Читать книгу Азбука спасения. Том 62 - Инок Никодим - Страница 78

Если праведность ваша не превзойдет праведности книжников и фарисеев, то вы не войдете в Царство Небесное (Мф.5:20).

Черта книжников: знание закона без заботы о жизни по закону. Черта фарисеев: исправность внешнего поведения без особенной заботы об исправности сердечных чувств и помышлений. Тот и другой нравственный строй осуждены быть вне Царствия Небесного.

Возьми же отсюда всякий потребный себе урок. Узнавать закон евангельский – узнавай, но с тем, чтобы по знанию и жизнь учреждать. В поведении старайся быть исправным, но тут же исправными держи и внутренние чувства и расположения. Узнал что – не останавливайся на этом знании, а иди дальше и сделай вывод, к чему в каком случае обязывает тебя такое знание, да и положи по тому неотложно действовать. В поведении же так поступай, чтобы не чувства и расположения шли за внешними делами, а внешние дела были вызываемы чувствами и расположениями, и служили им точным выражением. Устроясь таким образом, будешь выше книжников и фарисеев, и дверь Царствия не будет затворена пред тобою.

≈

Однажды встретился со мной некто и говорит: «Сделай меня праведным». Я спросил: «Может ли сделаться праведным, кто грешен?» Но как он сказал, что уже не грешит, то ответил я: «Если говоришь правду, то сделался, чем желал».

Скажу несколько слов о брате, живущем со мной от самой юности… Узнал я, что он с давнего времени проводил самую добродетельную жизнь с ревностью и обуздывал страсти; знаю верно, что он и ел не с жадностью, да и постился не чрезмерно; победил страсть к сребролюбию, весьма далек был от тщеславия, довольствовался всегда тем, что есть; не украшался одеждами; благодарил, когда ему оказывали презрение или неуважение; подвергался опасностям за искренних друзей… Он плакал о людях, находившихся в нужде и в недостатке от бедности, и отдавал им все, что имел, кроме разве своего тела; знаю, что он плакал и о грешниках и своими слезами приводил их к покаянию.

≈

Авва Иоанн рассказал о старце Стефане следующее: «Он очень ослаб и заболел. Тогда врачи заставили его есть мясное. У блаженного старца был в миру брат, человек благочестивой, богоугодной жизни. Однажды брат-мирянин пришел к брату-пресвитеру и, застав его за вкушением мясной пищи, смутился тем, что, после таких великих подвигов воздержания, под конец жизни брат разрешил себе мясную пищу. Внезапно духовными очами он увидел перед собой незнакомца, говорившего ему: «Зачем ты соблазняешься тем, что старец вкушает мясо? Или ты не знаешь, что он делает это по необходимости и послушания ради. Воистину тебе не следовало соблазняться. Хочешь ли видеть, какой славы достоин брат твой? Обратись назад и смотри». И, обратившись, он увидал своего брата пригвожденным ко кресту, как Христос.

Вот какой славы сподобился брат твой! Воздай же славу Тому, Кто прославляет истинно любящих Его».

≈

Один из братии просил авву Гелена, чтобы он дозволил ему жить с ним в пустыне. «Ах, – ответил авва Гелен, – тяжел и многотруден подвиг – противостоять искушениям злых духов!» Но юноша еще усерднее настаивал на своем желании, обещая, что он все будет терпеливо переносить, лишь бы авва позволил ему разделять его подвиги. Тогда, взяв его с собой в пустыню, он повелел ему жить в соседней пещере.

Ночью к юноше в пещеру слетелись злые духи. Сначала они возмущали его душу гнусными и нечистыми помыслами и затем, неистово ринувшись на него, грозили ему смертью… Юноша опрометью бросился вон и, прибежав в келью святого Гелена, рассказал, что пришлось ему испытать. Авва немногими словами успокоил его, ободряя к вере и терпению. Отведя юношу обратно в его пещеру, он провел пальцем на песке близ нее некую черту и сказал, обращаясь к злым духам: «Именем Господа нашего Иисуса Христа запрещаю вам переступать эту черту!» И юноша не терпел более прежнего беспокойства.

≈

После продолжительного подвижничества авва Пафнутий молил Бога открыть ему, кому из праведных людей он был бы подобен. Ангел явился ему и сказал: «Ты подобен такому то флейтисту, который живет в городе». Поспешно отправился к нему авва Пафнутий и стал расспрашивать об образе жизни и делах его. Флейтист сказал ему, что он человек грешный, нетрезвой, развратной жизни и только недавно перестал разбойничать и сделался флейтистом. Когда же Пафнутий стал выпытывать у него, что доброго сделал он когда-либо, флейтист отвечал, что не знает за собой ничего доброго, кроме того, что однажды, будучи разбойником, ночью избавил от разбойников одну христианскую деву, которую они хотели обесчестить, и проводил ее до селения.

В другой раз, – продолжал он, – я встретил красивую женщину, блуждающую по пустыне. Она горько плакала. Я спросил о причине ее слез. «Не спрашивай меня ни о чем, господин, – сказала она, – и не любопытствуй о несчастной, но возьми меня и отведи куда хочешь, как рабу свою. Ибо после того, как мужа моего много раз били в продолжение двух лет за то, что он должен казне триста златниц, и заключили в темницу, а трех моих любезнейших сыновей продали, я скрываюсь бегством, переходя с места на место, и так как меня часто ловили и каждый раз били без пощады, то и брожу теперь по пустыне и вот уже третий день остаюсь без пищи». Я сжалился над нею и привел ее в пещеру, дал ей триста златниц и проводил до города; так я освободил ее с детьми и мужем».

Авва Пафнутий сказал ему: «Бог открыл мне о тебе, что ты имеешь добрые дела. Посему, когда Бог так печется о тебе, брат, ты не оставляй души своей в пренебрежении на волю случая».

Флейтист тотчас бросил свою флейту и, променяв благозвучие музыкальной песни на духовное сладкопение, последовал за сим мужем в пустыню. В продолжение трех лет подвизался он, сколько мог, проводя жизнь свою в пении псалмов и в молитвах, наконец, перешел на небо и почил, сопричисленный к ликам святых и чинам праведных.

Авва Пафнутий вновь стал молить Бога открыть ему, кому из праведных он подобен… Был к нему глас Божий: «Ты подобен старшине ближайшего селения». Авва Пафнутий немедленно отправился к нему. Когда он постучался в дверь, хозяин, по обычаю, вышел и принял гостя. Омыв ему ноги и предложив трапезу, он просил его вкусить пищи. После трапезы авва Пафнутий стал у него расспрашивать о его делах: «Расскажи мне свой образ жизни, ибо ты праведен и превзошел многих монахов, как открыл мне Бог». Тот отвечал ему, что он человек грешный и недостойный имени монахов. Когда же Пафнутий стал настоятельно расспрашивать его, он отвечал так: «Я не имел нужды рассказывать о своих делах; но поскольку ты говоришь, что пришел по повелению Божию, то расскажу тебе о себе. Вот уже тридцатый год, как я разлучился со своей женой, прожив с нею только три года и прижив от нее грех сыновей, которые помогают мне по моим делам. Я до сих пор не оставлял страннолюбия. Никто из поселян не похвалится, чтобы он принял странника прежде меня.

Бедный или странник не выходил из моего дома с пустыми руками, не получив прежде нужного для пути. Не пропускал я бедного, удрученного несчастьями, без того чтобы не подать ему достаточного утешения. Не был я лицеприятен к своему сыну на суде. Чужие плоды не входили в дом мой. Не было вражды, которой бы я не примирял. Никто не обвинял моих сыновей в неприличных поступках. Стада мои не дотрагивались до чужих плодов. Не засевал я первый своих полей, но, предоставляя их всем, сам пользовался только тем, что оставалось. Не допускал я, чтобы богатый притеснял бедного. Во всю жизнь мою никого не огорчал, никого никогда не осуждал. Вот что, как помню, сделал по воле Божией».

Услышав о добродетелях сего мужа, авва Пафнутий облобызал его голову и сказал: «Да благословит тя Господь от Сиона, и узриши благая Иерусалима. Тебе недостает еще главной из добродетелей – многомудрого познания о Боге, которое не можешь ты без труда приобрести, если не отвергнешься мира, не возьмешь креста и не последуешь за Спасителем». Услышав сие, тот немедленно, не сделав даже никаких распоряжений о своем имуществе, последовал за аввой в горы.

Продолжая неусыпно молиться Богу и еще более подвизаясь в посте, авва Пафнутий опять молил Бога открыть ему, кому он подобен. И опять сказал глас Божий: «Ты подобен купцу, ищущему хороших жемчужин. Встань же и не медли; с тобою встретится муж, которому ты подобен». Он пошел и увидел одного александрийского купца. Сей был муж благочестивый и христолюбивый; имея сто кораблей, торговал на двадцать тысяч златниц, и теперь возвращался из Верхней Фиваиды. Все свое имущество и всю прибыль от торговли он раздавал бедным и монахам. Он и авве Пафнутию вместе со своими сыновьями нес десять мешков овощей. «Что это, любезный?» – спросил авва Пафнутий. Тот отвечал: «Это плоды торговли, приносимые Богу, для подкрепления праведных». «Что же, – сказал авва Пафнутий, – ты не принимаешь нашего имени?» Когда тот признался, что очень желает сего, Пафнутий сказал ему: «Доколе будешь ты заниматься земной торговлей и не примешься за небесную куплю? Предоставь это другим, а сам, когда время так благоприятно, последуй за Спасителем, к Которому немного позже и ты придешь». Купец, нисколько не отлагая, приказал сыновьям разделить между бедными все, что у него осталось, а сам отправился в горы и стал молиться Богу. Прошло немного времени, и он, оставив тело, соделался небожителем.

≈

Поведал авва Иоанн: «Некий старец жил в затворе, и был знаменит в городе, и в окрестности имел великую славу. Ему было открыто, что один из святых приблизился к кончине, и было поволено проститься с ним прежде его отшествия. Старец сказал сам себе: «Если пойду днем, то стечется ко мне народ и окажет мне великую почесть; лучше пойду вечером…» С намерением пройти незаметно, он вышел из кельи, по вот явились два Ангела с пылающими светильниками, посланные от Бога, чтобы освещать путь старцу. На это зрелище сбежался весь город. Насколько старец думал избежать славы, настолько был прославлен! Исполнились над ним слова Писания: всяк смиряяйся вознесется (Лк.14:11).

≈

Рассказывал авва Палладий братии о мотивах, побудивших его принять иночество: «В Фессалониках, за три версты от городской стены, жил отшельник родом из Месопотамии по имени Давид. То был муж весьма добродетельный, любвеобильный и строгой жизни. Он провел в затворничестве около семидесяти лет. По ночам стража охраняла стены города от варваров. Воины стояли на стене, обращенной к той стороне, где в затворе жил старец. В одну из ночей видят они, что из всех окон кельи старца исходит огонь. Вообразив, что варвары подожгли ее, они бросились туда, но, найдя, что келья цела и старец невредим, остановились в изумлении. На следующую ночь воины снова увидели огонь и это повторялось не раз. Необычайное явление стало известно всему городу, так что многие даже проводили ночи на стене, чтобы увидеть дивный огонь. Я сам видел это чудо не раз и не два, а многократно. И сказал я сам себе: „Если и в этом еще мире Бог прославляет рабов Своих столь великой славой, что же будет в будущем веке, когда лицо их просияет как солнце?!“ Вот, чада мои, это и было причиной того, что я принял иноческий образ».

≈

Однажды вошел к авве Силуану ученик его Захария и нашел его в состоянии исступления: руки его были простерты к небу. Затворив дверь, Захария вышел. Потом он приходил в шестом и девятом часу и находил старца в том же положении. В десятом часу он опять пришел к нему и нашел его погруженным в молчание. «Отец, что с тобою?» – спросил Захария. Старец отвечал: «Сегодня мне нездоровилось». Тогда Захария пал к ногам его и, обняв их, так говорил ему: «Не оставлю тебя, доколе не поведаешь мне виденного тобою». Старец сказал ему: «Я был взят на небо и видел славу Божию; так стоял я доселе, а теперь отпущен».

≈

Пришли мы в селение за шесть миль от Росса. Два мирских старца приняли нас в храме. Селение стояло у подножия горы. В храме они указали нам каменную плиту. «В этой гробнице покоится великий отшельник», – сказали старцы. «Откуда вы знаете об этом?» – спросили мы. «Семь лет тому назад жители этого селения стали замечать по ночам на вершине горы свет, как бы от огня. Не звери ли это? – думали мы. Несколько дней мы наблюдали этот свет. Однажды взошли на вершину и не нашли никаких следов: ни света, ни чего-либо опаленного в лесу. Снова ночью видим тот же свет… Так в течение трех месяцев – огни… Как-то собрались несколько человек и ночью, с оружием в руках на случай встречи со зверями, пошли на вершину горы, на место, где появлялся свет, и остались там до утра. Утром увидели небольшую пещеру: из нее-то и являлся свет. Входим и видим умершего отшельника. На нем была власяница из козьей шерсти и плащ из пальмовых листьев. В руках – серебряное распятие. При нем хартия, на которой написано: „Я, смиренный Иоанн, скончался 15-го индикта“. Просчитав время, мы нашли, что скончался он семь лет тому назад, а он был таким, как будто только что умер. Подняв его, мы принесли и похоронили в церкви».

≈

В Феоноле один из старцев поведал нам: «Однажды по надобности взошел я на гору Аман и нашел там пещеру. Войдя в нее, увидел отшельника, склонившегося на колена, с руками, простертыми к небу. Волосы, ниспадая с головы его, касались земли. Полагая, что он жив, я поклонился ему со словами: „Помолись обо мне, отче!“ Ответа не было. Тогда я приблизился к нему, чтобы приветствовать его, но, дотронувшись, увидал, что он мертв… Отойдя немного, вижу другую пещеру, вхожу и нахожу в ней старца. „По добру ли пришел, брат? Заходил ли в другую пещеру к старцу?“ – „Да, отче…“ – „Получил ли что-нибудь там?“ – „Нет…“ – „Да, уж 15 лет прошло, как старец скончался“. А между тем он был в таком состоянии, как будто почил только час назад. Старец совершил молитву о моих нуждах, и я удалился, славя Бога».

≈

Одному старцу были показаны места, где по смерти покоятся святые. И вот в одном чудном месте он увидел некоего мужа и спросил: «Чем ты занимался в мире?» «Я, – отвечал тот, – был работником у одного злого человека, терпел от него все до конца, платы не получал, а делал он мне одно только зло. За это после смерти и принесли меня сюда».

Потом старец увидел другого человека, также в чудном и славном месте, и спросил его, чем он заслужил сие? В ответ услышал: «Я был прокаженным и с благодарностью, даже до конца, перенес свою болезнь, и за это, после смерти, получил место сие». Наконец, старец увидел третьего мужа, но не в столь славном месте, и спросил: за что он здесь? Сей сказал: «Я долгое время был монахом и постоянно трудился для спасения своей души, впоследствии сделали меня епископом».

≈

Некоторые старцы сподобились неоднократно видеть покойного отца Филарета Глинского поющим на клиросе с братией. Однажды ученик его, схиархимандрит Илиодор, горя любовью к братиям Глинской обители, молился Господу, да откроет ему о числе спасшихся и спасающихся. Господь внял молитве Своего угодника, (старец Илиодор, стоя в храме, видел, что не только храм, но и алтарь уставлен большими и малыми светильниками: иные из них горели, другие предназначались к горению. Отцу Илиодору, естественно, желалось знать участь своего достойного учителя, батюшки игумена Филарета. И вот во сне отец Илиодор видит себя в монастырском соборе, который наполнился крылатыми монахами, блиставшими небесным светом. Между ними, как солнце среди звезд, стоял игумен Филарет, и от блистания небесной славы невозможно было смотреть на него.