому моменту возле него дежурили старик со старушкой. Увидев нас, старик сказал:
– Кажется, он вырубился. Думаю, это надолго. – Он перевел свой хмурый взгляд на меня. – Пойдем, поговорим, парень. Женщины, присмотрите за нашим новым знакомым, пока мы тут один вопрос решаем.
– Какой вопрос? – Насторожилась девушка.
– Наш общий. Следите за солдатом. Мы быстро. Идем за мной, парень. – Он резко вскочил с пола и пошел в сторону алкогольного отдела. Я последовал за ним.
Когда мы оказались у углового стеллажа, он схватил меня за шиворот и приложил к стене с такой силой, что с соседнего стеллажа упало 2 бутылки с водкой:
– Идиот! – Завопил он. – Мы могли все погибнуть! Ты понимаешь?! – Он попытался зарядить мне пощечину, но я схватил его за руку. Тогда он захотел воспользоваться другой рукой, однако результат был таким же. Несмотря на всю свою злость и желание проучить меня, он был слишком слаб. Его попытки ударить меня коленом в живот также не увенчались успехом, потому как я легко оттолкнул его:
– По-твоему было лучше позволить ему погибнуть вместе со всеми?! Ты это хочешь сказать, старик?
– Не надо было вообще открывать дверь, сопляк! Ты рисковал нашими жизнями. Глупец! Я ведь говорил, что это может быть опасно.
– Говорил, но нельзя же вечно сидеть и ждать чуда. Я думал, они заберут нас.
– Тогда мы бы сейчас были вместе с ними. Ты понимаешь, что нам чертовски повезло, умник? Кто бы это ни был, но они стреляют по скоплениям военных, а где можно найти мишень лучше, чем потрепанная боем колонна на марше? Ты мог нас всех погубить, щенок! – Он предпринял попытку наброситься на меня. Достаточно было лишь уклониться влево: старик въехал лбом в ряд бутылок с виски, что тут же опрокинулся, словно кегли в боулинге. Неплохой страйк вышел.
Он был не в том возрасте и не в той форме, чтобы драться со мной. После столкновения с бутылками он тут же обмяк. Я взял его за шиворот и развернул к себе лицом:
– Перестань, старик! Как же ты не понимаешь: мы все в одной лодке и я в отличие от тебя пытаюсь найти выход из этой ситуации. Я пытаюсь помочь.
Он резко успокоился. Ярость в его глазах сменилась непроглядной пустотой, я даже почувствовал, как он ослаб. Его ноги подкосились, и он тяжело опустился на пол:
– Своими попытками ты нас похоронишь, малец. У нас тут реальные проблемы, блин. В кране нет воды, канализация не работает, еду разогревать не на чем, света тоже нет. Телефон не работает, я проверял. Мусор ты собираешь на складе, потому что на улицу выйти смерти подобно. Подумай: сколько тут проживут пятеро?
– Достаточно долго, учитывая, сколько у нас запасов на складе.
– Барахло эти запасы без холодильника. Единственное, чем мы можем долго питаться, это консервы. А их у тебя мало, потому что ты решил сыграть в любезность и позволил вынести всем этим прохвостам все, что плохо лежит. У нас воды жалких 50 литров. При всем желании нам ее хватит на 5 дней, может чуть больше. Выгляни на улицу и скажи: за 5 дней это разрулится? За 5 дней о нас вспомнят? Нас спасут? Ни хрена подобного.
– Мы должны верить. Это все, что нам остается.
– Верить? Во что? Ты видел, что они сделали с колонной? А с городом? На кого нам рассчитывать? От кого ждать помощи? От армии? А она вообще осталась? Мы даже не знаем, кто они… – он резко схватился за грудь и начал задыхаться. – Проклятое сердце.
– У тебя есть лекарство? – Заволновался я, ведь этого еще не хватало.
– Да. – Он судорожно вытащил из кармана своей рубашки пузырек с таблетками и засыпал горсть пилюль себе в рот. – Я тут побуду. Иди к остальным. Сейчас пройдет.
Я не отходил от него. Старик возмутился:
– Чего встал?! – Еле выдавил из себя он. – Оставь меня.
Я осмотрел его: красное лицо, тяжелое дыхание, полузакрытые глаза. Мне казалось, что он был на грани инфаркта или инсульта. В случае чего я ничем бы не смог помочь. Помочь… Старик привил мне ненависть к этому слову, ибо теперь я ощутил все свое бессилие перед ситуацией, в которой мы все теперь уже впятером оказались.
Засунув руки в карманы, я медленно побрел к женщинам, что не отходили от спящего солдата. Я надеялся обрести поддержку в нем, когда он придет в себя, но чем нам будет полезен деморализованный солдат? Разве что расскажет, с кем или чем ему пришлось воевать.
Меня увидела девушка. Мой взъерошенный вид насторожил ее:
– Что у вас там случилось? Я слышала крики. Вы что, подрались?
– Нет, просто по-мужски поговорили.
Она улыбнулась:
– А что тогда взъерошенный такой? И почему он не пришел с тобой?
– Ему стало не по себе. Он принял лекарство и просил оставить его.
Старушка занервничала:
– Сердце?! Его же может хватить удар. Как ты мог его оставить?
– Он меня прогнал. Сказал, что пройдет. Я хотел остаться, но он не позволил.
– Все в порядке. Сейчас я приду. – Донесся голос старика. – Немного посижу и приду. Немного.
– Как наш новый друг? – Поинтересовался я.
– Спит сном младенца. – Ответила старушка. – Коньяк сделал свое дело. Будем надеяться, что когда он придет в себя, он расскажет нам, с чем они там имели дело.
– Как нам это поможет? – Спросил я.
– По мне лучше правда, чем неведение. – Ответила старушка. – Если мы никак не выберемся, то так тому и быть, но если есть вариант побороться, я готова.
– Вы необычайно оптимистичны для своего возраста. – Заметила девушка.
– Не знаю, как вы, но я хочу еще пожить. – Ответила старушка. Она взглянула на часы. – Полдень. Не хотите есть? Я давно смотрела на пачку галет на полке в кондитерском отделе. Как ты смотришь на то, чтобы нам вчетвером прикончить ее? Запьем водой. – Она посмотрела в сторону алкогольного отдела и окликнула старика. – Вы идете? Обед.
– Да, сейчас. – Ответил он. Через минуту он уже был у нас. На нем не осталось и следа того состояния, в котором я его оставил. Видно, таблетки и покой сделали свое дело. Более того, он даже не подавал вида, что злился на меня. Сев на свое спальное место, он спросил с улыбкой. – Ну, где у нас еда? Я голоден как бык.
Старушка принесла большую пачку галет из кондитерского отдела. Я похлопотал о воде, девушка – об одноразовых стаканах и пакете для мусора.
Мы не говорили никаких тостов, не рассказывали анекдотов или оптимистичных историй, а просто ели галеты и запивали их водой. Тишина, в которой мы совершали трапезу, нарушалась лишь потрескиванием огня на улице и отдаленными звуками взрывов, но мы не боялись…
После еды я упаковал мусор и отнес его на склад. Там я прихватил еще одну куртку, чтобы укрыть ей солдата, потому как он лежал на полу, а наши попытки поднять его и положить на спальное место отсекались его бредовым «Не стоит, я тут полежу». Я укрыл ему ноги и залез на свою коробку. Убедившись, что никому из своих компаньонов я не нужен, я достал из-под нее свою тетрадь и записал все это сюда.
P.S.: Перечитал заметку про ночь…Боже. Неужели это все еще один день? Скорее бы он закончился.
День
Спать мне отнюдь не хотелось. Меня терзали мысли о том, где сейчас мои компаньоны по бизнесу, живы ли они? Похоже, о своих знакомых и близких в то время думали мы все, поэтому и разбрелись по магазину, чтобы побыть наедине со своими мыслями. Застывшая у прилавков кондитерского отдела девушка смотрела в никуда. Старушка, например, решила заняться разгадыванием кроссворда в газете, свежий номер которой она нашла на стеллаже у кассы, а карандаш у нее был с собой. Старик не сводил глаз с солдата, ожидая его пробуждения, чтобы засыпать бедного сержанта вопросами, а я решил провести инвентаризацию складских запасов, чтобы выявить скоропортящиеся, а, следовательно, и приоритетные к употреблению продукты. Я решил не заморачиваться с инвентаризационной ведомостью и записать данные по остаткам прямо в своей тетради. Вот результаты:
– скоропортящиеся кондитерские изделия (шоколадные батончики, трюфели, суфле и т.д.) – 20 кг;
– овощи и фрукты (бананы, картофель, морковь, лук, огурцы, помидоры и пр.) – 30 кг;
– масло – 1,5 кг в брикетах;
– хлеб – 10 батонов;
– яйца – 5 десятков;
– колбаса – 5 кг;
– сыр – 8 кг;
– молоко – 20 л;
– рыба мороженая – 15 кг;
– мороженое – 4 кг в пломбирах и вафельных стаканчиках;
– творог – 5 кг;
– бекон, буженина, ветчина и прочие готовые мясные закуски – 6 кг.
Все остальные позиции – рыбные консервы, печенье, сахар, соль, соки и др. – может храниться долго. Объективно, все это может быть съедено 5 людьми за 2 недели при условии регулярного 3-х разового приема пищи. Неизбежно пропадут яйца и мороженая рыба (представляю себе аромат тухлятины, который будет стоять в магазине, когда это безобразие начнет портиться).
Когда я закончил обход, то поделился своими мыслями по поводу нашего рациона со старушкой. Я вырвал лист, где писал список скоропорта, из тетради и отдал ей со словами:
– Вот список того, что будет портиться. Мы тут застряли неизвестно насколько, поэтому я хочу, чтобы вы видели, что нужно подавать к столу в первую очередь. Консервы и вода – это наш неприкосновенный запас. Их мы будем есть и пить, когда выточим все это, ясно?
– Яснее некуда, – сказала она. – Давай повесим это на самое видное место, чтобы все видели, что нужно брать в первую очередь.
– Хорошая идея. – Я прикрепил список к двери на склад при помощи скотча, который взял из-под кассы. Когда я закончил, то спросил у старушки. – Вам отсюда видно?
– Да. Я еще не слепа, мальчик.
– Здорово. – Я отправился нести скотч назад и столкнулся взглядом с девушкой. Она с интересом смотрела на листок на двери склада:
– Это типа наше меню?
– Типа да. Нам придется его придерживаться. То, что будет портиться, я буду закручивать в мешки для мусора и прятать на складе. В наших общих интересах, чтобы там оказалось только то, что мы действительно не можем съесть.
– А как быть с естественными нуждами, парень? – Вклинился старик. – Мы вообще-то люди и нам надо ходить в уборную.
– Думаю, мы решим этот вопрос. В любой момент можно выйти на улицу.
– И получить огненным шаром по голове, да?
– Ну, мы не военные, нас не должно пришибить. – Вступилась старушка, на что старик лишь усмехнулся:
– Подумать только! Сопляк вводит военное положение.
– Старик, мне иногда кажется, что у тебя есть идеи лучше. Так поделись с нами. – Не выдержал я.
Он встал со спального места и, тяжело вздохнув, сказал:
– Каков твой план? Сидеть здесь на жесткой экономии и ждать, пока все не уляжется? По-моему, я сегодня тебе сказал, что это лютое барахло, а не план. Мы никому не нужны. Нет никого, кто пришел бы нас спасать, пойми же это, наконец. Я не просто так бросался на тебя с кулаками, я хотел тебя образумить, только ты по-прежнему корчишь из себя спасителя.
– Давай дождемся пробуждения солдата и не будем спешить с выводами. Может, план парня не так уж и плох. – Сказала старушка. Старик сел обратно на свое место и махнул рукой:
– Вот увидите, кто был прав.
Его слова уже второй раз убивали во мне мотивацию что-либо делать, но в то же время он показывал уязвимые места в моих действиях, за что, конечно же, я был ему благодарен:
– Старик, а что если я попробую выйти на улицу и осмотреться? Я один. Вы останетесь в магазине и не будете рисковать.
– Думаешь найти помощь и привести её сюда? В лучшем случае найдешь нахлебников, а в худшем – пропадешь.
– К слову о нахлебниках, – не унимался я, – у вас всех наверняка есть какие-то контакты, люди, которых вы хотели бы найти. Напишите мне их адреса, и я посмотрю, уцелели ли их дома. Кого найду – приведу сюда. Ну, что?
– Плохая идея, парень. – Сказал старик. – Ты же видишь, что там творится. Ты можешь даром сгинуть. Да и потом, какое тебе дело до наших знакомых? Только рты голодные.
То, что он говорил, было эгоистично, но верно: мы не могли себе позволить еще постояльцев. Последним моим возражением было:
– Когда мы подточим все запасы, все равно придется выйти на улицу, чтобы их пополнить.
– Это да, но когда это будет. На твоем месте я бы беспокоился, не залепят ли в этот магазин шаром в ближайшие 2 недели, а уже потом об источнике запасов. Сидим, молимся и ждем – вот лучший план.
– Понял. Спасибо, старик.
– Обращайся. – Он снова махнул рукой. Кажется, солдат начал пробуждаться.
Сержант привстал и, держась за голову, на которой уже не было каски, спросил:
– Где я?
– О, проснулся. – Обрадовался старик. – Ну и заставил ты нас понервничать. Мы тебя еле успокоили, помнишь?
Солдат тяжело вздохнул и снял с себя мотоциклетные очки. Теперь мы все видели перед собой мужчину лет 35-40 с темными волосами, грубыми чертами лица и пустыми серыми глазами. Он выглядел подавленным и растерянным. Мне это уже тогда не понравилось:
– Я вспомнил. Мне повезло оказаться в вашем магазине, когда мои друзья все погибли. Где мой рюкзак и винтовка?
– Винтовка у кассы прямо перед вами. – Ответил я. – Рюкзак позади вас у стены.
Словно не веря мне, он осмотрелся. Убедившись в том, что мы ничего не взяли из его снаряжения, он сказал:
– Мы никогда ни с чем подобным не сталкивались. Это просто адова бойня.
– Что там случилось, сынок? Скажи нам. – Сгорал от любопытства старик.
– Мы развернулись у побережья вместе с китайцами и англичанами. Нам сказали, что это объединенные учения, но все пошло не так: на нас стали сыпаться эти чертовы шары. Они топили корабли, убивали солдат, уничтожали технику, разрушали укрепления, даже вертолеты умудрялись сбивать. Когда все стихло, оказалось, что нас уцелело всего 25 человек. 25 из 200. По рации нам сообщили, что надо отступать к точке сбора. Координаты передали. Я собрал всех, кто был еще жив и мог драться, взял уцелевший транспорт и сказал ребятам выдвигаться. Мы не дошли до точки сбора каких-то 3 квартала. 3 чертовых квартала.
– Ты сказал точка сбора? То есть вас там должны были ждать, да? – Спросила девушка. – Мы здесь уже второй день и ваш отряд был первым, что нам встретился.
– Странно. Нам сказали, что туда стянутся все уцелевшие с первой линии.
– У тебя есть с собой рация? – Спросил старик. – Давай выйдем с нее в эфир и узнаем, есть ли вообще уцелевшие.
Солдат неохотно снял с пояса походную рацию и включил ее. Из динамика стал раздаваться белый шум. Сержант переключал частоты и передавал на них одно и то же сообщение:
– Это группа 3. Мы попали под обстрел в 3 кварталах от точки сбора. Мы понесли серьезные потери. Обнаружены гражданские. Требуется эвакуация. Прием.
Он потратил 10 минут на это, но единственным ответом на его сообщение по-прежнему был белый шум, отдававший треском в динамике рации. Похоже, все наши опасения оправдались и помощи действительно было не от кого ждать. Солдат выключил рацию и поставил ее на пол:
– Не может быть. Как они могли все погибнуть? Кто-то должен был остаться. Командование, резерв, полиция, кто-нибудь. Этого не может быть.
– Ты и остался. – Сказал старик и указал пальцем на меня. – Скажи спасибо этому парню за то, что он затащил тебя в магазин. Расскажи подробнее об этих шарах. Ты говорил, что они даже сбивали вертолеты.
– Да. – Ответил солдат. – Порой, создавалось впечатление, что это какие-то снаряды или ракеты. Уж больно точно они по нам били. Накрывались даже быстродвижущиеся цели. Вот почему мы назвали это обстрелом.
– А удалось увидеть, откуда они летели? – Спросила девушка.
– С очень большой высоты. Словно нас обстреливали…
– Из космоса, да? – Спросила старушка.
– Мы думали об этом, но когда все стихло, мы увлеклись ранеными и поиском транспорта, так что особо не до раздумий было.
– Вы были там с китайцами и англичанами. – Вклинился я. – А кто еще был на линии?
– Корейцы, причем как с Севера, так и с Юга, французы, итальянцы, японцы, индусы, египтяне, немцы – все.
– Значит, вариант с войной отпадает. Может, террористы? – Спросила старушка.
– Откуда у террористов такое оружие? Нужно быть полным идиотом, чтобы позволить им получить нечто подобное. – Отрезал старик.
Дальше начался хаос: старики стали пилить бедного солдата и ни я, ни девушка не могли остановить их бурный поток мыслей. Похоже, они осознали всю безысходность нашего положения: никого нет в эфире, по городу бьют выпускаемые неизвестно кем высокоточные снаряды, оставляющие после себя глубокие воронки; мы впятером в магазине в центре всего этого Ада и продуктов у нас в лучшем случае на месяц-полтора. Нужно было что-то предпринимать, но все планы тут же оказались тем, что старик назвал «барахло».
У нас был самый подходящий для выживания контингент: я, бизнесмен-самоучка, хрупкая девушка, два ворчливых старика, один из которых страдал от проблем с сердцем, и солдат, пару часов назад, лишившийся своих друзей. Я даже боялся себе представить, во что мы превратимся через полтора месяца совместного пребывания в магазине. Нас могло убить три вещи: противоречия между нами, которых уже за 1,5 дня было немало; один из шаров, который может случайно накрыть магазин; неизвестный враг, с которым мы можем встретиться, если решим выйти наружу. В тот момент наиболее вероятным мне казалось, что мы скорее поубиваем друг друга, чем нас кто-то найдет или накроет, но все было иначе.
В самый оживленный момент перепалки стариков с солдатом кто-то ударил по двери магазина с такой силой, что подпиравший ее кофейный автомат опрокинулся на пол. После этого мы увидели в двери силуэт, заставивший нас всех замереть от ужаса: это был 2-х метровый гуманоид в скафандре.
Существо имело примерно похожие на человека очертания. Единственное, что его выдавало, это четырехпалые кисти на руках, в которых оно сжимало некое подобие штурмовой винтовки, и весьма необычный скафандр, шлем которого имел яйцевидную форму и тонированное стекло, скрывавшее лицо пришельца.
– Твою мать! – Воскликнул солдат и бросил беглый взгляд на свою винтовку, что стояла у кассы. До нее было около 5 метров. Не лучшая позиция.
Я поймал его взгляд и сквозь зубы процедил:
– Даже не думайте, сержант. Возьметесь за винтовку и нам конец.
– Откуда ты знаешь? – Спросил он.
– Вы видели, что он сделал с дверью. Этот кофейный автомат весит около 50 килограммов. Представьте, что он сделает с нами, если вы в него выстрелите.
– Отвлеките его. – Не унимался солдат. – А я доберусь до винтовки и выстрелю.
– Вы нас погубите. – Выпалил старик. – Давайте посмотрим, что у него на уме. Может, он просто уйдет?
– Эти твари долго и методично обстреливали город, истребляя военных и полицейских. Не думаю, что для нас он сделает исключение.
– Давайте без резких движений, сержант. – Сказала девушка.
– Ладно, но будьте наготове. – Солдат положил руку на небольшой чехол у себя на поясе. Лишь секундой после я заметил у него там десантный нож, что блеснул лезвием на свету.
Тем временем существо высадило дверь магазина и, перешагнув через кофейный автомат, вошло внутрь. Оно с любопытством осматривало магазин, при этом не сводя глаз с нас, сгруппировавшихся рядом с солдатом. Каким-то невероятным образом оружие в его руках превратилось в цилиндр, который оно закрепило у себя на бедре словно флягу. Так пришелец освободил руки.
Когда он поравнялся с кассой, то тут же заметил снайперскую винтовку сержанта, прислоненную к ее стойке. Гуманоид взял оружие в руки и, осмотрев его, сделал с винтовкой то, чего мы не ожидали: разбил ее о колено. Ее детали со звоном рассыпались по полу. Затем пришелец подошел к сержанту и начал его осматривать. Поняв, что это военный, он вытянул руку вперед, после чего солдат начал задыхаться.
Мы поняли, что происходило: пришелец демонстративно казнил пехотинца, чтобы показать нам нашу участь в случае попытки напасть на него. Он хотел устрашить нас и подчинить своей воле, но у него это не вышло, потому как в тот момент мы все ринулись к нему в едином порыве ярости. Мы с девушкой и стариком смогли сбить его с ног, после чего стали дергать за шлем его скафандра в надежде открыть его лицо, но он каким-то чудом смог отшвырнуть нас всех к двери склада, которая в тот момент была закрыта.
Ловко поднявшись на ноги, гуманоид протянул обе свои руки к нам, после чего мы все стали испытывать приступы удушья. Он словно выдавливал из нас жизнь. Параллельно он поднял в воздух задыхающегося сержанта и подтянул его к себе. Потом произошло невероятное: он ударил солдата в лицо с такой силой, что его череп расплющился, а рука гуманоида вышла через затылок сержанта, окропив пол под его трупом темной кровью. Что было дальше, я плохо помню, потому как уже начал терять сознание от недостатка кислорода. Помню только, как пришелец покинул магазин, зачем-то прихватив тело сержанта с собой.
Когда я пришел в себя, надо мной стояла девушка и старушка, старик все ещё кашлял, сидя на полу слева от меня. Сквозь кашель он сказал:
– Я думал, что ты нас погубишь. А нет, оказался человек еще глупее, чем ты. Страшная смерть. Ты видел, что он сделал с его головой?
– Да уж. – Сказал я. – Одно непонятно: почему он не добил нас?
– Ясное дело: он сделал так, чтобы мы не хотели сопротивляться и тихо ждали своей участи. – Сказала старушка. – Устроил показательную казнь.
– Вот же ублюдок. – Не выдержал я. – А зачем ему понадобился труп?
Старик нервно засмеялся:
– Можешь догнать и спросить у него. Не думаю, что он далеко ушел.
Я поднялся с пола и отряхнулся. Нужно было свыкнуться со всем этим и решить, что делать дальше. Я думал, что мне в этом поможет работа: не затевая ни с кем из своих компаньонов разговора, я отправился на склад. Там в шкафчике с хозяйственными принадлежностями я нашел губку и моющее средство на основе хлора для борьбы с сильными загрязнениями. В этом же шкафчике я взял резиновые перчатки. Вооружившись всем этим, я вернулся в торговый зал и принялся оттирать кровавое пятно на полу.
Я тер все сильнее и сильнее, сильнее и сильнее, надеясь выкинуть из памяти события этой ужасной схватки, но чем дольше я возился с этим проклятым пятном, тем яснее у меня в сознании становились образы непрошенного гостя и несчастного сержанта. Довеском к ним шла ужасная сцена обстрела колонны. Я пытался успокоить свой разум, но не мог. Пары хлора раздражали мне глаза и нос, но я продолжал тереть это пятно, которое, как мне казалось, становилось бледнее с каждым разом, но недостаточно.
В какой-то момент я почувствовал чью-то теплую ладонь на своем плече. Обернувшись, я увидел девушку. Она натужно улыбнулась и сказала:
– Тебе помочь?
– Если хочешь. Возьми губку и перчатки в хозяйственном отделе. Свои я взял в инвентаре, но там только один комплект.
– Хорошо.
Через 2 минуты она была уже рядом со мной с губкой и в перчатках. Мы «застирали» пятно и оставили на нем взбитую нами пенную шапку, чтобы средство разъело капли крови. А чтобы старики не споткнулись, я поставил рядом с пятном табличку «Осторожно, мокрый пол». Затем я отправился на склад, чтобы положить на место инвентарь для уборки. Когда я захлопнул дверцу шкафчика, то снова увидел ее. Я попытался выдавить из себя улыбку, но у меня скорее вышла ухмылка:
– Что ты здесь делаешь?
– Хочу узнать, как ты. – Ответила она. – Такое не каждый день видишь.
– Сойдет. Сама ты как?
– Ощущение какой-то пустоты внутри. Впечатление, что мы все это делаем зря.
– Что все? – Спросил я, прикрыв дверь на склад, чтобы скрыть наш разговор от стариков.
– Ну, ты понял: глушим свой страх спиртным, надеемся на лучшее, рискуем жизнью, чтобы кого-то спасти. Вчера я боялась, а сегодня мне все равно.
– Если бы тебе было все равно, ты бы не бросалась на этого пришельца вместе с нами, а просто бы стояла в стороне.
– Я в тот момент вообще ни о чем не думала.
– Я тоже, если честно.
– Хочешь сказать, что четырем людям одновременно отшибло мозги?
– Можно сказать и так. Это было что-то вроде агонии у отчаявшихся людей. – Я сел на табурет у шкафчика и вежливо указал девушке на такой же табурет напротив. – Присаживайся.
– Спасибо. – Она села на табурет, закинув ногу за ногу. – Я и не думала, что у тебя здесь так уютно.
– Это не уют, а всего лишь пародия на него. – Тут я вспомнил, что обещал рассказать ей свою историю. – Ты все еще хочешь услышать обо мне?
– Конечно, – улыбнулась она. – Рассказывай.
Я рассказал ей все: об университете, компаньонах, сборе денег для открытия магазина, налаживании жизни и т.д. Она слушала, не перебивая. Лишь после моих последних слов она позволила себе спросить:
– Девушка твоего друга. Скажи, а что ты к ней чувствовал?
– Честно?
– Желательно.
– Ничего. Я был слишком увлечен всем этим, чтобы отвлекаться на женщин, тем более занятых моими друзьями.
– И все же: она тебе нравилась?
– Не больше, чем друг. Я был слишком хорошо воспитан, чтобы позволить себе лишнего с ней. Мы и виделись только при смене в магазине. Еще я был другом жениха на её свадьбе.
– А что насчет её подруги? Со свадьбы.
– Она была не в моем вкусе, скажем так.
– А кто в твоем вкусе?
– Та, без которой я бы не мог прожить и дня. Такой ответ устроит?
– А без нее ты, значит, смог прожить?
– Мы сейчас о ком: о девушке моего друга или об ее подружке со свадьбы? Я потерялся что-то.
– Об обеих.
– Как видишь, я еще жив, значит смог.
– А ты не волнуешься о них с другом? Где они сейчас и живы ли они?
– Они были за городом в это время. Думаю, они в порядке.
– За городом? А как же магазин? Кто должен был тебя сменить?
– Она. После своего возвращения.
– Бедняжка. Работать за прилавком после загородной вечеринки. Должно быть туго.
– Ей не привыкать. Она сильная.
– И все-таки ты говоришь о ней с каким-то чувством.
– Это чувство называется уважение. Позволь мне спросить.
– Конечно.
– Твоя очередь рассказывать историю.
Она засмеялась:
– Мы так не договаривались.
В этот раз я улыбнулся:
– Так будет честно.
– Ладно, – смутилась она, – слушай.
Это прекрасное создание работало преподавателем математики в школе напротив магазина. Той самой, что была вчера разрушена. Она зашла после занятий в магазин, чтобы купить себе еду в дорогу, ведь ей нужно было ехать на поезде в другой город. Ей просто повезло, что когда это все началось, она была в магазине…нам всем очень повезло вчера.
Ей было около 25, как впрочем, и мне. Семьи в планах не было. Был парень, но не задолго до этого они расстались. Она не стала говорить, почему, а я не настаивал. Когда она иссякла, я спросил:
– А у тебя кто-нибудь остался дома?
Она улыбнулась:
– Я живу отдельно от родителей. Мы всей семьей копили деньги, чтобы жить раздельно. Это было наше общее решение. Наверное, у меня уже нет дома, раз это повсюду. – Она потупила глаза и поджала губу. Я прочитал ее мысли:
– Волнуешься за них?
Она медленно кивнула. Я лишь тяжело вздохнул от бессилия как-то ей помочь. В этот раз она прочитала мои мысли:
– Вижу, как ты страдаешь, пытаясь нас всех выручить. Хоть у кого-то здесь не опускаются руки.
Я отвел взгляд и закусил губу:
– Я спас человека, которого потом все равно убили. После такого трудно не опускать руки.
– Но ты справляешься. Заставленные окна защитили нас от осколков, когда по улице снова били шары. Ты сделал список продуктов, которые надо съесть в первую очередь. Благодаря тебе мы привели сержанта в чувство. Ты молодец.
– Я простой кассир.
Она улыбнулась:
– А я учитель математики. А за дверью у нас два пенсионера, один из которых страдает от проблем с сердцем. Как думаешь, какие у нас шансы?
– Честно ответить или культурно? – Через силу съязвил я. Она же засмеялась. Весьма нервно:
– Как есть.
– Как есть: если мы встретимся с чем-то подобным на открытом пространстве, проживем от силы минуту.
– А если останемся в магазине?
– Не знаю. Честно не знаю. Сержант был последним солдатом в городе, если верить тишине в эфире на всех частотах.
Тут она шлепнула себя по лбу. Я испугался:
– Что с тобой?
– Рация! – Воскликнула она. – Вот, как он нас нашел.
– Кто?
Она вскочила с табурета и начала нервно расхаживать по складу:
– Этот пришелец! Они думали, что всех убили, но когда сержант вышел в эфир, они отследили сигнал. Его погубила чертова рация! Старик погубил его предложением выйти в эфир. Господи! – Она резко остановилась и закрыла рот руками. Теперь и до меня дошло:
– Они знают, где мы. Как только мы выйдем из магазина, они засадят по нам шаром, или один из них встретит и убьет нас. О, черт… – Я сказал это вслух.
В этот момент в дверь склада постучали. Мы в один голос спросили:
– Кто?
– Это я. – Донесся голос старика из торгового зала. – Мы тут кое-что интересное нашли в вещах сержанта. Тебе надо взглянуть, парень.
Я открыл дверь. Старик уже стоял на пороге с рюкзаком солдата в руке:
– С Рождеством. У сержанта тут подарочки для нас. – Он вошел на склад и бесцеремонно высыпал содержимое рюкзака на пол.
Эти вещи были действительно полезны: карта города, компас, небольшая походная аптечка и армейский паек:
– У меня тут еще кое-что есть. – Старик запустил руки в карманы своих брюк и вытащил оттуда оптический прицел от винтовки сержанта и 8 патронов к ней. Все это он также кинул на пол. Не дожидаясь наших комментариев, он продолжил. – До чего же тупой пришелец! Думает, винтовку разбил – и все? Магазин вытащить ума не хватило, а вроде как развитая цивилизация. Может, там и в стволе патрон был. Черт бы его побрал.
– Зачем нам это все? – Спросила девушка. – Мы пойдем на них войной? Мы же не выстоим.
– Я тоже так думаю. – Продолжил старик. – У меня есть мысли.
– Какие же? – Поинтересовался я.
– Для начала нужно осмотреться. Возьми оптику, карту и компас, залезь на крышу здания и осмотри город по направлениям. Нанеси на карту позиции этих тварей, отметь слепые зоны, где мы можем проскочить. Если увидишь людей, неважно: полицейских, военных или просто несчастных, отметь и их.
–Круто. – Сказал я. – И что дальше?
–Попробуем пробиться к другим уцелевшим. Вместе легче защищаться.
– Старик, стадо лучше подходит на роль мишени, чем небольшая группа. Мы только что в этом убедились. – Парировала девушка.
– Я знаю, – не сдавался он, – просто у меня ощущение, что этот район окружают. Если не пойдем сейчас, потом будет поздно.
– Пойдем куда? – Спросил я.
– Подальше отсюда. Может, есть шанс найти транспорт и уехать куда-нибудь в сельскую или гористую местность, где пока тихо.
– Старик, это повсюду. – Отсек я. – Или почти повсюду. Рано или поздно нас найдут и нам просто будет некуда бежать.
– Арктика, Скалистые Горы, Альпы, Тихий Океан – мест уйма. Мы можем там вообще пересидеть все это дурацкое вторжение, но чтобы туда добраться, нужно действовать сейчас.
– Дорогами пользоваться нельзя, по воздуху и морю тоже не попутешествуешь. Железку они, наверное, уже разрушили всю. Остается только подземка и подводный транспорт. В городе нет метро, а в порт не заходила ни одна подлодка за всю историю. Старик, ты же реалист. Не изменяй себе: мы даже из города выбраться не сможем. – Поддержала меня девушка.
– Старик, ты говорил, что мой план переждать в магазине – барахло. Ты же предлагаешь четырем людям, из которых только двое могут драться, пробиваться через город, кишащий этими тварями, искать чудом уцелевшую машину с бензином в баке и ехать на ней по разбитым дорогам в горы? Послушай себя. Ты сейчас говоришь барахло. Пока мы в магазине и не трогаем их, мы им неинтересны. Начнем искать приключения – обязательно их найдем. Вернее, они нас.
Старик тяжело опустился на табурет, с которого недавно вскочила девушка:
– Молодежь, я всего лишь…
– Хочу помочь. – Перебил его я. – Очень знакомо.
– Должен же быть какой-то выход.
– Ждать, старик – вот наш выход. – Ответила девушка.
– Ждать чего? – Подавленно спросил он.
– Того, что будет дальше. Лучше прожить полтора месяца на этих запасах, чем срываться в неизвестность, рискуя пропасть в любой момент.
– Что ж, пусть будет так. Можно, я останусь тут? – Спросил он. – Нужно побыть одному.
– Конечно, – ответил я. – Сколько угодно.
Мы оставили старика на складе и вернулись в торговый зал. Нужно было что-то придумать с дверью, ибо теперь вход в магазин был открыт для всех желающих. Я выкинул выбитое дверное полотно на улицу. Туда же я выставил пакеты с мусором со склада, что прихватил с собой.
Теперь кофейный автомат нужно было поднимать, чтобы закрыть дверной проем. Тут двумя парами рук было не обойтись: пришлось привлечь старушку, оторвав ее от жалких потуг воспользоваться сотовым телефоном и снова напрячь девушку, ибо старик к тому моменту все еще размышлял на складе.
Я оторвал край автомата от пола, после чего женщины подхватили его за углы и мы начали поднимать этот тяжелый железный короб. Основной вес автомата я старался брать на себя, чтобы не нагружать их, но все же я видел, как им было тяжело. Меньше, чем через минуту новая «дверь» была готова. Я поблагодарил их, после чего сел на свое спальное место и, запустив руку под него, обнаружил, что моей тетради там не было. Я осмотрел кассу, зашел на склад, оторвав старика от меланхолических раздумий, обследовал шкафчик с инвентарем, рюкзак солдата и все, что было разбросано на полу рядом с ним, спальные места своих компаньонов – тщетно.
В какой-то момент меня отвлек голос девушки:
– Не это ищешь? – Обернувшись, я увидел у нее в руке свою тетрадь.
– О, ты нашла ее. Спасибо. – Я, было, подошел к ней, чтобы забрать свои незамысловатые мемуары, но она резко отвела руку в сторону и улыбнулась. Я предпринял еще одну попытку отбить тетрадь – безуспешно. Сдержанно улыбнувшись, я сказал:
– Я не очень настроен играть, если честно. Пожалуйста, отдай тетрадь.
– Зачем она тебе? Что ты там пишешь?
– Придет время, и ты узнаешь. Отдай, пожалуйста.
– Да ладно тебе. Теперь мы знаем, что время может и не придти. Я прочту пару страниц? – Не дожидаясь моего ответа, она открыла заметку о первом дне и прочитала вслух:
«Во время обстрела я один заметил, что в магазине отключился свет. От телевизора в такой ситуации было мало толку, но я не знал, что ответить людям, чтобы не испугать их. И тогда я нашел выход из ситуации:
– В пульте сели батарейки, а в магазине их нет, потому что я ещё не формировал заказ на закупку.
– Я видела, как Вы включали и выключали телевизор сегодня утром. Не рассказывайте мне про батарейки! – Возмутилась эта стервоза».
– Ты вечно думаешь, что сказать людям, да? Боишься, как тебя воспримут. Знакомо. – Она пролистала несколько страниц:
«Постскриптум: Хорошая девушка. Очень. Даже не знаю, радоваться ли мне этому «Апокалипсису» или нет. Посмотрим.
Стрельба продолжается. Молюсь, чтобы нас не накрыло…»
– Это обо мне что ли?
– О тебе. – Констатировал я, после чего она закрыла тетрадь, сказав:
– Ты сделал такой вывод, потому что я тогда была пьяна?
– Нет. Я увидел в тебе бойцовский настрой. И сегодня тоже.
Она улыбнулась:
– И?
– Что и? Тетрадь отдай. – Стараясь произнести это как можно более невозмутимо, я все же не выдержал и рассмеялся, заразив и ее.
– Каждый сходит с ума по-своему: старик размышляет в одиночестве, старушка разгадывает кроссворды, я смотрю в одну точку, а ты записываешь все происходящее по дням и в подробностях, о каких я даже и не помню. К – команда.
– Б – безысходность. – Продолжил я игру слов. – Можешь оставить тетрадь себе, я больше не буду там ничего писать.
– Это почему же? – Спросила она.
– Потому что это глупая затея. – Отсек я. – Кому нужно это читать? Бредни кассира, в чью смену случился Апокалипсис.
Она протянула тетрадь мне, сказав:
– Эти бредни – доказательство того, что ты человек. Пока ты думаешь о том, как прошел этот день и каким будет следующий, ты живешь. Если перестанешь задумываться, то перестанешь и быть человеком.
Я с неохотой взял у нее тетрадь и спросил:
– Хочешь сказать, что ты тоже что-то фиксируешь?
– Пыталась писать заметки в телефоне, но батарее скоро конец, так что думаю тоже взять тетрадь и ручку. Вспомню хоть, как буквы пишутся.
– Не рассказывай. – Я постарался улыбнуться, но что-то не очень вышло. – Ты строчишь детям замечания и проставляешь оценки в дневники, проверяешь тетради. Ты не можешь забыть, как писать от руки.
– Поверь, могу. – Ответила она. – У нас внедрялся проект «Школы будущего»: все дети, начиная с 6-7 классов, переходили на цифровые средства обучения. Вместо тетради – ноутбук или планшет с Word, Excel, Paint, оболочками для программирования и другим учебным софтом. Оценки ставили в электронный дневник, который родители могли просматривать с сайта школы. Никаких журналов, дневников, ведомостей – только работа за компьютером. Круто?
– Аморально. – Ответил я. – На выпускные экзамены дети не пойдут с компьютерами. Нужно уметь считать в столбик, разбираться в геометрии, стереометрии, планиметрии, уметь чертить карандашом и линейкой, писать от руки, уметь дифференцировать, интегрировать функции, решать матричные уравнения…– Она оборвала меня:
– Ты такие умные слова знаешь? Ну-ка реши задачу: в банке лежит 5 шаров, из них 3 синих, 2 красных; какова вероятность изъятия из банки 2 шаров разного цвета?
– 60%? – Спросил я.
– Круто. Садись, 5. – Улыбнулась она.
– Тебе следует чаще улыбаться. – Решился я на комплимент. – А пятерка с плюсом?
– Чтобы получить пять с плюсом, мои ученики решают подобные задачи взахлеб. Но за комплимент спасибо.
– Обращайся. – Сказал я. – Только теперь реши мою задачу: в кассе лежит 150 денежных единиц, а по итогам дня продаж было на 100 единиц. Инвентаризация складских запасов показывает полное соответствие продаж. Вопрос: откуда в кассе еще 50 единиц денег?
– Наверное, осталось с прошлого кассового дня?
– Отлично. Дополняющие данные: в конце прошлого дня в кассе лежало 150 денежных единиц. Куда делись оставшиеся 100?
– Инкассация?
– Нет, инкассация прошла на прошлой неделе. Сдаешься?
– Видимо, придется. Я ведь учитель, а не кассир.
– Ну, в общем, эти 100 единиц распределили между кассирами в равных пропорциях. Ребятам нужно было перекрутиться, вот они и взяли деньги из кассы.
– А так можно? – Удивилась она.
– Конечно, можно, если успеть вернуть деньги до переучета. В противном случае, на них была бы повешена недостача. Теперь понимаешь, почему я против машинного обучения? Дети должны уметь мыслить, и школа должна им в этом помогать, а не превращать их в планктон.
– Круто. Подниму этот вопрос на педагогическом совете, когда это все кончится.
– Лучше сразу строчи жалобу в Министерство Образования и Обороны заодно. Про ООН тоже не забудь. По вине этих чудаков на нехорошую букву мы теперь варимся в этом дерьме. Будь они прокляты, эти чертовы гуманоиды! – Заворчал старик со склада.
– Похоже, он не в духе. – Сказала старушка, не отрываясь от кроссворда.
– Да уж… – констатировала девушка.
Тем не менее, план старика с разведкой наблюдением показался мне здравым. Я посчитал, что осмотреться будет не лишним, поэтому я все же решил втайне от своих компаньонов ночью залезть на крышу магазина и осмотреть горизонт через оптику сержанта. Нужно было лишь дождаться, когда они все уснут.
Вероятно, старик слышал предположения девушки о том, что выходить в эфир, пользуясь рацией сержанта, смертельно опасно. Во всяком случае, я надеялся на его благоразумие…
Вечер
Вечер прошел без происшествий: мы перекусили свежими бананами из фруктового отдела и выпили две бутылки минеральной воды, после чего стали готовиться ко сну.
Я понимал, что события этого дня будут будоражить нас, поэтому приготовился к тому, что мои компаньоны долго не смогут уснуть. Чтобы лишний раз не попадаться им на глаза и не натыкаться на их вопросы, я устроился на своем спальном месте, накрылся курткой и стал изображать сон. В какой-то момент я и вправду отключился…как назло.
