Читать книгу Калипсо - Ингар Йонсруд - Страница 18

Столовая оказалась продолговатой комнатой с оранжевыми гардинами. По пути туда Кафа указала на место, где они нашли оторванный кусочек фотографии, а в столовой их встретил жесткий голос – Андреас лаялся с кем-то по телефону. Звук слегка приглушался висевшими на стенах коврами. Одни с узорами каких-то абстрактных цветов и форм, другие – с пейзажами, религиозными мотивами и животными. Тканые полотна источали запах натуральной шерсти.

Инспектор Косс тоже уже был здесь.

– Тебя ограбили? Что это значит?

Кафа показала свои ладони. Они были ободраны, с еще свежими корками.

– Меня сбил с ног пробегавший мимо. Сначала я подумала, что это просто случайность, что какой-то мешок дерьма просто не заметил меня. Но придя домой и собираясь перечитать папку с материалами по делу Микаэля Морениуса, я обнаружила, что она пропала. Я уверена, что папка лежала в сумке.

– Но почему…

– Я подумала, что это не будет иметь никакого значения. Просто пересмотрю информацию заново. Но не вышло. Теперь в регистре не осталось никакого Микаэля Морениуса. Ни адреса, ни даты рождения, ни семьи… ничего. Все пропало. Удалено.

– Ты шутишь?

Андреас закончил разговаривать по телефону парой крепких словечек. И подошел к коллегам, недовольно ворча.

– Я говорил с патологоанатомом Хайсманном. Его разбудил ночью звонок с ночной вахты из Центральной больницы. Кто-то пришел туда и потребовал выдать все личные вещи Морениуса. Хайсманн мигом сел в машину, но когда он приехал, коробку с вещами уже забрали.

Фредрик, недоумевая, стал хватать ртом воздух.

– Это… это же улики. В деле об убийстве. Никто не может просто взять и…

– Может, – перебил его Андреас. – По решению суда. Я только что говорил с ними. Какой-то там судья первостатейной инстанции, сволочь. Он подтвердил, что решение подлинное. Но он ни слова не хочет говорить о том, кто попросил получить его и на каком основании. Ссылается на статью в законе о безопасности.

Андреас взглянул на Косса.

– Закон о безопасности! Ты же юрист. Закон о безопасности касается терроризма. Госбезопасности. Всего вот этого дерьма. А это что за чертовщина?

Инспектор отреагировал на эту вспышку прохладной миной. Не получив ответа, Андреас продолжил:

– Хайсманн отследил зубную карту Морениуса. Но теперь и она исчезла.

Он сделал шаг назад.

– Вы понимаете что тут происходит? Все следы Микаэля Морениуса вот-вот превратятся в дым, прямо у нас на глазах.

В углу комнаты стоял обеденный стол, покрытый ниспадающей черной в белую полоску гобеленовой скатертью. Косс сделал шаг к столу и наклонил голову набок.

– Что мы вообще знаем об этом Морениусе? – спросил он, явно думая о чем-то другом.

– Немногое, – ответила Кафа. – Он никогда не упоминался в газетах, в соцсетях его нет. Ни работодателей, ни судимостей.

Инспектор повернулся к ним.

– Значит, жил инкогнито, скрываясь за чужим именем. Никто не заявил о его пропаже. Ни жены? Ни родителей, ни детей?

Кафа покачала головой.

– Возникает вопрос, почему так? – сказал Косс. – Почему он так жил? Кем он был?

Фредрик посмотрел на инспектора, перевел взгляд на оранжевые гардины и на мрачный осенний сад на улице. Было два возможных объяснения. Или на Микаэля Морениуса кто-то охотился. Или он сам был охотником.

Бывает, что государство скрывает тех, за кем охотятся. Это могут быть женщины, убежавшие от мужей-насильников. Звезды, которым докучают назойливые преследователи. Политики, которым угрожают.

Адреса, телефонные номера, дети. Все засекречивается так, чтобы только единицы из полиции имели доступ к данным.

Но есть еще и другая категория. Преступники. Бывшие участники террористических организаций, может быть. Военные преступники или члены мафии. У них есть одно общее – все они мелкая рыбешка. Государство защищает их потому, что они сдают крупную рыбу в обмен на более мягкое наказание. Может быть, Андреас предположил правильно? Что Микаэль Морениус отмывал деньги, но стал слишком жадным? Что власти вычислили его и он настучал на старых знакомых?

Фредрик подумал о шрамах Морениуса. Кто-то так разозлился на Микаэля Морениуса, что стрелял в него из дробовика. А позже его сначала пытали и затем убили. Это хорошо вписывается в портрет вероломного преступника. Может быть, его настигло прошлое, и он понес наказание за стукачество?

Но в этой версии был изъян. Ведь какой смысл пытать предателя, если никто об этом не узнает? Пытают, чтобы испугать других, чтобы те держали рот на замке. Так почему же он стал едой для крыс? Мог ли он выдать какую-нибудь террористическую организацию? Наркобанду? Это бы объяснило, почему суд сослался на закон о безопасности. Это объяснило бы, почему испарились все следы, один за другим. Это бы объяснило необходимость скрывать свою личность.

Кто-то защищает его даже после смерти.

Но что тут делали его водительские права? И тогда чей это смердящий труп на лестнице?

– Где вы нашли права? – спросил Фредрик.

– Там, – Кафа показала на пол рядом с глубоким кожаным креслом, стоявшим на ковре с длинным ворсом у окна. Фредрик опустился на четвереньки. Заглянул под кресло, погладив рукой по темному ворсу. Понюхал ее. – Кофе, – пробормотал он, поднимаясь на колени.

– Парень на лестнице ходил по дому в одних носках. Штанах для бега и дырявых носках. Ведь так люди ходят у себя дома, разве нет?

– Да, – ответила Кафа. – Похоже, он здесь жил, – продолжила она. – Остается загадкой, что же случилось с той женщиной, которая должна была тут жить. С Гердой Тране.

Может быть, толстяк ее похитил? Может, он был тем чокнутым подонком, который запирал и насиловал старух? Сдирал с них кожу, дроча и смеясь?

– Конечно, могло быть и вполне правдоподобное объяснение. Но тогда зачем он говорил соседям, что его прислали из коммуны? Если он был другом или дальним родственником, зачем лгал?

– Выясните это, – хмуро сказал Косс. – Обнаружение трупа в люке не просочилось в СМИ?

– Нет.

– Хорошо, пусть так и остается.

Рыжеволосая полицейская, стоявшая в дверях, торопливо подозвала Кафу к себе.

– Подойдите сюда, – сказала она. – Мы обнаружили улику. В саду, под листьями.

Между высокой изгородью из барбариса и задней стеной виллы на траве полукругом лежали камни размером с шары для боулинга. Посреди бок о бок были посажены две березы.

Выглядело это как мемориал.