Читать книгу Если б не было тебя – 2. Марк - Инга Максимовская - Страница 6

– Слышь, братан, на труп прайс другой, – щерится молодой фельдшер, которого я вытащил из затрапезного сельского медпункта, на корню лишив стопки водки с куском пожелтевшего сала. Он смотрит на скрючившуюся женщину, похожую сейчас на абортированный зародыш, валяющуюся на полу дома, который я даже не успел до конца оформить на свое имя.

Плохой дом. Дурная идея купить этот дом отчаяния. В нем живут призраки, я знаю.

– Она жива, шиплю сквозь зубы. Челюсть свела болезненная судорога. Девчонка хрипит, дышит с тихим свистом.

– Ненадолго, – равнодушно дергает плечом коновал. – Скорее всего пневмоторакс. Ребро сломано, пропороло правое легкое. Нужен аппарат ИВЛ и манипуляции, которым не учат в медучилище. Мужик, ты же не думаешь, что я от хорошей жизни пальцы селянам перевязываю. У меня в сумке банка зеленки да каптоприл. Где ты взял этот гемор?

– Сбил.

Я устал. Дышать становится трудно, кажется, что это мое ребро прошло сквозь легкое и явилось в этот мир этой странной чертовой девкой, и скоро мы вместе с ней падем, потому что…

– Марк, Марик.

Я вижу кровавую пену в уголке припухших губ, и склоняюсь над глупой идиоткой, так просто ворвавшейся в мою жизнь, словно разрушительное торнадо. Страшно. Она шепчет моё имя, но так, словно я центр ее вселенной. Нет, я не позволю этой суке сдохнуть. Не сейчас.

– Делай что-нибудь, мать твою. Или я положу тебя рядом.

Видимо мой взгляд настолько красноречив, что фельдшер начинает шевелиться. Мне в руки ложится ком стерильной ваты. Верчу это воздушное облако в пальцах как идиот, совершенно не понимая, что делать.

– Какого хрена ты замер, братан. Зажимай чертову дыру.

Рана маленькая, но когда я вижу лужу крови, скопившуюся на полу, мне становится дурно. Воспоминания накатываю удушливыми волнами. Воздух пахнет гнилью. Я помню. Я не могу забыть. Не могу. Надвигающаяся паника сводит с ума. И чертов эскулап это видит.

– Давай, сука, живи, – рычу я, вжимая в деревянный пол безвольное тело, словно пытаясь удержать на земле дрянь, заставляющую меня снова погружаться в пучины ада. – Живи, тварь.

Что-то отталкивает меня от жертвы. Я слепну от ярости. Никто не смеет перечить мне. Никто. С тех пор как я загнал убийцу моей жены. Я нашел его. Нашел и уничтожил. Но не смог выкорчевать с этой земли его наследие, которое до сих пор напоминает мне о потере. а дурак врачишка этого не понимает. Явно вспомнил клятву Гиппократа. Дурак, не бессмертный же. На глаза падает пелена, в этом состоянии я не владею собой. Но видя, как медик бьется за жизнь, меня отпускает. Не убивать же героя, спасающего мою жертву.

– Ты ее убьешь.

Этот тщедушный кузнечик смеет мне перечить, Ия начинаю его уважать. – Жгута нет, пережми ей предплечье.

– Как? – я правда в шоке. Выгляжу слюнявым идиотом, наверное это очень смешно. Но фельдшер даже не улыбается.

– Руками, мать твою. – коротко выплевывает он, набирая в шприц желтоватую жидкость. – Чего замер, давай? У бабы шок, и она точно отдуплится, если ты не придешь в себя. Давай.

Я пережимаю пальцами тощее предплечье, они смыкаются, еще и остается пространство между моей кожей и ее.

– Давай же. Ну, – шепчу, глядя, как в сгиб локтя марионетки впивается игла.

– Сейчас ты отвезешь ее в районку, братан, – прямо в лицо, по слогам выговаривает медик. – Мой тебе совет. Брось ее возле приемника. Лишние вопросы не нужны ни тебе, ни мне.

– Не смогу, – выплевываю я, прижимая к себе обмякшую девку одной рукой, другой вываливая из вывернутого кармана горсть скомканных крупных купюр. – Возьми. И не болтай много.

– Я не разговорчивый, так-то, – хмыкает мой помощник. – Но девка живучая. Повезло, другая бы уже умерла.

Воздух воняет смертью. Я знаю, как она пахнет. Цветами и сладким тленом. И женщина в моих руках, обвисает, тянет к земле, кажется что я несу труп, только идущее от нее тепло не дает мне сойти с ума окончательно. А еще я знаю, что девка не умерла потому, что ее что – то держит на этой грешной земле. И я здесь по этой же чертовой причине

Нет, я не бросаю ее возле порога ЦРБ. Почему-то мне кажется это кощунством. Сдаю на руки заспанному интерну, который испуганно косится на мой шрам. В этом нет ничего странного, я уже привык. Моя отметина напоминает мне о том, кем я стал, переступив черту. Грехи не имеют искупления. Но я не жалею ни о чем.

Я знаю, что моё место в самых глубинах преисподней. И даже то, что я не дал умереть ребенку моего врага, а забрал его и воспитываю, не даст мне и грамма форы. Я сделаю его таким же, как я. Выжгу все светлое из души.

– Не отпускай меня, – шепчет женщина, словно выныривая из небытия, всего на миг. Единственное мимолетное мгновение, вырывающее меня из черных мыслей. – Марк, я должна узнать – кто я. Помоги.

Надо бежать, но ноги словно прирастают к асфальту.

– Я с ней, – проклиная себя, хриплю я.

– Не положено в операционную, – вякает медик.

– На не положено, знаешь что положено? – скалюсь я, прекрасно зная, как моя внешность действует на людей. – Вопрос лишь в цене.

Я знаю, что должен быть с этой странной дурой. Не знаю почему. Не могу ответить себе на этот вопрос.

В кармане пищит мобильник.