Читать книгу Запретная зона - Иннокентий А. Сергеев - Страница 5

Я положил руки ей на талию.

– Ну что?– сказала она.– Ты рад меня видеть?

Я посмотрел на Сергея. Он наблюдал за нами.

– Да… Конечно.

– Что?– она приблизила губы к моему лицу.

– Да,– сказал я.

– Я ждала тебя.

– А я думал о тебе, но боялся позвонить.

– Почему?

– Потому что…

– Ты боишься?

– Да,– сказал я и снова посмотрел на Сергея. Он накладывал себе салат.

– Скажи, что это правда,– прошептала она.

– Это правда,– сказал я.

– Нет, не так!

– Всё равно это правда. И не всё ли равно, как об этом сказать.

– Но ты чего-то боишься,– сказала она.

– Сделай музыку громче,– сказал я, отпуская её.– Или давай я сделаю.

– Зачем?

– Затем, что так нельзя.

Я подошёл к магнитофону и сделал музыку громче.

Вернулся к ней. Положил руки ей на талию.

– Чего ты боишься?– сказала она. Её глаза блестели.

– Ты, наверное, пьяная уже?

– Не говори со мной так.

– Чего ты хочешь?

– Правды.

– Всё это правда.

– Тогда чего ты боишься?

– Я ничего не боюсь.

– Ты боишься.

– Есть то, чего делать нельзя.

– Значит, ты не любишь меня?

– Может, мы…

– Нет, сейчас!– потребовала она.

– Я не могу так,– сказал я.

– А что ты можешь?– сказала она.

– Тебе нужно верить в меня, ведь так?

– Да.

– Тогда просто поверь мне. Есть грань, которую нельзя переступить.

– Значит, ты не любишь меня?

– Я люблю тебя.

Она опустила глаза.

Я чувствовал, что близок к обмороку. Её тело под моими руками пылало, и от вожделения у меня кружилась голова, и во рту пересохло, каждое слово давалось с трудом, как будто слова были валуны, которые я перекатывал в пространстве, заведомо зная, что труд этот бесцелен.

"Я буду корчиться от боли",– думал я.– "Будет больно, я не смогу дойти до метро. Нужно отпустить её, не смотреть на неё".

Я посмотрел на Сергея. Он смотрел на нас, держа в руке рюмку.

Я закрыл глаза. Мы медленно двигались в танце.

Музыка кончилась.

Я отпустил её.

Мы стояли посреди комнаты.

Она смотрела на меня.

Я снова закрыл глаза, а когда открыл их, она уже вернулась к столу и наливала себе вино. Сергей пытался вырвать у неё бутылку, чтобы налить ей сам, и вино проливалось на скатерть. В комнате было тихо.

Я подошёл к магнитофону и перевернул кассету.

Музыка заиграла снова.

Я вернулся за стол.

– Я хочу поставить другую кассету,– резко заявила Женя и встала. Я убрал колени, чтобы пропустить её, но она вышла из-за стола мимо Сергея.

Он посмотрел на меня.

– Ты чего скис?

– Я? Нет, ничего…

– Давай выпьем,– сказал он, беря бутылку и свинчивая с неё крышку.

Женя вернулась за стол.

– Может, принести кофе?

– Кофе?

Он вопросительно посмотрел на меня.

– Я пока не хочу,– сказал я, пожав плечами.

– А ты сам-то знаешь, чего ты хочешь?– сказала она.

– Да.

– Да?

– Да.

– И чего же?

– Ничего.

– Ты ничего не хочешь?

– Хочу, и ты знаешь, чего.

– Ты очень сильно этого хочешь?

– Да. Так сильно, что схожу с ума, и было бы счастьем сойти с ума, но у меня не получится. Это невозможно, и я не знаю, почему это так. В этом мире нет места для счастья. Если я это сделаю, это буду уже не я, а значит, счастлив будет кто-то другой, а меня просто не станет. Или просто не будет никакого счастья, ни для кого.

– Ты так любишь свои слова?

– Да что ты пристала к нему!– вмешался Сергей.– Оставь его в покое. Давай лучше выпьем!

– Я не буду пить больше,– заявила она.

– Ну как хочешь,– сказал он.– А мы выпьем, правда?

– Да,– согласился я, беря свою рюмку.

– Я вам не мешаю?

– Да что с тобой сегодня!– возмутился Сергей.– Чего ты добиваешься?

– Ничего,– сказала она.

– Значит, ты ничего не хочешь?– сказал я.

Она посмотрела на меня.

– Уже ничего.

– А я хочу танцевать,– сказал я.– Ты составишь мне пару?

– Нет.

– Я тоже хочу,– сказал Сергей и протянул ей руку.– Я приглашаю тебя.

– Я сказала, нет! Налей мне лучше вина.

– Ты же сказала, что не будешь сегодня больше пить.

– Мне что, просить?

– Вот такие они, женщины,– сказал он мне.

– Они все такие, кроме одной. И вот она-то и есть женщина.

– Это точно.

Женя резко встала и вышла из комнаты.

Я вернулся к беседе.

– Вот ты процитировал Гитлера, хотя и неточно…

– Я? Когда?

– Что женщина хочет того же, чего хочет толпа. Теперь представь, что мы живем в нацистской Германии, и все за Гитлера, так здесь принято. Не все, но подавляющее большинство. Значит, ты тоже должен поддерживать преступления нацистов? И бесчеловечную войну против других стран, уничтожение людей. Пока ситуация не изменится, их не разобьют, и не будет принято их осуждать. А где же твой моральный закон?

– Что-что?

– Моральный закон. Тот самый, о котором говорил Кант: «Две вещи поражают меня. Звездное небо над головой и моральный закон во мне». Он же был немец, и где же был его моральный закон в немцах? И где он в нас теперь?

– А что ты думаешь. У немцев при нацистах моральный закон вдруг взял и исчез?

– А где же он у них был?

– На том же самом месте. Просто Гебельс повернул его в другую сторону. Вы хотите справедливости? Вот вам злые большевики, которые творят преступления, и справедливо уничтожить их. Вы хотите сострадать – сострадайте жертвам большевизма. И чем сильнее в них моральный закон, тем больше они поддерживают нацистов.

– А что делать тем, на кого пропаганда не действует?

– На тебя не действует?

– На меня не действует.

Пропаганда бывает двух типов – ложь и правда.

Можно сообщать правду и только правду, но не всю правду. И выводы из этой полуправды будут ложными.

А можно лгать и не стесняться этого. И говорить, да мы лжем, но и другие лгут. Все лгут. Есть только ложь, и тебе выбирать. Если выберешь нашу ложь, это даст тебе привилегии, спокойствие, а если выберешь не нашу ложь, это создаст тебе большие неприятности. Только это все неправда.

– Что неправда?

– Неправда, что правды нет.

– Твой моральный закон можно повернуть в любую сторону.

– Нет, нельзя.

– А моральный закон народа можно. И поэтому ты в одиночестве.

– Поэтому я не могу перейти табу. Для меня это означало бы перестать быть человеком.

Женя вернулась в комнату.

– Я ложусь спать,– заявила она.– Идите на кухню.

– Что?– вздрогнув, сказал Сергей и посмотрел на неё.– Что ты сказала?

– Я ложусь спать,– повторила она.

– Зачем? То есть как, спать?

– Мне завтра вставать.

– Куда?

– Какая тебе разница,– она выключила музыку.– У меня завтра собеседование. Утром. Мне надо выспаться, так что идите на кухню.

– Мы же ещё кофе не пили! В чём дело?

– Я сказала.

– Да что такое!– сказал он.– Что случилось?

– Ничего не случилось.

– Пойдём,– сказал я ему, вставая.

– Нет, подожди,– сказал он.– Я хочу знать, что случилось.

– Пойдём,– повторил я.– И захвати бутылку.