Читать книгу Покажи мне, зеркало… Том 1 - Ирада Нури - Страница 7

Графство Суррей, Англия.

Два часа бешенной скачки по вересковым полям помогли немного прийти в себя, а свежий воздух прояснил ум. Пришпорив коня, всадник понёсся в сторону холма, с которого открывался живописный вид на фамильную гордость- Рейвенхёрст. Великолепный особняк из красного кирпича был построен его славными предками в начале прошлого столетия и поражал воображение всякого впервые оказавшегося в этих местах громадным истинно английским парком, живыми изгородями, мощёными дорожками, прудами богатыми рыбой, причудливыми фонтанами и дикими зарослями. Внутри дом был не менее роскошен, чем снаружи, чего стоила центральная "королевская" лестница из редкого дуба украшенная резными фигурками и лепниной. Выполненный в виде буквы "п" дом имел два крыла, три этажа и более сотни комнат, которыми никто на его памяти ни разу не пользовался.

Огромный штат слуг, обходившийся хозяевам просто в фантастическую сумму, день и ночь сбивался с ног, чтобы содержать поместье в том виде, в котором ему и положено было быть, а не в том жалком состоянии, в котором он получил его несколько лет назад.

Будучи лишь вторым сыном барона Блейкни, Райтон Филдинг, удел которого был выбрать военную службу во славу Отечества, и предположить не мог, что когда-нибудь станет единственным наследником фамильной собственности, доставшейся ему после неожиданной кончины старшего брата Родни, найденного недалеко от усадьбы с пулей в затылке. Увы, тщательное расследование и дотошное изучение места преступления так и не помогло выявить убийцы.

Погибший накануне собственной свадьбы с дочерью старинного друга семьи, он по словам тех, кто его знал, был человеком вспыльчивым, но очень добрым. Все вокруг, включая слуг, его любили и поэтому терялись в догадках: кому могла быть выгодна смерть молодого барона?

Тем не менее, если верить отчётам управляющего, молодой барон отличался не только вспыльчивостью, но и небывалым азартом, успев спустить в карты большую часть своего наследства. Когда Райтон, узнавший о смерти брата, вернулся с Востока, где проходил военную службу, он был поражен тем, в какой упадок пришло поместье. Некогда величественный дом выглядел плачевно, утратив былой блеск, кое-где облупились и протекли потолки, испортив великие творения потолочной итальянской живописи, парк пришёл в полное запустение, в прудах почти не осталось рыбы, а фонтаны, из-за жёсткой экономии воды, давно высохли и потемнели, нуждаясь в основательной чистке и ремонте.

Все мало-мальски ценные вещи давно были распроданы или заложены в ростовщических лавках Лондона, и проследить их дальнейшую судьбу не представлялось возможным.

Сколотив во время службы, по европейским меркам, баснословное состояние на сделках по продаже слоновой кости и золота, первое же что сделал новоявленный барон Блейкни – это велел отреставрировать поместье и выкупил заложенные земли. Одно за другим в Рейвенхёрст возвращались полотна знаменитых мастеров, золотые и серебряные сервизы, бесценные блюда и вазы из тончайшего китайского фарфора.

Не прошло и трёх лет, которые он вынужден был провести между Лондоном и Сурреем, как величественное поместье вновь засверкало изысканной красотой подобно редчайшей жемчужине, до времени скрытой от людских глаз в раковине на дне океана.

Полюбоваться на восстановленный Рейвенхёрст и поздравить хозяина с новосельем съехалось всё графство. Мужчины в тайне от жён надеялись обрести в лице молодого Филдинга достойного партнёра в карточной игре и выпивке, а их жёны, разумеется в такой же тайне от мужей, вовсю строили матримониальные планы относительно брака своих дочерей с владельцем столь великолепных угодий и просто несметного по слухам богатства добытого во время службы в рядах армии его величества короля Георга.

На полукружии широкой подъездной аллеи было уже тесно от верховых лошадей и экипажей, из которых подобно прелестному рою бабочек на землю выпархивали дивные создания в шелках и кружевах, с уложенными в затейливые причёски волосами самых разнообразных оттенков от белокурых до иссиня-чёрных, на создание которых у их горничных ушло несколько часов кропотливой работы и метры узорной ленты. Каждая девица на выданье мечтала о том, что именно она сможет сегодня привлечь внимание самого завидного холостяка округи.

Однако их мечтам не суждено было осуществиться, ибо с того самого момента, как он увидел Мирабель Бересфорд- невесту своего покойного брата, всё его внимание было сосредоточено только на ней.

Несмотря на то, что со дня смерти Родни прошло более трёх лет, Мирабель по-прежнему носила по нему траур, избегая появляться на балах и празднествах, устраиваемых местным обществом, и куда приглашалась с завидной регулярностью. Тем удивительнее было видеть её здесь и сейчас, выходящей из экипажа под руку со своим отцом и компаньонкой.

Дочь джентльмена, она обладала столь удивительными манерами и грацией, что вкупе с ангельской внешностью делали её больше похожей на сказочную принцессу спустившуюся в этот грешный мир со страниц величайших творений известных сказочников.

Несмотря на тёмно-синий наряд, который был способен состарить любую юную дебютантку, двадцатидвухлетняя Мирабель выглядела не старше семнадцати лет. Белокурая, с огромными голубыми глазами, обрамлёнными пушистыми золотистыми ресницами, придающими её застенчивому взгляду особое очарование и нежнейшим румянцем на фарфоровой, без малейшего изъяна коже, она не оставляла другим девицам ни малейшего шанса быть замеченными бароном.

В не слишком низком квадратном вырезе её почти вдовьего платья угадывались очертания упругой белоснежной груди, подчёркнутой затянутой в корсет тоненькой талией.

Стоя возле парадной двери согласно этикету приветствуя каждого гостя, Райтон, словно под воздействием каких-то чар, напрочь позабыл о своих обязанностях и, стремительно спустившись с высокого крыльца, остановился перед неземным созданием:

– Господи, Мирабель, ты стала ещё прекрасней, чем я помнил!

Она подняла на него ясные глаза и улыбнулась, обнажив ровный ряд жемчужных зубов:

– Здравствуй, Райтон! Я счастлива видеть тебя. Добро пожаловать домой!..

Свадьба состоялась через два месяца, и ещё долго оставалась главным предметом обсуждения провинциального общества. В специально выписанном по такому случаю из Парижа наряде из тонкого кружева ручной работы и длинной фате, которую несли за нею две крошечные девочки, наряженные ангелочками, под вздохи умиления и зависти, Мирабель, ещё более прекрасная, чем прежде, держа в руках букетик из флёрдоранжа, медленно шествовала по украшенному цветами церковному проходу навстречу жениху. Стоящий рядом со священником Райтон с восхищением наблюдал за каждым её шагом ловя себя на мысли, что готов стоять так всю свою жизнь, лишь бы это ощущение умиротворения и полного безграничного счастья никуда не исчезало.

Но, оно исчезло. Не прошло и нескольких часов после устроенного им пышного торжества с танцами и реками шампанского, льющегося из установленных прямо на лужайке хрустальных фонтанов, с которого ни один гость не ушёл недовольным, наступила брачная ночь, во время которой новобрачный к своему ужасу и гневу обнаружил, что его невеста вовсе не так невинна, как он предполагал. "Ангел", которого он боготворил, оказался падшим.

Долгие годы, проведенные на Востоке, где девственная чистота была в особенном почёте, очень сильно сказались на его мировоззрении, и даже тот факт, что она была помолвлена с его братом, не давал ей права дарить ему себя до свадебной ночи. Ужасное разочарование – единственное, что он почувствовал в тот миг.

Не произнеся ни слова борясь с мучительными подозрениями, Райтон накинул на плечи халат и покинул опочивальню супруги проведя ночь в одной из гостевых комнат. Когда же на следующее утро он вызвал новоиспечённую супругу для разговора в свой рабочий кабинет, то был несказанно удивлён произошедшими с ней кардинальными переменами. Это была не та Мирабель, в которую он тайно был влюблён всю жизнь, и на которой, как он думал, женился. Ангел исчез, а вместо него появилась презрительно кривящая губы дьяволица, которая и не думала оправдываться, открыто заявив, что имела связи с другими мужчинами, в том числе и с его братом, а за него вышла только ради денег.

Первым порывом было ударить её, уничтожить, стереть с лица усмешку торжества, что так ловко сумела провести его и выставить на всеобщее посмешище, но затем он вспомнил о своих обязанностях по отношению к родовому титулу и о том, что несмотря ни на что, она пока ещё его супруга.

Не спуская глаз с лица, которое ещё совсем недавно боготворил, а нынче же ненавидел всеми силами души, он, сложив руки на груди, официальным тоном произнёс:

– Мне наплевать с кем вы спали до меня, миледи, и с кем ещё собираетесь переспать. Всё, что мне от вас нужно – это наследник, которого хотите вы или нет, мне подарите. Выполнив свой долг, вы вольны будете поступать так, как заблагорассудится, ибо я больше не желаю видеть вас ни в своём доме, ни в своей жизни. Само собой, вам будет выделена приличная сумма на содержание, которая поможет безбедно существовать до конца жизни, но только ни ребёнка, ни меня вы больше не увидите.

– Ты не посмеешь! Я – твоя жена, и тебе никогда от меня не избавиться!

Она кричала ещё что-то ему во след, но он, посчитав разговор оконченным, её уже не слышал. Велев оседлать любимого жеребца, он вскочил в седло и понёсся вперёд, желая только одного, чтобы его разбитое сердце перестало кровоточить и не болело так сильно.

Господь смилостивился над ним, когда ровно девять месяцев спустя после проклятой ночи, Мирабель благополучно разрешилась от бремени, подарив, вместо ожидаемого наследника, дочь.

Она лежала на огромной кровати окруженная заботой и вниманием прислуги, отказываясь даже взглянуть на ту, что сейчас тихо попискивала на руках повивальной бабки. Ребёнок ее не интересовал, она выполнила свою миссию и больше не собиралась беременеть вновь. Напротив, теперь самое время напомнить так больше ни разу и не прикоснувшегося к ней супругу, что пора ему выполнить данное ей обещание выплатить причитающуюся ежегодную сумму, которая поможет ей арендовать дом в Лондоне и, наконец, зажить той жизнью, о которой она всегда мечтала – быть свободной, богатой, окруженной толпами поклонников, вздыхающих по ней и борющихся за её внимание.

Ворвавшийся без предупреждения супруг, отвлёк её от радужных мечтаний. Уже предупреждённый о том, кто у него родился, он к невероятному удивлению Мирабель не только не разочаровался, но наоборот счастливо улыбнулся.

Его улыбка как нож ударила Мирабель в самое сердце. Райтон был так красив! Он мог бы быть великолепным любовником, но ей, к сожалению, об этом узнать не удалось. Поначалу, думая, что перед ним невинная девица, он проявлял чудеса чуткости и нежности, в то время как она сходила с ума от страстного желания, затем, когда он понял, что его обманули и он заплатил непомерную цену за подпорченный товар, он заледенел, превратившись в бесчувственную статую, лишив последней возможности получить удовольствие от занятия любовью.

Плевать! Теперь, когда скоро перед ней откроются все двери, она сама сможет выбирать себе самых красивых и страстных любовников, которые помогут ей компенсировать холодность мужа.

Она продолжала следить глазами за до омерзения счастливым, нежно воркующим с ребёнком Райтоном, когда внезапно поняла, что он обращается к ней:

– Несмотря на то, что речь шла о наследнике, я освобождаю тебя от дальнейших обязанностей передо мной и Лайлой. Можешь…

– Что? Ты назвал дочь Лайлой даже не посоветовавшись со мной? – возмутилась Мирабель.

На самом деле, ей было абсолютно наплевать, какое имя он подобрал для своего отпрыска, она не собиралась тратить на него ни времени, ни сил, но её бесила холодность Райтона, и она не могла удержаться от того, чтобы лишний раз его не уколоть.

– Абсолютно верно! Мне жаль, что ты до сих пор ещё этого не поняла. У тебя есть две недели, чтобы прийти в себя и собрать свои вещи. После установленного срока, твоё пребывание в Рейвенхёрсте будет невозможным! – это были последние слова, что она услышала от Райтона. Все последующие дни она ни разу не видела ни его, ни дочери, которую в тот же день передали кормилице поселившейся в другом крыле.

За день до отъезда её навестил управляющий, который передал ей пухлый конверт с деньгами на обустройство и подробными инструкциями от хозяина. На все её вопросы он давал заранее заготовленные ответы – чётко и лаконично. Слугам было велено снести в ожидающий экипаж вещи баронессы ещё до того, как она соизволит проснуться.

Сев в карету, Мирабель бросила прощальный взгляд на великолепную усадьбу, в которой могла быть настоящей хозяйкой, успей она выйти замуж за недалёкого Родни. Кто же знал, что в тот роковой вечер, он, решивший подышать свежим воздухом, застанет её в объятиях своего лучшего друга прямо возле диких зарослей, где обычно никого в это время не было. Исполненный гнева он бросился в сторону дома, чтобы поставить в известность гостей и родителей невесты о том, что свадьба отменяется, когда испугавшийся огласки и последующего за ней позора его друг Тони, неожиданно вытащил из сапога пистолет и выстрелил ему в голову.

Выстрел, оказавшийся смертельным, перечеркнул все её далеко идущие планы. В ужасе от совершенного, ненавидя и себя и Мирабель, соблазнившую и заманившую его в ловушку, Тони в спешке бежал, бросив любовницу возле окровавленного тела. Ей пришлось призвать на помощь весь свой актёрский талант, чтобы изобразить ужас и страдания перед теми, кто сейчас с факелами в руках бежал на звуки выстрела. Быстро приведя себя в порядок, она, заламывая руки и заливаясь слезами склонилась над остывающим телом, всем видом демонстрируя нечеловеческое горе.

Разумеется, никому и в голову не пришло обвинить в смерти барона его безутешную невесту. Каждый старался выказать ей помощь и участие, которыми она бессовестно пользовалась несколько лет, пока не встретила Райтона.

Райтон…

Откинув занавеску, молодая женщина бросила прощальный взгляд на поместье, когда заметила на высоком холме одинокого всадника, взглядом провожающего её карету. Она помахала ему рукой рассчитывая, что он хотя бы напоследок ответит ей тем же, но Райтон развернул коня и в тот же миг исчез из поля видимости.

Откинувшись назад, Мирабель чертыхнулась к глубокому ужасу сопровождающей её горничной и велела кучеру гнать во весь дух.