Читать книгу Если б не было тебя – 2. Марк - Инга Максимовская - Страница 4

День первый продолжение

Она мне не нужна. Столько их было таких – через которых я просто переступал, ломал без жалости и раскаяния. Одной больше, одной меньше. Я завел мотор, выруливая на мокрую дорогу. И об этой дуре я бы, скорее всего, забыл уже через час.

Надо было оставить ее подыхать на странно – пустынной дороге. Надо было, но я не смог. Что – то помешало взять на душу еще один грех, заставило выдохнуть, завело моё одеревеневшее сердце, словно кривым стартером доисторический мотор крутануло. Вырвало, выкрутило, заставляя упасть перед ней на колени и понять, что она не умрет. Не сегодня. Только вот в больницу я ее не повезу, зачем мне лишние вопросы? Затащу в свой ад, эту глупую самоубийцу.

Поднял с земли легкое тело, ощущая пальцами обтянутые кожей трогательные косточки. Она растянула запекшиеся губы в подобии улыбки. Странная маленькая птичка, так глупо распорядившаяся своей жизнью. И что – то порвалось во мне с щемящим звоном. Сломалось внутри. Что это? Я не имел представления, но в мозг впились щупальца разрушающего страха, заставив ослепнуть от воспоминаний. Мне не было так мучительно кошмарно с тех пор, как я остался один.

– Марк, Марик, – прошептала кукла в моих руках, и я понял, что просто не смогу перейти последнюю черту. – Я буду с тобой всегда.

Прижал к себе странную женщину, ощущая леденящий холод, идущий от ее тела и побежал к машине.

Я ее не потеряю. Не в этот раз.

Мобильник на приборной доске засветился, отвлекая меня от незнакомки. Женщина застонала, когда я слишком резко выдернул руку из под ее головы. Но мне было все равно. Я смотрел на дисплей телефона, и мне казалось, что схожу с ума. Алые буквы, кровяными кляксами разбегались по экрану, превращаясь в пузатого снегиря. Смешно – летом и снегирь. Нужно будет разобраться с мобильным оператором. Такие шутки прощать нельзя.

«Черное сердце можно оживить. Беги»

Я схватил трубку, но экран больше не мерцал, больше не было странных сообщений. Не было ничего в этом мире кроме маленькой полупрозрачной женщины, свернувшейся в позу эмбриона на заднем сиденьи джипа, стонущей от боли.

– Кто ты, черт тебя подери? – сквозь зубы прохрипел я, поворачивая ключ в замке зажигания. – Кто ты такая, мать твою?

Как доехал до дома – не помню. Мне казалось, что она умерла. Ни звука. Ни стона, звенящая, оглушающая тишина, выдирающая с корнем моё наносное спокойствие. Она не просто так выскочила мне под колеса. Но кто тогда подослал? И с какой целью? Голова становится чугунной. Небо распухшее, как лиловый нарыв, и мне хочется свалиться на колени, поднять руки в верх и кричать, до хрипоты, на разрыв. Потому что, то что я сейчас чувствую совсем не похоже на злость – мою вечную спутницу.

Этот дом мне не нравится. Не знаю зачем я приехал в этот богом забытый пригородный поселок, не помню как нашел особняк, выделяющийся среди серой нищей массы ютящихся к нему домишек. И кованый забор больше похож на тюремную ограду, только «колючки» не хватает. Но меня почему – то сюда тянет.

Она такая легкая, невесомая, почти бестелесная. Обветренные губы давно не видели помады. Такие бледные, как лепестки чайной розы, с вишневой каемкой по краю.

Стонет, когда я беру ее на руки и вдруг открывает невидящие глаза.

– Кто ты? – шепчет моё проклятье.

– Марк. Меня зовут Марк.

Я задыхаюсь от вихрящегося в душе черного гнева. Ненавижу эту маленькую женщину. Она заставляет меня чувствовать себя предателем.

Почему? Я ведь не знаю ее вообще. Впервые вижу. Но почему – то не могу отвести взгляд от острых ключиц, проглядывающих сквозь полупрозрачную кожу.

– Марк, – в голосе незнакомки сквозит что – то очень светлое. И эта ее реакция завораживает. Кто она такая, черт бы ее побрал?

– Кто ты? – хриплю я, борясь с желанием просто бросить ее на раскисшую землю и трусливо сбежать, поджав хвост. Как тогда, три года назад.

Она замирает. И кажется, что скукоживается, испуганно глядя мне в лицо. И я знаю, уверен ей противно смотреть на мою небритую физиономию. А в глазах ее плещется страх: первобытный, животный. Чувствую легкую дрожь, прошивающую маленькую фигурку, словно разряды тока. И этот трепет передается, проходит по венам выжигающим холодом, что приводит меня в чувство. Я Мрак, я не умею сочувствовать. Все к чему я прикасаюсь – гибнет. И эту бабу погублю. Я уже это знаю. Только вот почему-то кажется, что она давно уже обескровлена, высосана и выкинута, эта крошечная птичка, свившаяся в захвате моих рук.

– Я не знаю, – наконец выдыхает она три слова, которые повисают в воздухе облачной дымкой. – Я не помню, кто я. Но я знаю тебя. Марк, я знаю, что безумно люблю тебя. Это имя, такое теплое.

Горло сжимает шипастая удавка. До боли, до хруста.