Читать книгу Мистические истории доктора Краузе - Инесса Давыдова - Страница 2

– Не надо бояться смерти, она лишь переход от одной инкарнации в другую. – Такими словами доктор Краузе начал свою очередную лекцию в школе гипноза, которую он создал несколько лет назад. – Что переживает душа в момент перехода? Сколько времени длится переход? Где оказывается душа после перехода? На все эти вопросы вы сможете ответить после первого же сеанса регрессивного гипноза.

В аудитории воцарилась тишина. Слушатели перестали шелестеть тетрадями и сумками и направили свои взгляды на лектора. И только некоторые, особо забывчивые, судорожно пытались отключить мобильные телефоны или перевести их в виброрежим. Теперь все внимание аудитории было приковано к высокому, статному человеку с мягким хриплым голосом, стоявшему за кафедрой.

Доктор Краузе имел пропорциональную атлетическую фигуру, которую ежедневно поддерживал многочасовыми физическими нагрузками. На его худощавом лице выделялись резко очерченные скулы и впалые щеки. Густые черные брови нависали над выразительными и цепкими глазами. Модная прическа с длинной челкой прикрывала высокий лоб.

Лощеный внешний вид доктора особо привлекал женскую аудиторию своей аккуратностью и лаконичностью. Костюм от Армани, часы Rolex и золотые запонки придавали его образу законченный вид. Казалось, что именно у него, человека, заглянувшего по ту сторону смерти, достигшего финансового благополучия и всемирной славы, должна быть идеальная и безупречная жизнь.

– Мои пациенты во время гипноза часто описывают состояние смерти. Кто-то говорит, что это незабываемый и болезненный переход из одного состояния в другое или столп белого света. Кто-то утверждает, что это состояние Безусловной Истины, в котором нет иллюзий и сомнений, нет различных мнений и религий. Все в этот момент едино. Но я настаиваю, что смерть – это таинство. Находясь в регрессивном гипнозе, мы можем видеть и осознавать ощущения, которые вызвала у нас смерть. Но ни в коей мере не само пребывание в ней. Только один процент из ста заявляют, что это просто пустота. Темнота и пустота, в которой они пребывали несколько лет. Остальные ощущали себя в безграничном счастье и покое. И возникает вопрос: так ли уж страшна смерть?

– Она просто ужасна, – иронично пробасил мужской голос с задних рядов.

Эта реплика разрядила напряженную атмосферу в аудитории, и по лицам слушателей пробежала улыбка.

Рассказывая заученный до автоматизма текст лекции, доктор Краузе то и дело мысленно возвращался к образу своей жены Елены. Утром она сообщила, что уходит от него, и теперь он думал, успеет ли застать ее дома.

Когда лекция закончилась, несмотря на шквал вопросов слушателей, он схватил свой новенький портфель и торопливо поспешил к выходу. Теплый осенний вечер не поднял ему настроения. Предстоял тяжелый разговор с женой.

– Доктор Краузе! – услышал он за спиной женский голос.

Обернувшись, он увидел молодую миловидную блондинку невысокого роста, спешащую к нему из аудитории. Она складывала книги на бегу в пестрый дамский рюкзак.

– Я спешу! – отрывисто кинул доктор и ускорил шаг.

– Я не задержу вас! Меня зовут Виктория Старикова, я только хотела узнать, когда вы сможете дать мне интервью?

Доктор приостановился:

– Вы журналистка? – недоверчивым тоном спросил он и прожег ее пронзительным взглядом.

– Да, – с готовностью ответила она, но потом осеклась и добавила: – Скоро буду.

– Вот когда будете, тогда и поговорим! – отрезал он и подошел к черному «ягуару».

Водитель открыл перед ним заднюю дверь. Но будущая журналистка не сдавалась:

– Вам когда-нибудь говорили, что вы похожи на Мадса Миккельсена? – крикнула вдогонку она и, широко улыбаясь, добавила: – Не могла вам этого не сказать.

Доктор положил портфель на сиденье и повернулся к девушке.

– На кого? На кого?

– Это такой известный датский актер, – ответила девушка и обворожительно улыбнулась.

Оголились ее белоснежные зубы, и на щеках появились ямочки. Улыбка кардинально изменила ее лицо, делая его милым и привлекательным. Судя по всему, девушка об этом прекрасно знала и часто пользовалась этой уловкой, чтобы завоевать расположение собеседника. Доктор сразу это почувствовал и испытал разочарование от примитивного трюка.

– Не знаю такого, – покачал он головой.

– Он играл во многих фильмах.

– В каких, например?

– В «Казино Рояль» он сыграл коварного и умного Ле Шифра, а в сериале о Ганибале Лекторе – самого Лектора.

– Значит, для вас я – архизлодей! – резюмировал раздраженно доктор и сел в машину.

– Домой! Скорее! – кинул он водителю.

Поняв, что испортила о себе первое впечатление, девушка обиженно закусила губу и громко крикнула вслед уезжающей машине:

– Я хотела сказать, что больше всего вы похожи на него в сериале «Первая группа». Там он не злодей, он герой. Черт! Я снова все сделала не так…

Услышав ее слова через открытое окно, доктор улыбнулся и нажал на кнопку стеклоподъемника.

Доктор Краузе состоял во втором браке пятнадцать лет. Детей у них с Еленой не было, и все время, которое он проводил в своем офисе, она находилась в роскошном двухэтажном особняке в полном одиночестве. Он не мог допустить, чтобы жена ушла без объяснений. Что-то мучило и терзало ее душу много лет. И каждый раз, когда он пытался завязать с ней разговор на эту тему, она уходила от ответа.

По дороге домой он вспоминал о том, как они познакомились и прожили первые три года. Именно этот период был самым счастливым в его жизни. В это время они много путешествовали и встречались с интересными людьми. Только первые три года он чувствовал единение с женой, потом она начала незаметно отдаляться и, в конце концов, замкнулась в себе. Елена была очень красивой, стройной женщиной, с печальными глазами и улыбкой, которая нечасто посещала ее лицо, но делала ее образ еще загадочнее.

На подъезде к дому его воспоминания прервал телефонный звонок.

– Краузе, – нервно ответил он.

– Эрих, привет, это Светлана Анисимова, – услышал он приятный голос коллеги.

– И тебе привет, – дружелюбно ответил Краузе.

– Хочу отправить к тебе своего пациента. Его зовут Степан Одинцов.

Между бывшими сокурсниками обмен пациентов был привычным делом, и доктор Краузе спросил:

– В чем его проблема?

– Он видит сны, в которых его преследует один и тот же женский облик, на протяжении многих лет. Я провела несколько сеансов, но ничего, что могло на него так подействовать, не нашла.

Обычно доктор уточнял детали, прежде чем соглашаться, но сейчас он настолько был поглощен мыслями о жене, что предпочел быстрее закончить разговор:

– Хорошо, я приму его. Пусть позвонит в приемную моей ассистентке, она назначит время.

* * *

Черный «ягуар» подъехал к особняку, и водитель нажал на пульт. Металлические ворота медленно открылись, и машина остановилась перед парадным крыльцом двухэтажного дома. Дом был построен в калифорнийском стиле. В нем успешно соседствовали ультрасовременные материалы, дух романтики тридцатых годов прошлого века и простота архитектурных форм. Стеклянные стены плавно выходили из помещения на улицу, делая дом частью ландшафта. В доме было минимум перегородок, и создавалось ощущение безграничного пространства. Со стороны патио открывался превосходный вид на Воробьевы горы. Коттедж отвечал всем привычкам и потребностям хозяина, но Елене он никогда не нравился.

Доктор Краузе стремительно преодолел ступеньки из желтого песчаника и вошел в коттедж. В просторном холле с мраморными полами он снял кашемировое пальто и прислушался. В гостиной звучала легкая джазовая композиция. Доктор подошел к музыкальному центру и увидел любимый диск жены с популярными треками Дюка Эллингтона.

Значит, она не ушла! Ему сразу полегчало.

Обеденный стол из цельного куска дерева с неровными краями был накрыт на две персоны. В столовой горели свечи. Из кухни расползался ароматный запах пряностей и мяса.

Доктор быстро поднялся на второй этаж по деревянной лестнице без перил и оказался в спальне, совмещенной с ванной комнатой. Он снял пиджак и повесил его в гардеробной. Из ванной послышался шум воды, видимо, Елена принимала душ. Дверь в ванную комнату оказалась закрыта на замок. Это было плохим знаком. Он осторожно постучал в дверь и вполголоса позвал ее, но она не ответила.

Доктор решил подобрать вино к ужину и спустился на цокольный этаж в винохранилище. На столе стояла открытая бутылка вина. Он подумал, что впервые жена сделала выбор за него и откупорила бутылку заранее. Рядом с бутылкой стоял недопитый бокал. Доктор плеснул вина в бокал для дегустации и остался доволен ароматом. Потом его взгляд упал на этикетку: странно, но такой марки в его коллекции он не видел. Вино было молодым, урожая 2010 года. Он подошел к электронному табло винохранилища и вывел на экран весь каталог вин. Точно, такой же марки у него не оказалось. Это было по меньшей мере необычно, потому что Елена никогда не покупала вино самостоятельно.

Он отнес бутылку наверх и поставил на обеденный стол. В духовке сработал электронный таймер. Доктор решил накрыть на стол. Он вынул мясо из духовки, порезал его на куски и разложил по тарелкам. Затем достал листья салата из контейнера и разложил их в салатнице.

Когда заиграла «In a sentimental mood», самая любимая композиция жены, на лестнице послышался звук ее каблучков. Он поднял глаза и увидел Елену. Она стояла на самой верхней ступени. Длинные светло-русые волнистые локоны обрамляли ее худощавое загорелое лицо. Ярко-синее элегантное платье от Versace облегало точеное тело. В руке она держала бокал вина. Мягкой поступью она спустилась по лестнице и подошла вплотную к мужу. Заглянув ему в глаза, она холодно произнесла:

– Я решила, что прощальный разговор должен следовать за прощальным ужином.

Ее печальные глаза никак не вязались с романтической атмосферой гостиной. Только сейчас он заметил, что на ее пальце отсутствует обручальное кольцо. Его это страшно разозлило.

– Ты не переусердствовала? – раздраженно спросил он.

– Ничуть, – ответила она и сделала большой глоток вина.

Ужин прошел в полном молчании. Иногда Эрих заглядывал Елене в глаза и глубоко вздыхал, не зная, как начать разговор. Она была напряжена, и даже вино не помогало ей расслабиться. Наоборот, когда взгляд останавливался на этикетке, Елена растерянно разглядывала ее и после этого начинала озираться по сторонам. Казалось, она играет заученную роль в пьесе плохого сценариста, в которой нет ясности сюжета.

Покончив с ужином, доктор промокнул салфеткой губы и отбросил ее в сторону.

– Я понимаю, ситуация неприятная и мучительная для нас обоих. Но инициатором разрыва являешься ты, и тебе придется поговорить со мной.

Она пренебрежительно усмехнулась и подняла на него глаза. Доктору это не понравилось, и он завелся:

– Не пойму, чего тебе не хватает? Скажи, я все сделаю для тебя. Только скажи.

Он смотрел на жену пристально, стараясь прочитать ее настроение по глазам, но, кроме безразличия, ничего не находил.

– Если ты меня разлюбила, то скажи, я пойму.

Елена отвела от него взгляд, и мучительная улыбка начала сползать с ее лица. Она смотрела на бассейн через стеклянную стену. Доктору показалось, что на этот вопрос однозначного ответа у нее нет.

– Если ты будешь молчать, ничего не изменится, – сказал он с горячностью и резко встал, с силой оттолкнув стул.

Эрих открыл дверь на патио, и в гостиную ворвался свежий осенний воздух. Елена поежилась и прикрыла руками оголенные плечи.

– Прости меня, – тихо сказала она.

– Что? – спросил он.

Елена сделала музыку тише и повторила:

– Прости меня, я была тебе плохой женой.

– Это ты так решила или тебе кто-то это сказал? А может, ты прочитала очередную бредовую статью в женском журнале? И что это за понятие такое – «хорошая жена»? Кто установил стандарты, в которые ты не вписываешься?

– Пожалуйста, не прерывай меня, я не в силах противостоять твоим психологическим штучкам. Я просто хочу сказать на прощание несколько слов и даже не жду от тебя понимания. Хотя я знаю, что бы я ни сказала, ты меня все равно не поймешь.

– Я постараюсь, – сказал Эрих с отчаянием в голосе.

Она отрицательно покачала головой. Локоны ее волос заколыхались волной, доктор не сводил с нее глаз. Боже, какая же она красивая и желанная. Он не может ее просто взять и отпустить.

– Дорогая, я сделаю все, что ты скажешь, лишь бы спасти наш брак, лишь бы ты была счастлива.

– В том-то и дело, я не знаю, что такое счастье. Я не знаю, что мне нужно для счастья. Мне кажется, я пришла в эту жизнь, чтобы сделать ее для своего окружения невыносимой. Меня не понимают родители, не понимают сестры, не понимаешь и ты. Я не могу родить ребенка, но даже если бы он у меня был, он тоже бы меня не понимал. Тело мое существует, я дышу, мыслю, но я не чувствую, что живу. Мне хочется свободы и уединения вдалеке от дома и близких. Может, так я смогу разобраться в себе.

Краузе посмотрел на нее с тоской в глазах и спросил:

– О чем ты говоришь?

– Я хочу уехать на время из страны. Ты же знаешь, я ненавижу Москву.

– Куда ты поедешь?

– На северное побережье Франции.

В этот момент доктор подумал, что Елена дает ему еще один шанс для разговора после ее отпуска, и решил не препятствовать ее отъезду.

– Хорошо. Франция так Франция. Поезжай, отдохни, развейся и потом поговорим. Пожалуйста, не ставь крест на наших отношениях. Я люблю тебя и готов преодолеть любые трудности.

Елена как-то странно посмотрела на него и хотела что-то сказать, но в этот момент зазвонил домофон.

– Это такси.

– Ты заказала такси?

– Я поеду к Кристи, она пригласила меня на благотворительный прием. Оттуда я поеду в отель.

Теперь Краузе понял, почему она так одета. Это было не для него, а для приема. Раньше она никогда не ходила на приемы без него.

– Ты пойдешь на прием с Кристиной? – спросил доктор, зная, как к ее подруге относятся в их окружении.

– Она делает солидное пожертвование и попросила меня присоединиться к ней, ее муж сейчас в Америке, – холодно ответила Елена.

Кристина была единственной подругой его жены. Она недавно выскочила замуж в четвертый раз. Ее избранник был табачным магнатом, недавно основавшим свой бизнес в России. Кристи, так называли все ее близкие знакомые, была взбалмошна и ветрена. Она была там, где весело, где наливают приличную выпивку и где много богатых мужчин. Вечер с Кристиной означал только одно – кутеж до утра!

Не в силах больше сдерживаться, доктор кивнул головой и быстро поднялся по лестнице на второй этаж. Навалился приступ удушья, он стал задыхаться, глаза увлажнились. Он вдруг понял, что это конец, и никакие разговоры им не помогут. Резкими движениями он скинул с себя одежду, встал под душ и, подставив лицо водяному потоку, десять минут стоял под прохладной водой.

Приняв душ, Краузе накинул на себя байковый халат, спустился на первый этаж и увидел дюжину чемоданов у двери. Его водитель открыл дверь и, увидев озадаченного доктора, поспешил объяснить:

– Хозяйка сказала отвезти чемоданы в «Президент-Отель».

Доктор поджал губы от обиды, кивнул головой, и водитель с виноватым видом поспешно скрылся с чемоданами за дверью.

Доктор Краузе стоял посреди огромного роскошного особняка в полном одиночестве. Оставшийся вечер он провел, наслаждаясь великолепным видом, открывающимся из его окон. Он полулежал в плетеном шезлонге с бокалом вина и размышлял о том, что он, превосходный психиатр со стажем, не смог разобраться в душевном состоянии собственной жены.

«На самых близких и дорогих людей у нас никогда нет времени», – подумал он.

* * *

Перед окном, в полупустой съемной квартире на четырнадцатом этаже типовой новостройки, стоял широкоплечий мужчина лет сорока с темно-русыми волосами. Сегодняшний день он собирался провести так же, как и все предыдущие, – наблюдать за женщиной, которая снилась ему на протяжении трех лет.

Все началось после трагического события в его жизни: в автомобильной аварии он потерял жену и сына. Именно тогда он и начал видеть странные сны. Они преследовали его каждую ночь. И в каждом из них он видел ее.

Быстро одевшись, мужчина посмотрел на часы. Через двадцать минут она должна выйти из подъезда. Зазвонил мобильный телефон. Посмотрев на дисплей, он увидел определившийся номер – это была его психиатр, доктор Анисимова.

– Здравствуйте, Светлана Яковлевна.

– Доброе утро, Степан. Вы не пришли на последний сеанс. Я обеспокоена вашим состоянием.

– Ваши сеансы мне не помогают, – сухо ответил он.

– Я созвонилась вчера с одним из своих коллег, доктором Краузе. Он специализируется на лечении гипнозом и согласился вас принять.

Степан задумался. Не услышав ответа, Анисимова продолжила:

– Это регрессивный гипноз, он помогает пациентам разобраться не только с этой жизнью, но и с прошлыми.

– С прошлыми? – уточнил Степан. – Вы имеете в виду реинкарнацию?

– Да. Традиционная медицина не признает его метод. Но он практикует уже больше десяти лет. Добился хороших результатов, выпустил несколько книг. Я советую вам к нему обратиться. Если мы с вами не нашли ответа в этой жизни, то, возможно, разгадка кроется в прошлой инкарнации.

– Забавно это слышать от вас! – нервно произнес Степан и усмехнулся.

– Я понимаю ваш сарказм, но думаю, для вас это – последний шанс.

– Как вы сказали? Краузе?

– Да. Эрих Краузе, – подтвердила Анисимова.

– Прям как канцелярские товары! – ухмыльнулся Степан.

Анисимова не отреагировала на шутку, и он спросил:

– Он что – немец?

– Да. По отцу он – немец, его предки живут в России с 1927 года. Его отец тоже был психиатр. Эрих очень специфический человек, характер у него сложный, не терпит критики ни в какой форме, перфекционист во всем, но не это главное. Главное – он вам поможет. Я уверена в этом.

Записав фамилию, Степан сказал, что подумает, и нажал кнопку отбоя. Быстрыми движениями пальцев по клавиатуре ноутбука он набрал в поисковике исходные данные и начал изучать отзывы пациентов о докторе Краузе.

Когда на телефоне сработал таймер, Степан встрепенулся и посмотрел на часы. Пока он читал отзывы, за которыми стояли реальные истории, он совсем забыл о своей цели. Выглянув в окно, он увидел, как объект его наблюдения выходит со своим мужем и детьми из подъезда. Младшая дочь громко плакала, и мать пыталась ее успокоить. Муж с кем-то говорил по телефону и, казалось, совсем не обращал внимания на жену и детей. За несколько лет Степан хорошо изучил эту семью. Их нельзя было назвать идеальными людьми, но и плохими они не были. Люди как люди. Со своими слабостями и недостатками.

Семья разместилась в серебристом седане, и через минуту машина скрылась за поворотом. Степан окинул взглядом комнату и нахмурился. Он не понимал, что ему делать дальше. Встретить объект после работы или навестить ее офис в обед?

Сегодня, впервые за три года, кто-то смог его отвлечь от привычного распорядка дня. В этот момент он и принял решение – он пойдет к этому чудо-доктору.

* * *

Несмотря на позднее утро, солнцезащитные шторы были плотно задернуты, кабинет доктора Краузе освещал лишь торшер, стоящий в углу комнаты. Помещение было довольно просторным и поделено на две зоны – рабочую, в которой стоял письменный стол и книжные шкафы, и приемную – в которой он проводил сеансы гипноза. В приемной зоне располагались три кресла, журнальный столик из красного дерева и кушетка. Офис, в отличие от его особняка, был оформлен в классическом стиле. Стены и потолок в изобилии декорированы лепниной, а мебель и люстры выполнены в стиле Людовика XVI.

Настроение у доктора было хмурым, он не выспался, и ему было тяжело сосредоточиться. Но сейчас, как никогда, необходимо было сконцентрироваться на пациентах, это позволило бы ему немного ослабить боль личных переживаний. Со дня ухода Елены прошла неделя, а она до сих пор не дала о себе знать. Несколько раз он пытался дозвониться до нее, но автоматический голос в телефоне постоянно повторял одну и ту же фразу: «Телефон абонента находится вне зоны сети».

В кабинет зашла ассистентка Анна, невысокая кудрявая девушка с большими карими глазами, и доложила:

– Вас ожидает Степан Одинцов, записан на десять тридцать.

– Кто такой?

– Пациент Анисимовой, она заверила меня, что согласовала с вами этот вопрос.

– Да-да. Новый пациент, – вспомнил доктор. – Пусть войдет.

Через минуту в кабинет вошел мужчина среднего роста, с зачесанными назад волосами. На нем был джинсовый костюм черного цвета. В руках он держал потертый рюкзак цвета хаки. Он был крепок в плечах, через белую футболку с принтом на груди проглядывал рельеф накачанного пресса.

– Присаживайтесь, Степан, меня зовут Эрих. Прошу меня называть по имени. Не доктор Краузе, не доктор и не док.

Степан опустил рюкзак на пол, сел в предложенное ему кресло и стал внимательно разглядывать доктора. Ему сразу не понравился щеголеватый вид собеседника, откровенно демонстрирующий его достаток и успех. В отличие от доктора, Степан вел аскетичный образ жизни и довольствовался малым.

– Вас ознакомили с моими расценками?

– Да.

– Возможно, нам понадобятся несколько сеансов, вы способны оплатить мои услуги?

– Вполне, – ответил Степан и подумал: «Он у всех пациентов спрашивает о деньгах?»

– Хорошо. В первую встречу я не ввожу своих пациентов в гипноз. Это мое правило. У меня своя методика. Сначала мне необходимо вникнуть в суть проблемы и понять, какие вопросы нужно задавать и где искать решение. Сеанс длится ровно час. К нему я могу добавить пять минут, если воспоминания нельзя прервать немедленно. Иногда между сеансами может пройти не одна неделя, это зависит от наплыва пациентов. Вам нужно набраться терпения. Если ситуация будет серьезной и потребует дополнительного расследования, я могу вам порекомендовать историка, который поможет отыскать вам исторические факты той или иной эпохи, и детектива…

Нетерпеливо махнув рукой, Степан прервал доктора и сказал:

– Не надо. Я бывший следователь и сам могу получить любую нужную информацию.

– Вот как? Доктор Анисимова мне этого не сказала. Хорошо. Остальное вам понятно?

– Понятно, – сухо произнес Степан.

– Тогда приступим. Расскажите, с какой проблемой вы ко мне пришли?

Степан откашлялся и начал свой рассказ. Повествуя свою историю, он часто делал паузы и опускал голову, как будто чувство вины не давало ему говорить о своей проблеме открыто. Во время разговора глаза Степана постоянно увлажнялись, и видно было, что он боролся с подступающим к горлу комом.

– Три года назад… в автомобильной катастрофе… погибла моя семья: жена и сын.

– Примите мои соболезнования, – учтиво произнес Краузе.

– Спасибо. Трудно описать… мое состояние в тот период. Скажу коротко – моя жизнь закончилась в день аварии. Я был глубоко убежден, что остался жив по ошибке… и не собирался жить дальше привычным укладом. Я уволился с работы, продал квартиру и написал завещание. Я готовился уйти.

– Вы хотели покончить с собой? – уточнил доктор.

– Нет, я хотел… уйти из мира, подальше от людей. Хотел жить где-нибудь… в горах отшельником или послушником в монастыре.

– Понятно. Продолжайте.

С этого момента голос Степана стал жестким, теперь он говорил без запинки, как хорошо заученный текст.

– Религиозным я никогда не был, но мать моей жены убедила меня молиться за семью, дабы облегчить им переход из этого мира в иной, что я и делал. Так прошло полгода. Признаюсь вам честно, мне казалось, что раньше я и не жил вовсе. Я стал испытывать чувство вины за то, что мне стало так комфортно и спокойно. Жизнь в одиночестве наполнила мой мир до краев. Меня переполняла радость бытия. Я молился уже не просто так, а с удовольствием и даже почувствовал тягу к монастырю. Мне захотелось принять постриг. И как только я принял это решение, меня стали преследовать сны. Они были разные, но в каждом из них была вот эта женщина.

Степан вынул из кармана джинсов фотографию и протянул доктору. На ней была изображена женщина обычной наружности. Посмотрев на фотографию, доктор Краузе спросил:

– Вы знали ее до того, как увидели во сне?

– Нет. Никогда ее не видел. И представьте, каково было мое удивление, когда я ее встретил на остановке.

Брови доктора от удивления поползли вверх.

– Мое сновидение стояло со мной рядом в виде реальной женщины. Я был потрясен и ошарашен. Сам не знаю почему, я пошел за ней. Я не хотел ее напугать и держался на большом расстоянии. Навыки слежки у меня есть, и она меня не заметила. Я провел ее до дома, узнал, где она живет и как ее зовут.

– И как же ее зовут?

– Галина Смолякова. Она замужем, у нее двое детей.

– Интересно, интересно. И что было потом? – спросил заинтригованный доктор.

– Я стал за ней приглядывать. Понимаете, во снах она нуждалась в моей помощи. Я должен был ее спасти. И когда я ее встретил, то понял, что должен ей помочь, но пока не знаю как.

– И что вы сделали?

– Прошло три года, и я все еще за ней приглядываю.

– Хм. Понятно. Вы с ней общаетесь?

– Нет. Я просто наблюдаю за ней и по возможности помогаю.

– Помогаете? Чем?

– Я оберегаю ее, – отрывисто произнес Степан.

Он явно не хотел вдаваться в подробности. Доктор понял это и не стал настаивать.

– Ваша помощь влияет на ее судьбу?

– Нет, нет! – запротестовал Степан. – Это просто помощь в бытовом плане. Один раз я помог занести коляску в подъезд. Другой – починил кран бесплатно, по-соседски.

– Значит, вы познакомились?

– Нет, я стараюсь маскировать свою внешность.

– Вы работаете сейчас? – настороженно спросил доктор.

– Нет, я не могу. Я за ней приглядываю, – многозначительно произнес Степан.

– На что же вы живете?

– Я же говорил, я продал квартиру и машину.

– Понятно. То есть вы добровольно возложили на себя миссию защищать эту женщину от неприятностей?

– Да. Поэтому я и пришел к вам. Светлана Яковлевна работала со мной около года, но результатов нет. Мы не продвинулись в решении моей проблемы ни на сантиметр.

– Хорошо, я вас понял. Вы сказали «по-соседски», вы живете в одном доме?

– В одном подъезде, я снимаю там квартиру. Так мне легче контролировать ее передвижения.

– Понятно. Теперь прилягте на этой кушетке и постарайтесь расслабиться.

– Для чего? – напрягся Степан.

– Мы просто продолжим беседу в другом положении. Поговорим о вас, о вашем детстве, о родителях, о вашей жене и сыне.

– Как, опять?! – недовольно воскликнул Степан – Мы провели в беседах с Анисимовой несколько месяцев, вы можете взять ее записи и изучить. Зачем рассказывать о моей жизни дважды?

– Когда вы приходите к любому другому специалисту, скажем, к кардиологу, а до этого несколько месяцев вам не могут поставить диагноз другие кардиологи, вы же не предлагаете им по записи восстановить анамнез?

– Что восстановить? – переспросил Степан.

– Историю болезни.

Вместо ответа Степан тяжело вздохнул, молча поднялся с кресла и перешел на кушетку. На вопросы доктора он отвечал неохотно, через силу. Лицо оставалось напряженным, а ладони периодически сжимались в кулаки. Особенно болезненными оказались вопросы о жене и сыне.

Когда прозвенел таймер на часах, доктор сказал:

– Наш сеанс на сегодня закончен. Постарайтесь с сегодняшнего дня вести записи ваших снов. Кратко и доходчиво. Что снилось и какие эмоции при этом вы испытывали. Передайте записи моей ассистентке не позже чем за день до второго сеанса.

– Хорошо.

– По поводу Галины хочу вам предложить другую модель поведения.

– Какую? – заинтересовался Степан.

– Перестаньте маскироваться. Пусть она вас заметит.

– Но это опасно! Она может подумать, что я ее преследую, и станет более бдительной.

– Тогда вы скажите, что вы ее сосед. И по поводу работы тоже что-нибудь придумайте. Найдите работу рядом с ее офисом. Вы пять лет действовали по одной модели, начните завтрашний день с другой.

– Хорошо, я постараюсь, – сказал Степан и поднялся с кушетки.

– До свидания.

– До свидания, док… Эрих, – поправился Степан.