Читать книгу «Россия. Почему ты такая?». Мысли о России в публицистике Фёдора Абрамова - Инна Павлова - Страница 6

«Меня всегда волновали сложные проблемы развития русской деревни…» – замечал писатель в открытом письме землякам «Чем живём-кормимся» (1979 г.). С признанием деревни как первоосновы национального бытия все громче в публицистике Ф. Абрамова звучит тревога писателя за её судьбу: «Ну как же без боли, как не болеть за своё родное, кровное?» [10, с. 44]. Это абрамовская боль о людском равнодушии, о разрушаемых избах, безжалостно вырубаемых лесах, о пьянстве, о варварском отношении к природе, о гибнущей красоте родной Верколы, о заброшенных могилах…

Писатель высоко ценил классика русской литературы Ивана Алексеевича Бунина и его повесть «Деревню». Ф. Абрамов в изображении деревни во многом продолжил бунинскую традицию, на новом историческом этапе показав трагическое оскудение быта и духа, разрушение веками формировавшегося уклада и системы нравственных ценностей. Подобно И. А. Бунину, автор хорошо знал деревенскую жизнь и ставил перед собой сложную задачу: попытаться определить источник трагических перемен в деревне. И если И. А. Бунин своими произведениями заставил общество задуматься над проблемами крестьянства в России, то Фёдору Абрамову удалось настроить общественное сознание на необходимость незамедлительного решения деревенских проблем.

Выступив в 1954 году на страницах журнала «Новый мир» в статье «Люди колхозной деревни в послевоенной прозе» против «пейзанского» стиля в описании деревни, в которой «повсюду разлито лунное сияние» [6, с. 317], писатель провозглашает лозунг, ставший девизом его творчества: «Только правда – прямая и нелицеприятная…» [6, с. 332]. Ф. Абрамов признавался: «Сказать человеку вовремя о его слабостях, о его самочувствии, о его недостатках, о тех зародышах какой-то беды или боли или хворобы, которые в нём сидят, – это очень хорошо» [10, с. 44]. Писатель верит в целительную силу слова, когда оно продиктовано не равнодушием, а желанием помочь в беде. А большей беды, чем гибель деревни, для публициста и быть не может. Именно этим обусловлен высокий гражданский пафос статей Ф. Абрамова, в которых он пишет о «мертвой пашне», поднимает самую волнующую тему – гибели деревни [10, с. 74].

Впервые эта тема стала центральной в выступлении Ф. Абрамова на шестом съезде писателей СССР «О хлебе насущном и хлебе духовном» (1976 г.), в котором констатируется печальный факт, что старая деревня с её тысячелетней историей уходит в небытие [10,10]. В этом выступлении публицист с присущей ему открытостью поднимает вопрос «о сохранности и защите непреходящих ценностей духовной культуры, накопленных вековым народным опытом» [10; с. 11], так как «нельзя заново возделать русское поле, не возделывая души человеческие, не мобилизуя всех духовных ресурсов народа, нации» [10, с. 12].

В августе 1979 года районная газета «Пинежская правда» напечатала открытое письмо своим землякам «Чем живем-кормимся». Жанр открытого письма, публичного обращения к читателю не был широко распространён в предыдущие десятилетия. Он восходит к жанрам ораторской речи, тесно связан с проповеднической, учительной традицией отечественной литературы. К жанру открытого письма Фёдор Абрамов пришёл не случайно: именно такая форма оказалась созвучной его дарованию, в которой художник и аналитик соединились с оратором и борцом.

В публицистике 70-ых – начале 80-ых годов письмо к землякам стоит особняком прежде всего оттого, что объектом критики стала не только административно-командная система хозяйствования. Писатель задаётся вопросами: «Почему чахнет общественное хозяйство в Верколе? С кого спрос в первую очередь? Конечно, с руководства… Ну, а вы сами, дорогие земляки? Чувствуете ли вы свою ответственность за запущенное хозяйство? Всегда ли выполняете свои обязанности?» [10, с. 14]. Одним из первых в эти годы публицист возвысил голос против равнодушия и пассивности народной. В открытом письме к землякам «Чем живём-кормимся», вызвавшем широкий общественный резонанс, писатель строго судит своих земляков за «равнодушие, пассивность, нежелание портить отношения с односельчанами… вечную надежду на строгого и справедливого начальника» [10, с. 16].

Фёдор Абрамов поднимает проблемы общероссийского значения – социальные и нравственные. Он затрагивает вопросы, касающиеся заготовки кормов для скота на зиму, сохранения молодняка, прогулов, опозданий, пьянства, которое называет «социальным бедствием», необустроенности, засорения леса и реки. В письме анализируются причины неудач. Исследователь И. Золотусский замечает, что акцент абрамовского послания землякам был поставлен на слове «сами»: сами веркольцы дают погибать телятам, сами не выходят на сенокос, пьют водку в рабочее время, сами уходят в отпуск в разгар страды, сами не выкашивают луга, сами забросили «дальные угодья по лесным речкам», сами подвирают в цифрах, когда хотят, чтобы зарплата была больше [37, с. 466—467].

Хотя Ф. Абрамову не раз приходилось слышать от коллег (например, Василия Белова), что «народ не виноват», «его надо пожалеть», «он жертва», писатель в своей категоричности был непоколебим: «Я считаю, что в наших мерзостях немалая заслуга и нашего великого народа. И поэтому я всю жизнь кричу: встань на ноги! Оглянись кругом! Не дай всякой сволочи ездить на тебе!» [34, с. 153]. Подобный писательский максимализм, на наш взгляд, продиктован не желанием найти и заклеймить виновного, а напротив, помочь преодолеть трудности, обрести себя. Поэтому веркольцы не затаили обиду на писателя, видя в нём не обвинителя, а заступника.

«Не обмелела ли река народной совести, народной нравственности?» – задаётся вопросом писатель [10, с. 19]. Он представляет будущую Верколу красавицей, прекрасно понимая, что многое зависит и от самих сельчан. Главная идея открытого письма к землякам: необходимо сознательное участие земледельцев в истории, пробуждение у них гражданских чувств и порывов. Игорь Золотусский писал: «Фёдор Абрамов был прекрасен тем, что, любя свой народ, веря в народ, не кадил ему, не был слеп в своей любви» [39, с. 14].

Писатель не только выделяет проблемы, но и предлагает пути их решения. Л. В. Крутикова-Абрамова в книге «Жива Россия» справедливо замечает, что Абрамов обращается к каждому из нас, стремится «разбудить совесть, пробудить социальное мышление и чувство личной вины и ответственности за всё происходящее…» [42, с. 52]. Другого пути к возрождению России он не видит: «… нельзя возродить Россию, её хозяйство, её опустевшие деревни, запущенные луга и пашни, не возрождая, не улучшая самого человека» [42, с.56].

Подобно своему любимому писателю Л. Н. Толстому, Ф. Абрамов с 1939 года регулярно вёл дневник. 17-го августа 1979 года Ф. Абрамов записал: «Всё переживаю по поводу своего «Письма». Не начнётся ли с завтрашнего дня новая полоса в моей жизни? Не отвернуться ли от меня земляки? Обидных слов в «Письме» немало… Но видит Бог, я только хочу помочь веркольцам». Но тревоги писателя были напрасны. «Великое счастье – «Письмо земляки одобряют. Значит, не умерла ещё Веркола. Есть, есть ещё люди, которые хотят добра и справедливости, хорошей жизни – по совести…» – с радостью замечает он [40, с. 63]. Одной из отличительных черт Ф. Абрамова как личности была его особая нетерпимость к пассивности и равнодушию в людях.

О том, как откликнулись на открытое письмо земляки, публицист позже рассказывал так: «Представьте себе, выходит газета, я ни жив ни мёртв, и ко мне является депутация старух: „Спасибо, Фёдор Александрович. Давно знаем, что вы писатель, а вот, что настоящий писатель, узнали только сегодня“. Короче говоря, жизнь взбурлила просто. По всему району – сельские сходы, везде обсуждают… надоел беспорядок, надоела безалаберщина, ведь от нас многое зависит. У нас всё в деревне закрутилось… С риском в клуб попадали. Крыльцо отремонтировали. Школа, как сарай, была без вывески – вывеску наколотили. За два месяца ясли построили… Телята дохли на телятнике – построили новый телятник и ещё много, много» [39, с. 110—111].

В чём же видел Абрамов идеал современной деревни? Сам он, выступая на телевидении в Останкине, говорил о двух путях развития деревни: « Первое решение – деревня кончается, деревня исчезает с лица земли… Взамен агрогорода, агрокомплексы… А второй путь… заключается в том, чтобы деревню сохранить… Деревня русская – это ландшафты, наша Родина, мать и прародина всего» [10, с. 59—60].

На базе анализа работ Ф. Абрамова – «О хлебе насущном и хлебе духовном», «Чем живём-кормимся», «Самый надёжный судья – совесть», «Слово в ядерный век», «Работа – самое большое счастье» – приходим к выводу, что авторский идеал – это патриархальная деревня. «Сегодня все, кому не лень, по поводу и без повода, пинают патриархальную старую деревню. Как это можно?» – возмущается публицист в выступлении на своем шестидесятилетии [10, с. 21]. Писатель предлагает сохранить многовековой опыт: традиционное отношение к земле и семье, природосообразный уклад жизни, общинное сознание.

Для Ф. Абрамова «патриархальный крестьянин – это тот человек, который жил по законам совести, по самым высшим неписаным законам, к которым на протяжении всей своей истории стремится человечество» [10, с. 21]. Писатель осознавал сложность претворения этого идеала в современной действительности, поэтому и настаивал на тесном контакте человека с землёй, с природой. По мнению публициста, именно эта связь способна пробудить уснувшие патриархальные гены современного человека, потому что «земля, животные, общение с ними – это один из главных резервуаров, из которых черпается человечность, строится человечность в человеке» [10, с. 60].

Требовательный вопрос публициста «Чем живём-кормимся?», обращённый к землякам, в материальном и духовном смысле актуален и сегодня, когда русская деревня, особенно северная, переживает не лучшие времена: закрываются больницы, школы, сельские клубы, библиотеки. Всё это приводит к тому, что люди вынуждены покидать родные места в поисках лучших для жизни условий. Утрачивается связь целых поколений со своими духовными корнями.

Мыслитель был убеждён, что необходимо деревню сохранить, потому что она является основой русского национального бытия, «прародиной всего» [10, с. 60]. Одна из главных и любимых мыслей Ф. Абрамова о возрождении русской деревни заключается во взаимосвязи материальных и духовных основ уклада крестьянской жизни, поэтому писатель уверен, что расцвет деревни возможен только через преображение самого человека на селе, через его связь с землёй.