Читать книгу Вместе с Питером - Инесса Барра - Страница 1

Мост

Майя Дмитриева

Марина

«Небывалая осень построила купол высокий», – вполголоса проговорила худенькая светловолосая девушка в распахнутом бирюзовом плаще и медленно двинулась по ночному Литейному проспекту, оставляя за спиной Невский, Кирочную, высокие здания с широкими арочными окнами и узорчатыми карнизами, а еще – двухэтажный изящный особняк с сияющей надписью «Казино «Олимпия», из дверей которого она выскользнула в полном одиночестве несколько минут назад.

«Был приказ облакам этот купол собой не темнить, – в такт шагам звучали в голове строчки ее любимого стихотворения, – и дивилися люди… Да уж, люди дивились, не поспоришь… Хотя, ничего странного, обычная семейная сцена в таком месте, ничего примечательного. Но почему же я-то сама все еще удивляюсь, почему закрываю глаза на очевидное? Леша – игрок, давно и бесповоротно. Я ничего не могу с этим поделать, пора наконец признать это».

Марина миновала Шпалерную и замедлилась, проходя мимо стен Большого Дома. Громадное здание давило, нависало над нею, Марине всегда здесь почему-то было тяжело дышать и хотелось поскорее пройти это жуткое место. Всегда, но не сегодня – сегодня она хотела дать Алексею шанс догнать ее, продлевала самообман, растягивая минуты, когда все еще возможно исправить, вернуть.

«И крапива запахла, как розы, – автоматом выдавала память. – Как розы! Розы кончились, теперь только крапива. Неужели не догонит, неужели он все еще стоит там, у затянутого зеленым сукном стола, не отводя от сверкающей рулетки блестящих, воспаленных после почти десяти часов игры, глаз. Услышал ли он, что я ухожу и буду ждать его у моста?»

«Не буду оборачиваться, – приказала себе Марина, – как там у тезки, «зубы втиснула в губы, плакать не буду. Самую крепость – в самую мякоть, только не плакать».

Вот и набережная. Она, не останавливаясь, дошла до середины моста и, опершись о перила, посмотрела вниз. Конец сентября, белые ночи давно отцвели, Нева скорее угадывается в полумраке, чем видится, но действительно, «куда провалились студеные, влажные дни»? Необыкновенная для осеннего Петербурга погода: ясное небо, безветрие, теплый прозрачный воздух – все вокруг как будто готовилось к переходу в другое состояние, в другую реальность.

На мостах, обрывах, высоких смотровых площадках, на палубах прогулочных катеров – одним словом, везде у перил, бортов, особенно вблизи воды Марина всегда чувствовала странное волнение. Воображение рисовало картину, как она прямо сейчас может простым и незаметным движением выбросить за черту какой-то важный предмет, который вертит в руках – ключ от квартиры или машины, мобильный телефон, зонтик, сумочку. Вот и сейчас она протянула руку над водой и представила, как разжимает пальцы, и в самом глубоком месте Невы на дно медленно опускается мобильный телефон. Бесповоротно. «Лучше уж ключи от его квартиры, которые лежат в сумочке». Преодолев наваждение, она повернулась и медленно зашагала на противоположный берег Невы.

Борис

Аккуратно сложенный пополам бумажный листок белел на краю кухонного стола. Борис увидел его, еще не успев включить свет, и мысленно прочел, еще не успев развернуть.

«Привет! Ждала тебя всю жизнь и до полуночи сегодня. Больше не могу. Поезд в Москву отправляется в 02:05. У меня два билета. Приезжай, если еще что-то значит для тебя наша семья. Ира».

Борис бросил взгляд на круглые настенные часы: начало второго. Гражданский проспект, но без пробок сейчас, конечно, можно успеть. Он схватил куртку, и, хлопнув дверью, слетел вниз по лестнице панельной многоэтажки, не дожидаясь лифта.

Борис и Ирина познакомились на втором курсе Финэка. Роман был ярким, безоблачным и стремительно катился к свадьбе, хотя однокурсницы недоумевали, как могут такие разные люди решиться на совместное счастье. Ирина – заводила студенческих вечеринок, сердцеедка и взбалмошная красавица, знающая себе цену и четко представляющая свои жизненные цели. Борис – задумчивый флегматик, местами зануда, влюбленный в историю Петербурга и читающий наизусть стихи поэтов Серебряного века, склонный скорее размышлять над ценностями, чем обдумывать цели. Ну, а однокурсники просто завидовали Борьке, которого предпочла эта блестящая длинноногая кокетка с огненными кудрями и смехом, заставляющим вздрагивать и замирать сердце любого среднестатистического мужчины.

У Ирки был врожденный фильтр на среднее и статистическое. И она попала «в десятку». После института тихоня Борис сразу нашел работу экономиста в мостостроительном тресте, быстро пошел в гору по карьерной лестнице, а когда в девяностые предприятие стало коммерческим, то открыл в себе не только талант экономиста и организатора, но и бизнесмена. Квартира в новостройке, два автомобиля, строящийся в Курортном районе загородный дом – все то, о чем можно было мечтать, особенно во времена, когда большинство жителей страны выживали, едва справляясь с новой реальностью.

Ирина была счастлива, несмотря на то, что мужа мало интересовали рестораны, модные тусовки и дорогие поездки на заграничные курорты, и присоединялся он к ее радостям жизни, скорее, из чувства долга. А Борису не хватало приятельских старомодных вечеринок с играми в крокодила, байдарочных походов и еще литературного кружка, который он с готовностью забросил, все больше реализуясь в профессии. Ведь он был по уши влюблен. «Я безумно боюсь золотистого плена ваших медно-змеиных волос», – напевал счастливый Борька на ухо возлюбленной знаменитый романс Вертинского о волшебной аристократке Ирене с тонкими чертами лица и загадочной душой. Он действительно бросил ей сердце, как мячик, но поймала ли его принцесса Ирен – это еще был вопрос. Романсы не находили отклика в ее душе, но к мужу она была нежно привязана, несмотря на его странные причуды, гордилась своим браком и была за него благодарна судьбе. Судьбе? Свою жизнь Ирина построила сама, разве могло быть по-другому?

Борис все больше уходил в работу, мельком бросая взгляд по вечерам на книжную полку с любимыми стихами, а свое пристрастие к музеям, пешим прогулкам по городу и зимним лыжным пробежкам делил с дочерью. Аня как будто была послана им как ангел-хранитель, связующее звено, мост между такими разными берегами. В ее сердце уживались любовь к несовременной культуре романсов, бардовской песни и ахматовских стихов и удовольствие от простых радостей жизни. Она обожала комфортный отдых на морских курортах, поездки в диснейленды по мировым столицам, а когда повзрослела, то могла соперничать с мамой в притязательности к собственному гардеробу, прическе и маникюру.

И только когда дочь выросла и уехала учиться, Ирине стало казаться, будто что-то важное уходит из их семейной жизни. Она стала просить Бориса возвращаться домой раньше, но это оказалось непросто, он действительно был занят все новыми и новыми проектами. В выходные Борис часто оставался дома, и внезапно Ирина ощутила, что ее интересы так и не стали для них общими. Даже когда им удавалось проводить время вместе, он скорее терпеливо скучал, чем наслаждался. Психолог советовала ей не спешить с выводами и предлагала поискать новые ресурсы для обновления отношений и возвращения близости. Но все чаще, оставаясь вечерами одна, Ирина задавала себе вопрос: а была ли близость? Что возвращать?

Литейный мост

Марина спустилась на Пироговскую набережную прямо у моста, положила сумочку на ступеньки и присела, задумавшись. Начало второго. Желание плакать совсем пропало, и она с любопытством прислушивалась к оглушительной тишине, которая разливалась у нее в груди. Безветрие и пустота внутри были совсем такими же, как свежий, почти неподвижный воздух снаружи. Пусто, ноль. «Порвалась дней связующая нить», – вспомнила она пастернаковский вариант «Гамлета». Марина замерла, и, как будто в ответ на ее ощущения и мысли, шестой пролет Литейного моста бесшумно отделился от быка и медленно, как в каком-то сюрреалистическом фильме или сне, стал вздыматься к небу.

Марина зачарованно следила за разведением моста и с каждым сантиметром увеличивающегося разрыва чувствовала, что болезненная привязанность освобождает ее душу. Больше не нужны ни оправдания, ни обещания, ни надежды. Осталась только она с опустошенным спокойным сердцем и где-то там, надежно отделенный от нее вольной рекой и громадой вздыбленной широченной полосы асфальта, тот, кто раньше был ее вселенной.

Борис мчал по ночному Питеру, понимая, что время в запасе еще есть. Только миновав Лесной, он заметил, что движение транспорта по проспекту замедлилось и внезапно вспомнил, что Литейный мост разводят в 01:40. Еще немного, и в перспективе улицы встал огромный, вздыбившийся с противоположного берега Невы, пролет моста, как в странном сне взметнувшийся к небу. «Как будто проглотить хочет», – подумал Борис, захлопнул дверцу припаркованной иномарки и снова безуспешно попробовал набрать номер жены.

В сердцах пнув автомобиль по колесу, он застегнул ветровку и медленно побрел в сторону Пироговской набережной, пытаясь собраться с мыслями. «Слов моих сухие листья ли заставят остановиться, жадно дыша? Дай хоть последней нежностью выстелить твой уходящий шаг», – неожиданно прилетел ему на память привет от Маяковского.

«Последней? Почему последней? Напишет, позвонит, нельзя же вот так в один момент зачеркнуть то, что… Что? Что я не хочу зачеркивать? Не обманываю ли себя?»

Спустившись к Неве, он закурил и увидел женскую фигурку в бирюзовом плаще, присевшую на ступеньках гранитного спуска. Затянувшись, он нарушил тишину:

– Не простудитесь, погода обманчива, а питерский гранит еще больше.

Девушка обернулась. Голубые глаза, светлые прямые волосы.

– Да, тепло, осень какая-то весенняя, что ли.

– «И весенняя осень так жадно ласкалась к нему, что казалось – сейчас зацветет белоснежный подснежник», – подхватил Борис.

– «Вот когда подошел ты, спокойный, к крыльцу моему», – с улыбкой закончила Марина и поймала его радостный изумленный взгляд.

Неожиданный порыв ветра заставил ее поежиться, встать со ступенек и запахнуть плащ. Капля дождя, потом другая упала на лицо Бориса. Петербург словно решил напомнить о своенравном, непредсказуемом своем характере.

Они поднялись на набережную. Марина пожалела о своей нелюбви носить с собой зонтик и беспомощно оглянулась в поисках крыши.

– Боюсь, сейчас все уже закрыто. Если хотите, можем переждать дождь в машине, а потом мост сведут, и я подброшу вас, куда нужно. Все равно сам уже везде опоздал, – предложил он, удивляясь своему напору и одновременно чувствуя совершенную естественность и даже неизбежность своих слов и действий.

– Спасибо. Знаете, я не могу отказаться. Меня зовут Марина. А вас?

Стихи, использованные в рассказе:

А. Ахматова «Небывалая осень построила купол высокий»

А. Вертинский «Пани Ирена»

В. Маяковский «Лиличка»

М. Цветаева «Поэма конца»

У. Шекспир (перевод Б. Пастернака) "Гамлет"