Читать книгу Для тебя моё сердце - Инна Разина - Страница 12

Очень странно вот так прикасаться к его горячей коже. И удерживать себя, чтобы не скользнуть ладонями дальше. Вверх по лопаткам, мощным плечам. Ощущая, как напрягаются под моими руками стальные мышцы. Так и тянет отследить пальцами контуры татуировок. Теперь я знаю, что одна спускается с плеча почти до самого локтя. А вторая, на другом плече, слегка заходит на грудь, а сзади на лопатку. Очень красивые татуировки, не вульгарные. Какие-то символы и слова, кажется, на латыни.

Не выдерживаю и все же провожу вдоль пластыря, по черному контуру. Слышу, как Морозов шумно выдыхает, и быстро одергиваю руку. Наверняка, ему больно. Хотя сегодня Богдану заметно лучше, а значит, моя миссия окончена. Отхожу в сторону, выбрасываю в мусор использованные бинты. Мою руки и сажусь за стол, придвигая к себе тарелку с завтраком. Морозов, так и не натянув футболку, тоже поворачивается к столу. Сидит пару минут, пребывая в своих мыслях. Потом начинает есть. Жадно, с аппетитом. При этом изредка подглядывает на меня, но быстро отводит взгляд.

– Очень вкусно, – кивает довольно. – Не ел всего сутки, а будто несколько дней, – усмехается невесело.

– Вообще-то, больше суток, – замечаю я. – Вряд ли тебя кормили в подвале. И еще весь вчерашний день.

– В смысле, вчерашний? Разве ты не вчера меня вытащила?

– Позавчера. Вчерашний день ты проспал.

– Странно. Совсем ничего не помню, – морщится мужчина.

– Не удивительно. Ты потерял много крови. А еще мой друг колол тебе снотворное. Чтобы силы быстрее восстанавливались.

– Что за друг? Расскажи подробнее, – просит Морозов, глядя на меня с какой-то непонятной досадой.

– Ну… – тяну я, прикидывая, что говорить. – Мы с Костей дружим с детства. В этой деревне и познакомились. У его родителей тут тоже дача была. После их смерти он перестроил дом и теперь живет в нем постоянно. Костя старше меня. Окончил мед, работает хирургом в центральной больнице.

– Понятно, – кивает Богдан, бросая на меня быстрый взгляд. – Его семья тоже здесь живет?

– Нет, говорю же, родители умерли. А жены и детей у него нет.

В ответ на мои слова Морозов хмурится еще больше и недовольно поджимает губы. Размышляет несколько минут. Потом продолжает свои расспросы:

– Ты учишься или работаешь?

– Работаю.

– Где? – не отстает он.

– Это важно?

– Нет. Но я хотел бы знать. Если не секрет, конечно.

– Не секрет, – пожимаю плечами и отвечаю, стараясь не показать, что это болезненная для меня тема. – Я помощник шеф-редактора женского интернет-портала. Пишу статьи для него. Еще копирайтингом иногда подрабатываю, если попадаются хорошие заказы. Ну и тому подобное.

– Ясно, – Богдан снова замолкает. А я напрягаюсь. Потому что тоже хочу задать ему вопросы. Но не знаю, ответит ли. И все же решаюсь:

– Скажи, ты хорошо знаешь Олега? Почему он…

– Решил меня убить? – хмыкая, завершает фразу и разглядывает меня.

– Типа того… Речь шла о каких-то бумагах. Тебя хотели заставить их подписать, – продолжаю с сомнением. Не уверена, что стоит вторгаться на эту территорию. Но не могу сдержать любопытство.

– Все очень просто. Дело, как обычно, в деньгах, – отвечает Морозов. Замечаю, как сжимаются его кулаки и дергаются желваки на щеках. – Твоему отчиму приглянулся мой бизнес. Простых откатов оказалось мало. А я не захотел делать ему подарок.

От этих слов и тяжелого взгляда меня пробирает озноб. Впрочем, после разговора о пытках и убийстве, чего я еще ждала?

– Он мне не отчим, – отзываюсь глухо. – Но муж моей мамы, да. Получается, Олег был… вашей крышей?

– Только не говори, что верила в его кристальную честность, – не сдерживает сарказма Богдан.

– Я не настолько наивная, – усмехаюсь грустно. – Но все же такого не ожидала. Жаль, что раньше не разглядела, что скрывается за его приятной внешностью.

– Что теперь? Расскажешь матери? – спрашивает, гипнотизируя меня взглядом.

– Не знаю, – медленно качаю головой, отводя глаза. – Боюсь, она мне не поверит, – но для самой себя мне надо прояснить все до конца. Так что продолжаю расспросы: – Эту шумиху в прессе и уголовное дело тоже Олег организовал? В том, что о тебе пишут, есть хоть слово правды?

Какое-то время Богдан молчит. Потом, словно заставляет себя говорить:

– Организовал он. Но правды тоже хватает. Я не был законопослушным гражданином. Откаты, финансовые махинации… В нашей стране большинство крупных бизнесов без этого не потянуть. Но совсем уж жести, типа убийств, за мной нет. И, кстати, мое казино – не обман, не подстава, а честная рулетка. Большая часть дохода уходила на выплаты выигрышей. Это тебе не игры с государством, где клиент всегда в пролете.

– Ты еще принимаешь наркотики? – пусть и поздно решаюсь поднять опасную тему. Все же мне надо знать, чего от него можно ждать.

– Нет. Завязал незадолго до того, как все произошло. Для тебя все это звучит как полный треш, да? – глухо уточняет он.

– Да, – не отпираюсь.

– Странно, что ты вообще решила мне помочь. Мы ведь встречались раньше?

– Встречались.

– При каких обстоятельствах? Извини, не могу вспомнить, – кажется, Морозов немного смущен. Не подозревала, что он способен испытывать что-то подобное.

– Олег приводил нас с мамой в твое казино. И знакомил с тобой. Но ты тогда был…

– Понятно, – хмуро прерывает мужчина, глядя на свои сжатые кулаки. – Представляю, что ты обо мне подумала.

Я молчу. Он прав, что тут скажешь. Так что спрашиваю о другом:

– Как считаешь, насколько безопасно оставаться на даче?

Богдан поднимает голову, мрачно изучает мое лицо и требовательно произносит:

– Для начала расскажи подробно, что делала, после того, как подслушала разговор. Надо понять, если ли опасность для тебя возвращаться домой.

Вздыхаю и пересказываю ему все события. Он внимательно слушает. Задает по ходу вопросы и, поразмышляв, выносит вердикт:

– Ты молодец. Грубых ошибок не допустила. Конечно, всего не предусмотришь. Но вряд ли захочешь подаваться в бега. Это для тебя еще опаснее. Думаю, завтра можешь ехать к себе. И главное: постарайся ничем себя не выдать. Справишься?

– Наверное, – неуверенно киваю. – Хорошо, что мы живем отдельно.

– Отдельно? Я думал, вместе, – удивляется Богдан.

– Не совсем. В одном доме, но в разных квартирах.

– А тогда… – резко прерывает себя, явно не хочет напоминать, как я застукала его на чужой собственности.

– Просто зашла кое-что забрать. У меня есть ключи, – отвечаю на не прозвучавший вопрос.

– Ясно.

– Хорошо, поеду домой завтра. А ты? – вглядываюсь в его лицо, прикусывая губу. И неуверенно предлагаю: – Если нужно, можешь пожить здесь какое-то время.

– Нет. Я тоже с утра уйду, – жестко отрезает Морозов.

Согласно кивнув, поднимаюсь и начинаю убирать со стола. Богдан предлагает помощь, а когда я отказываюсь, уходит к себе в комнату. Закончив с посудой, устраиваюсь в кресле в гостиной с книгой в руках. Вот только сосредоточиться на сюжете не удается. Слишком много тревожных мыслей бродит у меня в голове. Тяжелых мыслей, пугающих. И я не знаю, как мне теперь со всем этим жить. Уже не смогу сделать вид, что ничего не произошло. Не знаю, сколько проходит времени, полчаса-час. Ко мне в гостиную заявляется Богдан. Все также без футболки, с голым торсом. И это меня смутно беспокоит. Не незажившие ссадины и синяки, а что-то другое. Хотя за эти два дня достаточно насмотрелась на его тело. Касалась теплой кожи не раз. Почему же сейчас так неловко?

Морозов усаживается в свободное кресло и после недолгой паузы заводит разговор. Расспрашивает о том, как мне жилось в детстве. И что странно, это не просто треп от скуки. Судя по реакции и вниманию, его действительно интересуют мои ответы. Не вижу смысла молчать. Он поднял совсем безобидную тему. Так что спокойно делюсь воспоминаниями и, в свою очередь, задаю пару вопросов о его детстве. Богдан вроде бы отвечает. Но довольно быстро понимаю, что он аккуратно уводит разговор в сторону. Не дает никакой значимой информации. Я не настаиваю, принимая эти правила. Он точно не обязан открывать передо мной душу. Но выводы для себя делаю. Скорее всего, в его детстве все было не так просто.

Постепенно темнеет. Мы вместе идем на кухню и готовим ужин. Точнее, готовлю я. А Морозов мне помогает, выполняя мелкие поручения. А вот его настойчивые, вызывающие досаду взгляды отвлекают. Ужинаем почти в молчании. Потом я быстро расправляюсь с посудой, ощущая лопатками мужской взгляд. И дальше расходимся по комнатам. Теперь, когда Богдан в сознании, ночевать на одной кровати и периодически проверять его состояние нет необходимости. Я принимаю душ, с удовольствием залезаю под теплое одеяло. Сон не приходит быстро, и я успеваю отследить свои ощущения. Оставаться ночью на даче мне всегда было тревожно. Только рядом с отцом я чувствовала себя спокойно и защищенно. И сейчас ловлю себя на мысли, что в присутствии Морозова испытываю то же самое. Хотя, казалось бы, все, что он рассказал о себе, должно наоборот вызвать настороженность. Не понимаю, почему в моей голове все так смешалось?