Читать книгу Охота на ламию. Институт неблагородных - Инесса Иванова - Страница 4

Я сидела в арке на своей любимой скамейке и листала «Историю магических преступлений». Учебник, что нам выдали на новый семестр, был увесистым, но содержал любопытные иллюстрации. Поверхностно ознакомившись с ними, я с разочарованием захлопнула увесистый том: понятно, что преподавали в Кломмхольме.

Во всех громких преступлениях виноваты Древние. Этот народ включал полевых и домовых эльфов, грифонов и прочих существ, которые некогда владели Дольним миром и вершили тёмные ритуалы

Их магия была настолько грозной и сильной, что со временем развратила своих последователей, сделав их безжалостно кровожадными, и привело к вырождению. Именно так говорили Пришлым, не забывая упомянуть, что ранее людей использовали в качестве жертвенных дев.

И лишь Истинные расы принесли в Илиодор освобождение и всеобщее равенство. А вот и нет! Судя по учебнику, что я держала в руках, всё было не так.

Ну не могли же Истинные становиться преступниками! А если и могли, то это были изгои, отщепенцы, бракованные особи, от которых отвернулось общество.

Мысли снова перекинулись на нового преподавателя. Интересно, почему его сослали в Кломмхольм? Всем известно негласное правило: представители Истинных рас преподавали только в Академии для себе подобных. Их в столице было аж три, поэтому у меня в голове не укладывалось, какие устои клана умудрился пошатнуть Гумонд.

Каждая ламия как будущий законник носом чуяла грязную тайну, а здесь и острый нюх не нужен. Явно, история имеет романтический подтекст. Во-первых, Дракон слишком молод для мздоимца, во-вторых, для таких приготовлена камера в Стокле, тюрьме для государственных преступников.

А ссылка – наказание для тех, кого осуждает общественная мораль. А так как она у нас довольна нестрогая, то и проступок должен быть из ряда вон выходящим. Надеюсь, Дракон не вожделел к сёстрам или… и того хуже. К братьям.

Нет, чушь! Его бы услали в дипломатической миссии рядовым секретарём. Куда-нибудь на юг, к варварам, почитающих летающих ящеров наказанием, насланным их деревянными божками.

В общем, я сидела, жмурясь на летнем солнце и выстраивала самые невероятные версии, разумеется, не в пользу вновьприбывшего преподавателя. Гордец не может быть добрым, как и язвительный – способным прощать.

Знак на запястье загорелся светло-зелёным. Татуировка, возникшая в момент посвящения первокурсниц в ламии, представляла собой змею с тремя извивающимися кольцами.

И когда куратор курса требовала кого-то из учениц, она не тратила вовремя на поиски адептки. С момента сигнала должно было пройти не более часа, если к тому времени призванная не явится под светлые очи Персилии Лагры, сама о том пожалеет. Раньше, чем закончится день.

«И что ей нужно от меня? – думала я, пока спешила к основному корпусу Кломмхольма. Куратор не баловала доверительными беседами, я не входила в круг её любимых лучших учениц, но, справедливости ради, стоит упомянуть, что и не была ей гонима. То есть гранда меня попусту не замечала, как и всех середняков.

Преподавательское крыло располагалось на третьем этаже и ничем особо не отличалось от обычных помещений для адепток, кроме как тишины и развешанных по стенам портретов бывших ректоров Кломмхольма.

Я тихо постучала в дверь гранды Лагры и тут же получила приглашение войти.

– Присаживайтесь, вила, – Персилия сама встретила меня у порога, что поразило ещё больше.

Серебристые волосы, уложенные волосок к волоску, и добродушный взгляд, сочетающийся с мягкостью движений, не могли меня обмануть.

Персилия когда-то была ректором этого заведения и ушла с высокого поста лишь по настойчивой просьбе сверху. Уж она-то умела манипулировать окружающими. Причём делала это так, что жертва и не догадывалась, от кого на самом деле исходили мысли, так внезапно пришедшие им в голову.

– Я позвала вас, чтобы поговорить о будущем, – начала она, самолично пододвигая мне чашку ароматного чая. Весьма недурного, если судить по запаху и цвету, похожему на рассветное небо. – Вашем, разумеется. В моём возрасте думы о собственном будущем только прибавляют морщин.

И, улыбнувшись, Персилия метнула взгляд в зеркало, висящее за моей спиной. Она обожала зеркала, хотя я подозревала, что те лицемерно отражают не истинный облик хозяйки комнат, а ту Персилию, которой она была сорок лет назад. Или того больше. Ламии живут дольше ста земных лет и активны до самого конца.

– Я знаю, что вы хотите получить место в столице. Разумно и дальновидно, – продолжила куратор, откинувшись в кресле. Её наманикюренные коготки цвета спелой сливы постукивали по фарфоровой поверхности белоснежной чашки. – И я хочу помочь вам. Почему, скоро узнаете, да это и неважно. Мест в столице, сами знаете, негусто, но если мы договоримся, для вас одно найдётся.

Ага, вот, значит, почему Персилия услала секретаршу и встречает меня собственной персоной! Значит, дело серьёзное, не для чужих ушей. И важное для неё лично.

– Среди Пришлых в этом году есть одна ламия, которую надо взять под особый контроль. И я предлагаю тебе стать её патроном, – видя, что я готова отказаться, Персилия поспешила добавить с самой обаятельной улыбкой: – На один семестр из трёх. Не более, Регина. Там и делать ничего особенного не придётся, а за хлопоты получишь награду. Я своё слово сдержу.

Последняя фраза была сказана твёрдым тоном, подразумевающим следующее: «А не справишься, пеняй на себя».

– И всё же, гранда, что именно, мне надо будет делать? Смотреть, чтобы подопечная не сблизилась с кем не надо? – спросила я прямо. Ну а чего ещё ожидать от ламии!

Персилия улыбнулась и кивнула. Уж она-то знала цену откровенности. В глазах куратора промелькнуло уважение. Ум среди ламий не редкость, а вот смекалистость в цене. И не только среди ламий!

– Вот именно, Регина! Между нами говоря, а я рассчитываю на твоё молчание, иметь дело с незаконными отпрысками Истинных всегда хлопотно. Особенно когда отцы не спешат раскрывать чадам свою личность, но при этом хотят, чтобы дети выбрали пару среди своего клана. Так вот, Виктория Крим – дочь Волкодлака и на первом же балу должна заинтересоваться волком. А ты должна следить, чтобы никто другой не занял её сердце.

– Сердце – странная штука, гранда, – поспешила заметить я, отпивая чай, оказавшийся необычайно вкусным. – Говорят, что ему не прикажешь.

– И мы обе знаем, что это человеческая чушь, Регина, – строго посмотрела на меня Персилия, а потом встала и, запахнувшись в шаль, подошла к окну, посмотрев на внутренний двор. Хрупкая фигура придавала куратору курса обманчивый флёр слабости. Но именно у этой дамы всегда на всё был ответ и план.

– В случае осложнений сразу сообщай мне, – сказала Лагра, не оборачиваясь. Я поняла, что аудиенция окончена, и поставила чашку на место, чуть не уронив её. – А я уже приму соответствующие меры.

– Хорошо, гранда, – вздохнула я, понимая, что выбора нет. И что я теперь втянута в кулуарные игры бывшего ректора против нынешнего. А заодно и играю некую неизвестную мне пока роль в планах Истинных. – Когда мне представиться девушке?

– После Посвящения. Я сама вас познакомлю, Регина. А пока наслаждайся последними днями летних каникул, – добавила куратор и благодушно улыбнулась, снова надев маску всем довольной пожилой дамы.