Читать книгу Сокровища эрлингов. Сказание о Тенебризе - Елена Аугуст, Ингрид Солвей - Страница 3

С незапамятных времён в глубине Незримого леса, на высоком берегу смертоносной реки Сильд, стоял замок. Каменные стены давно скрыл плющ, а высокие перекрытия обросли мхами. На крышах низких домов, в которых прежде обитали домашние животные и жили слуги, разрослись кустарники и виднелись тонкие поросли деревьев. Деревьев-монстров, при упоминании о которых у всякого, кто помнил историю Незримого леса, стыла кровь. Семена занесло на крыши осенними ветрами из леса, частоколом окружавшего подходы к замку.

Владелица, великанша Мал-уэль, сегодня вернулась после многолетней отлучки, и настроение у колдуньи было не просто кошмарным, а убийственным. Крикливый голос разносился по округе. Она проклинала всё и всех на свете. Следом за ней по двору то ластясь, то поскуливая, то радостно рыча, носилось пугающее на вид животное, смахивающее на гиену: с желтоватыми клыками и крупное, как лев.

Смотритель замка, полусонный привратник-тролль, живший в сторожке неподалёку, примчался на зов госпожи и визг и тявканье её питомца.

– Что стоишь болван болваном? Где ключи от входа?

Он осоловело озирался, не понимая, где слуги и помощники госпожи, прибывшие с ней, пока не сообразил, что никого нет, и засуетился.

– Минуточку… Я быстро! – И скоро вернулся со связкой ключей.

Затхлый запах комнат напугал смотрителя так, что он мигом проснулся и задрожал уже от страха, как осенний лист на ветру. Вот уж действительно болван болваном! И почему не додумался время от времени хотя бы проветривать помещения, пока хозяева были в отъезде?

Он растерянно переминался на пороге, круглыми глазами поглядывал на зверя, трущегося о ноги хозяйки, и не знал за что хвататься: то ли переставлять мебель, то ли сдирать паутину и завеси пыли, то ли стоять смирно, получая нагоняй.

Глаза его постепенно привыкли к сумраку в зале, и он разглядел, что хозяйка выглядела весьма плачевно – прежнего лоска как не бывало. Лицо и руки перемазаны грязью и сажей, платье порвано, а волосы – прекрасные белокурые волосы – местами обгорели, и лишь несколько прядей уныло висели вдоль спины.

– К чертям всё! – выкрикнула Мал-уэль, обращаясь к кому-то, и сдёрнула покрывало с зеркала у окна.

– Не понял, вам чаю? – оробело уточнил смотритель.

– Ты ещё здесь? Убирайся! И никого ко мне не пускать. Запомни: ни-ко-го. Ни бога, ни чёрта, ни мужа, ни сестру мою Имаджи!

Он притворил за собой дверь и тихонько выдохнул. Кажется, наказывать его не собирались. И тут же задался вопросами: куда подевалась прислуга? почему у Мал-уэль такой неприглядный вид, точно подралась с кем-то? где хозяин Треал – король Тьмы? и почему госпожа вернулась из Туманной страны одна? что стряслось?

Оставшись наедине со зверем, колдунья развела руками, сплетая паутину заклинаний и пробуждая древнюю магию. Серебряные лучи света заструились из рамы и тронули тусклую поверхность зеркала, открывая видения разрушенной столицы Туманной страны.

Поражение!

Крах!

Она и Треал последними покинули руины за миг до того, как Зверь Мёртвого мира, которого они пытались подчинить, едва не уничтожил их самих.

Зверь Мёртвого мира…

Почему? Зачем создала его Имаджи? Для кого? Для чего? Увы, ей никогда не узнать тайны сестры, потому что они с Треалом проиграли последний бой.

Теперь надо срочно отыскать Мару. Куда подевалась дочь и почему не помогла им?

Она снова вскинула опущенные в бессилии руки, сплетая новые слова и творя другое заклинание, способное отыскать в памяти мира следы пропавшей.

В дверь заглянула взъерошенная голова привратника:

– Госпожа, к вам пришли.

– Кто?

– Ваш муж. И он требует… – прошептал тролль испуганно.

Колдунья сжала кулаки, проговорила дрожащим от едва сдерживаемой ярости голосом:

– Ах, он требует?!

Из коридора донёсся шум, в проёме двери возник монстр, соединивший в себе черты дракона и осьминога. Чудище, шлёпая щупальцами с присосками по каменному полу, прошло в зал и остановилось в центре, испытующе взирая на колдунью. Зверь, лежавший окаменелой статуей у ног хозяйки, с урчанием приподнял голову, оголяя клыки. В глазах животного замерцали огоньки бешенства – он хорошо чувствовал настроение хозяйки.

Треал уже собирался выпустить в хищника порцию чёрной магии, чтобы охладить пыл хранителя жены, но, взглянув в сверкавшие сталью глаза великанши, опомнился – не время противостоять и цапаться с Мал-уэль. Не время! Он нахмурился в замешательстве.

– Я не понял! Ты не желаешь меня видеть?

– Я тебя не приглашала. Только и всего.

– А мне разве особое приглашение нужно? – оторопел монстр окончательно.

– Это мой дом! – Лицо женщины побледнело, и концы оставшихся нетронутыми огнём сражения прядей ожили, заклубились змеями: пасти приоткрылись, рептилии зашипели.

Сердце Треала похолодело. Слова жены и враждебное поведение означали лишь одно: их и без того шаткому союзу пришёл конец, и ему придётся убираться – покинуть убежище.

– Что происходит? – пробормотал он, отступая, и выглянул в окно.

Острые шпили соседних башен замка на фоне лун, казалось, пронзали тучи. Внизу расстилался лес, полный монстров-деревьев. Зазеваешься – сожрут в одночасье.

– Начнём с того, что мы проиграли! – Мелкие морщины прорезали лоб колдуньи.

– Да, но мы остались живы и ещё сможем всё изменить. Приближается ночь, когда сойдутся вместе прошлое, будущее и настоящее, начнётся новый цикл времени, и у нас будет возможность проникнуть в скрытый мир эрлингов и добыть утерянные сокровища. С их помощью мы сможем начать жизнь сначала.

– Сначала? Неужели ты забыл, что мы потеряли наш единственный шанс? Захватив Зверя, покорив его, мы могли бы обеспечить себе право властвовать над мирами. Мы бы вызнали, что Имаджи и Сеан пытались скрыть в Мёртвом мире: Страхи, Надежды, источник вдохновения или свою смерть?

– Но мы же договорились, что в случае провала скрываемся в твоей Незримой стране, пока не набёремся сил для новой войны…

– В случае провала? Новой войны? – взвилась Мал-уэль. – Моя дочь пропала, и неизвестно, что случилось с ней. Она так и не появилась на празднике. А тебя интересует только война?

– Она такая же моя дочь, как и твоя! – прошипел возмущённо Треал. – И кстати, знаешь ли ты, что девчонка собиралась свергнуть нас с тобой с помощью Зверя? Собиралась убить. Уничтожить – стереть с лица земли!

– Ложь! Всё ложь и наговор! Никогда не поверю! Во всём виноват твой сын! Это он хотел уничтожить нас… Бедная моя девочка! – простонала колдунья и насторожилась: – А может, ты сам приложил руку к исчезновению Мары, чтобы оставить невредимым своего сыночка? Ах вот почему ты так спокоен! Признавайся, где Мара, подлец!

– Подлец?

– Да! Ты предал нас ради своего сыночка Арго!

– Арго-то здесь при чём?

– Как это при чём? Ты уже забыл, как носился за ним повсюду? Как лебезил и заискивал перед ним, когда он появился в замке? А я всё помню!

Треал промолчал, устало опустился в кресло и попытался сосредоточиться. Нет, нельзя ссориться с Мал-уэль. Стоит оказаться у неё в немилости, и пиши пропало – он останется один.

По полу полз синеватый свет луны, освещая мозаику. В зале было холодно. На стенах, полу, камине и зеркале – пыль и иней.

– Я полагала, что мы с тобой ведём честную игру, – продолжала дрожащим голосом Мал-уэль. – Мы заключили союз, у нас был договор: ты помогаешь мне, я помогаю тебе… но ты предал нас с дочерью. Ты не открыл Маре истинное имя волшебной шкуры – ты отдал Арго своё наследство. Ему, а не Маре ты доверил имя артефакта, который помог бы твоей дочери подчинить Зверя! – Колдунья заломила руки и повторила со стоном: – Бедная моя девочка!

– Я не понимаю, чем ты недовольна? Я считал, что дети подружились. Они были вместе.

– Подружились? – взвизгнула она. – Да ты ещё больший идиот, чем я предполагала! С какой стати им дружить? И как ты мог отдать волшебную шкуру этому проходимцу Арго?

– Арго не проходимец! Он мой сын! – возразил Треал и его озарило. Он с трудом удержался от смешка.

В самом деле… Шкура Рассветного дракона. Артефакт, за которым многие годы охотились Мал-уэль и Мара, у мальчишки. Как он мог забыть?! Шкура у Арго! Ему надо скорее отыскать сына, и вместе они завершат то, что оказалось не под силу дочери и жене. Они подчинят себе Мёртвый мир! А потом вместе захватят остальные миры.

– Твоего сына вырастили чужие, наши враги, – продолжала изливать наболевшее Мал-уэль. – Ты предал меня и Мару. Впрочем, ты никогда никого из нас не любил! – Она отошла к окну и горько вздохнула.

– Неправда!

– Ты не умеешь любить… Ты постоянно лжёшь.

Треал ударил по стене лапой так, что задрожали стёкла, и проговорил жёстко:

– У меня есть доказательства предательства Мары. Один из моих поверенных…

– Мне не нужны ничьи доказательства! – оборвала мужа Мал-уэль. – Где Мара?! – Змеи ожили, взвились над головой колдуньи, раздуваясь и шипя. – Что ты сделал с ней? Запрятал в пустыне Алаты, чтобы обезопасить себя?

– Ты с ума сошла? Она же моя дочь! Я не желаю ей зла и понятия не имею, куда она смылась! – Треал подскочил с кресла и отвернулся к окну, чтобы не выдать себя неверным словом или жестом.

Он сделал всё, что мог, для Мал-уэль и Мары, желая заполучить достойных жену и наследницу вместо сына, украденного вейрой Имаджи. Многие годы он угождал Мал-уэль и Маре, подыгрывал им, чтобы отвлечь от собственных тайн, которые спрятал в пустыне Алаты. И вот их благодарность: одна ненавидит его, вторая пыталась стереть с лица земли.

– Где моя дочь? – прогремел голос Мал-уэль, и Треал вздрогнул, очнулся от размышлений.

– Откуда мне знать? Наверняка отсиживается где-то и задумывает новую пакость. Она жаждет моей и твоей смерти.

– С какой стати ей желать смерти мне? – отозвалась Мал-уэль. – Я всё делала ради неё! Я жила ради неё! – В голосе колдуньи впервые прозвучала неуверенность.

– Что? Ты всё делала ради неё? Не смеши. Ты делала всё ради себя. Использовала дочь и меня, чтобы отомстить сестре.

– А тебе уже жаль Имаджи? Продолжаешь тосковать о ней? Что молчишь? И сказать нечего? Достаточно того, что ты обманул меня с ней!

– Что ты городишь?

– Арго… Твой сын от Имаджи, он появился на свет после того, как мы с тобой заключили договор. Он родился после смерти Сеана!

– Но потом у нас появилась Мара, – напомнил он, уклонившись от прямого ответа. Что поделать, если он не доверял никому? И как в воду глядел: Имаджи выкрала сына, а дочь предала!

Зал осветился, и зеркало ожило.

Мал-уэль бегом вернулась к нему. Наконец-то оно отыскало дочь!

– Мара, крошка моя!

Поверхность заколебалась и пошла волнами – показанное видение было размытым и зыбким. Колдунья с трудом признала в плывущей ряби лицо дочери-химеры и невольно содрогнулась. До чего же уродлива наследница! Плоть от плоти, кровь от крови – вся пошла в отца-монстра.

Той тёмной грозовой ночью, когда Мара появилась, она сама долго пролежала в беспамятстве – настолько сложным оказалось рождение наследницы, а когда пришла в себя, Треал принёс крошку, её дитя.

Но вместо того чтобы наслаждаться счастьем, она ужаснулась и испугалась. Неужели у неё, первой красавицы, могло родиться подобное создание? В тот момент она как будто забыла, что отцом ребёнка стало порождение Тьмы. Тьмы, которую она сама отыскала в забвении прошлого и принесла в мир, чтобы мстить.

Словно в кошмарном сне она поднесла ребёнка к себе и, вопреки охватившему отвращению, поклялась, что будет верна маленькому чудовищу, чтобы оно стало счастливее, чем её мать. И для начала подарила дочери тело и лицо, похожие на свои собственные. Впрочем, зря она старалась, прелестная внешность не сделала Мару счастливее. Тьма, унаследованная от отца, оказалась сильнее.

Не сходя с места, Треал выкрикнул:

– Мара, я знаю! Мне донесли, что это ты, а не Арго готовила мятеж, чтобы уничтожить меня и мать. Ты обманула нас!

В зале стало тихо.

Очень тихо.

– Ненавижу! Ненавижу обоих! Предатели! – донеслось из зеркала.

– Но я же тебя так любил!

– Мне фиолетово!

Мал-уэль крутанулась, взметая снопы искр. Треал отпрянул от неё, чудом избежав столкновения с гневом колдуньи.

– Значит, это правда? – прошептала Мал-уэль.

Мара не ответила.

– Какая же ты… Вся в отца! Подлая!

– Ты сама не лучше! – впадая в ярость, выкрикнула Мара.

– Нет! – потрясённая, Мал-уэль покачала головой. – Ты не моя дочь! Моя дочь не могла быть такой бессердечной к своей матери!

– Тогда ты не моя мать!