Читать книгу Les promeses – Обещания. Криминальная мелодрама - Ирен Беннани - Страница 2

Иллюстрация Людмилы Ломака

Раскачиваясь, придерживаясь за обледеневшую раму, он собирался прыгнуть – его ноги скользили по подоконнику вперед-назад, сохраняли хрупкое равновесие.

«Еще минута, и полетит вниз – это четвертый этаж», – ужас, охвативший меня, пробежал по спине мурашками. Выбежав на лестничную площадку, позвав на выручку соседа, я вернулась обратно.

Войдя в комнату, сосед увидел моего супруга; рывком схватив его за капюшон куртки, Виктор потянул на себя, и в эту минуту кнопки от капюшона стали отстегиваться одна за другой. Там, на улице, в снегу все еще лежала выброшенная накануне «Практическая магия» Папиуса1.

С легким порывом ветра ее страницы открылись, казалось, что невидимая сила поманила к себе стоящего на подоконнике. Мгновение – он подался в сторону улицы, направляясь в свой последний полет. Время вело свой стремительный отсчет на секунды, и все же одну из кнопок заклинило; небольшой рывок – и самоубийца вернулся назад в комнату.

В продолжение утра, после сумасшедших волнений втроем сидя на кухне, я смотрела в какую-то в пустоту стен, почти не слыша соседа, когда до меня донесся обрывок его фразы:

– Ирис, скажи ему, что ты его любишь.

С удивлением думая: «Что происходит, или он не понимал, что всему есть предел, или издевательства терпеть бесконечно?» – я молчала и думала, что мне кому объяснять, когда мужчины не понимают, что издевательство нельзя терпеть бесконечно, в итоге все происшедшее – это финал, если говорить о семейной жизни – последняя капля ее, и точка.

Первое время, приходя в себя после развода, я все еще испытывала отвращение к бывшему супругу, нервный тик и заикание, затем и это прошло. Его письма, приходившие с просьбой вернуться к нему, оставались лежать без ответа. Помня себя только задним числом, просыпаясь, я смотрела в чудесное зеркало снов, разгадывая себя до очередного видения. Вот я сижу на кровати, за окном белый снег, а рядом мой бывший. Я спрашиваю:

– Что я здесь делаю?

– Ты не помнишь? Осенью я приехал и вернул тебя обратно.

Мне становится не по себе. Как же так?

Я поступила в университет, собиралась работать, новые друзья…

Ощущение отчаянья; мне кажется, я в нашей спальне, за окнами все те же обшарпанные стены домов и сосульки, они срываются с крыш, падая на подоконник, цепляются за него и снова летят и падают, чтобы поскорее разбиться.

Кошмары из прошлого приходили и мучили меня снова и снова. Во сне я выстраивала совсем иную жизнь, скрываемую в знаках конфликтных желаний.

Три года назад я думала, что знаю, кто я на самом деле и что будет со мной, но со временем все изменилось.

Лето пролетало незаметно, знойные дни перетекали в ночи, похожие на повторяющийся бег среди дел и забот, их колесо крутилось и набирало обороты.

Суета лета утомляла, стремительный круг забот стирал мои попытки развеяться и оказаться на другой стороне желаний.

Точно так же, как многие люди, я не замечала другой стороны медали, пока в мою размеренную жизнь не влилась подруга.

– Ирисочка, пойми же, не за горами зима, а ты все так и будешь сидеть дома? – она села в кресло и изобразила: – Вот так, как сейчас – прижавши хвост.

И она права; летом меня окружают разнообразные встречи, их бесконечная череда; приезд родственников и друзей. Забываются и долгие дождливые вечера, и прошлое – холод северного полуострова, его пронизывающий ветер – спутник пяти одиноких лет, воющий о приближении старости, в вынужденном заточении квартиры.

Отбросив усталость, я спускалась к набережной, чувствуя прилив сил и легкость, подобно пушинке, улетавшей от прошлого и от всех раздумий, удерживающих меня все еще там.

Тонкое платье, казалось, нашептывало что-то своему спутнику – загорелому телу, от порыва ветра к порыву, нежно касаясь, играя с ним. Неповторимый коктейль опьянял: шум прибоя сливался с непрерывной трелью кузнечиков и откуда-то издалека летящих мелодий и звуков ночного кафе. В темноте моря отражались силуэты мимо проплывающих яхт, дразнящих неоновыми огнями и великолепием ускользающей романтической ночи.

Нам захотелось развлечься, и, войдя с Таней в кафе, я выбрала столик с видом на море. В ту же минуту она предложила:

– Давай закажем музыку – «Каждый хочет любить».

Любить захотелось многим, народ оживился, танцующие пары заполняли пространство.

Мелодии усиливали скрытые в глубинах эмоции, они рвались из подсознания наружу – хотелось любви, я просто задыхалась, жизнь перестала доставлять удовольствие, это состояние было сильнее меня, оно продолжало затягивать в свою воронку. Депрессия не хотела покидать меня; скучая, я наблюдала за жизнью, бурлящей внутри кафе, смотря на подругу, не теряющую драгоценных минут, стоящую с незнакомцем у бара. Мир вращался возле нее, как и мужчины, окружающие ее здесь.

Перспектива новых романов не захватывала, а смысл – «иметь без радости любовь, разлука будет без печали»? Татьяна из Питера смотрела на жизнь иначе: «Бери от жизни все и не верь обещаниям». Стильная, уверенная в себе, она имела все шансы на успех; внешность ее была яркой: вызывающий оттенок сливовых волос; упругое тело подтянуто, довольно круглые бедра облегали высокие шорты, белая футболка на золотистом теле освежала, полнота ей шла – неприкрытое излишество форм выглядело не как недостаток, скорее, напротив, пикантно. В ней все говорило о лете, о море, о притягательной женской силе. И медленно погружаясь в ритм испанских мелодий, все тело ее раскачивалось, движения из стороны в сторону будоражили и захватывали воображение.

Громкая музыка заглушала все окружающие звуки, и вдруг до меня долетел обрывок незаконченной фразы. Я обернулась – за спиной стоял мужчина, он приглашал на танец.

– Нет, – ответила я, ожидая, что вскоре его интерес иссякнет, однако вопрос повторился. – Что, музыка не та, не нравится?

Кивнула.

– Что нравится?

Он не заставил себя ждать, я хитро улыбнулась и добавила:

– «Отель „Калифорния“» «Иглс».

Отказать ему в танце теперь было бы неудобно – он возвращался от диджея,

Улыбка неожиданно преобразила его, мелодия «Отеля „Калифорния“» разлилась и заполнила собой ночное кафе. Я смотрела на упрямца, и с каждым последующим шагом в танце мы познавали друг друга.

– Олег, – произнес он, ловя на лету мои ладони, это больше напоминало прикосновение бабочки, и его близость не ограничивала моих движений.

Я улыбнулась и сказала:

– Ирис.

Некоторое время мы молчали; я незаметно, украдкой присматривалась к нему; мое внимание привлекли на редкость яркие от природы волосы – рыжие – и поразительно зеленые глаза. Он был невысоким, овал его лица говорил о Востоке. На первый взгляд Олег казался мне непривлекательным, не нравился; я сохраняла молчание, полагая, что ему скоро наскучит такое «общение». Проводив меня к месту, где за нашим столиком ждала меня вернувшаяся после танца Татьяна, он оставил нас. Через официанта нам передали шампанское, к нему фрукты. Знаки внимания всегда приятны. Татьяна, покачивая бокалом, повернувшись ко мне, произнесла:

– Ириска, давай поднимем за нас! За вечер, чтобы он приносил удачу.

– Кажется, она уже началась? – услышали мы слова оказавшегося рядом хорошо сложенного молодого брюнета. – Вы позволите составить вам компанию?

Парень сделал жест в сторону стола, откуда нам передали шампанское. И мы обратили внимание на его приятеля – им был Олег.

– Мы приглашаем вас к нам – так сказать, скоротать вечер, – продолжал брюнет.

– Не возражаем, – ответила Татьяна, глаза ее заблестели, при этом она шутливо состроила рожицу, подмигнув симпатичному незнакомцу.

– А хотелось бы наоборот, – добавила я.

Быстро отреагировав на приглашение, новые знакомые заняли места за нашим столом, а затем поменяли их, располагаясь парно, Олег – рядом со мной. Его присутствие меня злило, мне не хотелось таких перемен в этот момент, и вечером сегодня, и вообще; откровенно говоря, желала бы видеть рядом мужчину другой внешности. Но портить вечер Татьяне не стала и решила немного приглушить мое эго – посидеть молча. Последующие минуты разговаривали все сидящие за нашим столиком, кроме меня, я терпеливо слушала.

Не отрываясь от холода голубых глаз, Олег произнес:

– У тебя красивые руки.

Эта фраза одна из тех, которую слышу одной из первых, и часто от новых знакомых.

– Ты заметил? – иронизировала я, смотря на полумрак и танцующих там.

– Я все замечаю, – Олег с непроницаемым видом сохранял молчание и смотрел мне в глаза.

Я опустила ресницы, медленно приподнимая их и искоса смотря на него. Продолжая его испытывать, выдерживала паузу и одновременно не упускала из виду сидящую напротив Татьяну. Она то задерживала на нем долгий взгляд, то отводила в сторону.

Странная первобытная игра взглядов, подобная тем, что важна для животных, определяющая их положение в стае, происходила между сидящими здесь; четверо котят: белая с рыжим, темно-рыжая с черным, – как показалось бы со стороны, мило мяукающих, а взгляд каждого говорил за себя: «Вступи на мою территорию, и ты почувствуешь, как остры мои коготки».

– Так какой будет тост? – обратился Олег.

– За знакомство, за наше случайное знакомство, – уточнила Татьяна.

Поставив бокалы, переглянулись с Татьяной; подруга, подмигнув Олегу, приглашая его на танец, сказала:

– Пойдем потанцуем?

Олег не успел опомниться от такого вторжения в его планы, но Татьяна опередила. Было заметно, что ее приглашение не вызвало у Олега восторга или улыбки, скорее минутное замешательство, вынужденную деликатность джентльмена по отношению к даме. А я, оставшись мысленно «со своими котятами», почувствовала, как надела непроницаемую маску на свое лицо, и выразила полное безразличие, кивнув утвердительно на вопрос Олега: «Не возражаешь?».

Внешне оставаясь равнодушной к отчаянной его попытке зацепиться, вернее остаться, я притянула ближе к себе аперитив и, вставив в него тонкую трубочку, стала медленно поглощать его небольшими глотками, улыбнувшись брюнету.

После танца они оказались за столом рядом. Я заметила и некоторые перемены, особенно в ее поведении: глаза Тани как-то бешено заблестели.

– Что это?

– Где, Танечка?

– У тебя на руке. Алмаз? Черный?

Слегка придерживая бокал, играя блеском черного камня, Олег улыбнулся. Бриллиант притягивал взгляд, переливаясь всеми его гранями, отражая мерцание света, – блеск его был неподдельным.

– Нет, Танечка, так – какие-то стеклышки.

Теперь мне стало неудобно за Татьяну и за ее нескромный интерес, захотелось уйти. Слегка подкинув стакан и стараясь изменить тему, спросила:

– Так где шампанское? Закончилось?

Олег перевел взгляд на своего приятеля, и тот кивнул.

– Нам пора, – сказала я.

Мы встали и ушли, оставив новых знакомых в недоумении одних.

Несколько дней пролетели незаметно. Иногда по вечерам Татьяна замечала наших новых знакомых:

– А Олег с приятелем здесь.

Оборачиваюсь – за крайним столиком действительно различаю похожие силуэты. Нечасто мы проводили вечера одни – то одноклассники из Санкт-Петербурга, то другие знакомые встречались на набережной в эти дни: лето – пора путешествий. На следующий день у Татьяны был день рождения, и даже досадное погодное обстоятельство – целый день лил дождь – не помешало нам этим вечером выйти из дома. Когда, стоя у входа в подъезд, я увидела мелькнувшую в потоке дождя машину, я позвонила. Но машина с моим одноклассником только подъезжала. Оказывается, еще кому-то в такой ливень не сидится спокойно. Я не придала значения случайностям, возможным совпадениям, думая о предстоящем вечере. Мне хотелось поздравить свою подругу, подарив ей эту прогулку, чтобы время, проведенное в этот день, запомнилось ей только хорошим. Когда мы подъехали к площади, дискотеки не было – ясно, что причиной тому была непогода. Тогда мы решили зайти в ресторан, но, проведя там часть вечера, вернулись обратно. Дождь прекратился, и мы вошли в кафе, что располагалось на набережной у нашего дома. Среди редких посетителей, оказавшихся здесь в позднее время суток, выделялись знакомые две фигуры – это были Олег и его коллега.

Распрощавшись с сопровождающим нас вечером одноклассником, мы устроились за одним из свободных столиков в кафе; начиналась конфликтная ситуация с официантом. Неожиданно к нам подошел Олег, и конфликт незаметно был сглажен.

Вчетвером мы покидали наш столик, завершая вечер в другом заведении, в котором впервые и встретились. Обстоятельства все больше сближали нас, как и последующие за минувшими сутками часы, проведенные вместе.

– Удивительно, – заметил Олег, подходя к нам, – сколько же дней я наблюдал за вами, к вам не всегда возможно подойти.

Сегодня я была рада сложившимся обстоятельствам и присутствию Олега в нашей компании, так как странные незнакомцы, совсем не похожие на отдыхающих или туристов, такие изможденные, с серыми оттенками лиц, державшиеся как-то особенно настороженно, расположились в другом углу зала. Казалось, они готовы были в любой миг сорваться с места; все в их движениях говорило о внутреннем напряжении, идущем вразрез с местом, куда люди приходят расслабиться. Что же они позабыли здесь, среди праздной публики, наслаждающейся отдыхом и прохлаждающейся в кафе? Несколько минут назад меня беспокоил этот вопрос, и до присутствия с нами Олега мне становилось не по себе: необъяснимое чувство страха подталкивало меня покинуть набережную. Но с появлением моего нового приятеля я забыла обо всем, что тревожило раньше.

Вечер прошел оживленно: пили шампанское, танцевали. Было весело, но какое-то беспокойства оставалось. Олег предложил проводить меня. Поднимаясь с ним по лестнице, я осознала: мы страстно целуемся. Яркий свет подъезда слепил мне глаза; какое-то мгновение – и мы прощаемся у двери.

На следующий день мне хотелось побыть дома, однако вечером мое настроение изменилось, и я последовала за подругой к морю.

Когда я спускалась на набережную, неожиданно от ближнего угла дома отделился незнакомец. Ведя на поводке щенка бультерьера, он разговорил меня. Раньше я его не встречала, как оказалось, он – интересный собеседник. Прощаясь, мой таинственный приятель подвел меня к самому входу.

В кафе я увидела Олега – он сидел рядом с Татьяной. Я несколько удивилась тому, что он сразу меня увидел. «Как будто ждал», – пронеслось в голове. Заметив меня, он повернулся, жестами приглашая присоединиться; музыка аккомпанировала танцующим. Навстречу мне вышла Татьяна:

– Ирис, Олежка тебя там ждет. А я с моим новым знакомым сижу в соседнем кафе.

– Я давно тебя жду, беспокоился, – услышала я взволнованный голос. Оказывается, вчера я обещала ему прийти.

Когда жестом он дал понять своему приятелю, чтобы тот оставил нас, он ушел. Мы остались одни, Олег продолжил:

– Ко мне приехала одна просто хорошая знакомая, я переживал, что ты истолкуешь иначе, возможно, ты меня видела с ней, когда мы проезжали, а ты куда-то спешила, поднимаясь в противоположную сторону! Я думал об этом, ожидая тебя сегодня, я жду тебя около двух часов…

Я смотрела на него изумленно и видела, что Олег очень взволнован; объясняя ситуацию, минутами он начинал заикаться. Моя ироничная улыбка воспринималась как недоверие к нему.

– Я не видела вас, не обратила внимания на тех, кто проезжал по встречной. Наверно, после пляжа мне захотелось вернуться скорее к дому, чтобы немного поспать.

Но слова мои ему показались неискренними, и вдобавок к концу беседы Олег мне признался, что девушка – приемная дочь, внезапный приезд которой объясняется ее привязанностью к нему.

Трепетное отношение Олега меня подкупало и трогало. Одновременно я ощущала, как барьер между нами таял.

В последующие минуты мне все больше хотелось слушать его и дальше – я готова была разговаривать с Олегом часами. Внимать его выразительную речь, бархатный раскатистый голос, точные и простые фразы. Они всецело захватили меня и уже несли в своем водовороте. Перед собой я видела просто влюбленного мужчину. Зеленые глаза Олега с каждым мгновением околдовывали и нравились мне сильней.

– Ирис, ты в тоненьких коротких шортах, они безумно тебе идут. Не могу отвести глаз от твоих загорелых ног, – продолжал он осыпать меня комплиментами. – Позволишь накрыть твои плечи?

Олег заботливо надел на меня свою легкую ветровку и нежно провел рукой по моим плечам. Я ощутила нежность, идущую от него.

– Пойдем куда-нибудь, Ирис? Мне хочется тебя слушать, здесь шум заглушает твой голос.

С каждым произнесенным словом он все больше захватывал надо мною власть. Я перестаю ему возражать. Мы смеемся и уходим.

– Ты лукавишь?

Мой вопрос остается без ответа, Олег обнимает мои плечи. Тепло, идущее от него и его прикосновений, все больше передается мне, оно согревает на ветреной набережной, все сильнее распыляя растущее желание.

– Ирис, ты мне что-нибудь покажешь?

– Не знаю, – я ухожу от ответа. Не знаю почему, но мне захотелось на лунную поляну.

Среди слабоосвещенной аллеи парка, поднимаясь по длинному ряду ступеней, примыкающих с одной стороны к обрыву, ощущая за собой его дыхание, не оглядываясь назад, я продолжала идти. Здесь у сосен и лежавших под ними опавших мягких иголок резко заканчивался лес. Я остановилась на краю обрыва; открывался вид на море, его темно-синюю даль, исчезающую за поворотом. Первые минуты я ходила по поляне назад-вперед, не решаясь выбрать место.

Заметив мою нерешительность, Олег остановил меня и произнес:

– Сядем здесь, – затем он поинтересовался: – Можно я выпью с тобой на брудершафт?

Я подергала плечами, не зная, как ему возразить.

– Мы пьем божественный напиток, сегодня он такой – из любимых рук.

Я сижу спиной на восток и угощаю моего гостя, ощущая, что таинство, происходящее сейчас с нами, нечто большее, чем простое свидание. Все напоминает древний обряд, свершающийся интуитивно. Вино переливается из уст в уста, я чувствую, как тепло его тела, его аура, вливаясь, наполняют меня.

– Ирис… – продолжает он, не отводя взгляда, – твое тело, оно так прекрасно, смотри – играет лунный свет, оно заблестело.

Это был лунный загар, который сейчас приобрел настоящий оттенок.

– «Ночь придает блеск звездам и женщинам» – так сказал Байрон, – неожиданно для себя я услышала подтверждение своих мыслей. – И я с ним согласен. Хочу на тебя посмотреть.

Он приблизился ко мне.

Как бы со стороны наблюдая, я ощущаю происходящее: Олег раздевает меня и, обнаженная перед ним и луной, я испытываю такое блаженство, его губы нежно целуют.

Легкий ветерок с каждым дыханием доносит запах хвои и смол, он дурманит. Таинство ночи, сравнимое только с обрядом древних богов Эфеса, царило на этой поляне. Она напоминала мягкое ложе из пихтовых веток. Верхушки деревьев и ночь – все смешалось в одном амбровом поцелуе. Манящее притяжение желаний, нарастающее с особенной силой, и первые минуты рассвета, время, когда выходят на утренний небосвод и встречаются солнце с луною… Я сделала шаг к сосне, чувствуя ее силу и неровные выпуклости ствола, эти приятные и острые ощущения на краю обрыва.

Олег последовал за мной. Его тело сначала, соприкасаясь, едва касается, постепенно приближаясь ко мне, тогда наши голоса становятся едва слышными и утопают среди шорохов леса. Незаметно стоны и шепот становятся все громче, гармонируя с дикими первобытными звуками леса, его ночных обитателей, сливаясь с пугающим плачем шакалов, уханьем пролетающих сов и резонирующим эхом филина. Звуки перекликались со стонами, сопровождая странные танцы двух людей на освещенной луной поляне, их стоны перекликались, переплетаясь, витая среди сосен и растворяясь в уходящей ночи.

– Светает.

Лежа на мягком сосновом ложе, рассматриваю его глаза в поволоке.

– За тобой встает солнце, но и луна не уходит.

– Это двуликий Янус наблюдает за нами, – продолжает мой спутник.

Последние минуты, проведенные вдвоем, таяли, опьяняя. Олег обнимал меня, и я ощущала, что совсем пьяна или от блаженства пьянею.

Солнце играло первыми нежными лучами, бросая блики на его рыжие волосы; мужчина наклонялся все ниже, следуя за моими руками, ловил гладившие его руки, медленно целуя их своими нежными губами. Когда он прищурился и блики света заиграли в его знойно-зеленых глазах, они казались какого-то животного цвета, дикого оттенка, присущего обитателю леса.

Как будто издалека доносится и становится все отчетливей звяканье мобильного телефона. Ничего не подозревая, я отдаю его Олегу.

Разговор длился долю минуты и так же внезапно был завершен. Ловлю странные перемены, приведшие в замешательство Олега, его лицо; это выражение, взгляд, который возможно заметить всего на долю секунды и появившийся сейчас так же внезапно у Олега. Выражение затравленного зверя, что заставляет обладающего им совершить непредвиденный маневр – возможно, затеряться навсегда.

И, ничего еще не понимая, я продолжала:

– Как красиво, лицо у тебя все в блестках… Ну да, от меня.

Я чувствовала себя такой счастливой и продолжала смеяться.

– Ирис, сегодня я уезжаю. Не хотел тебе говорить – я хочу остаться, но, понимаю, не получится. Моего шефа убили.

Все происходило так быстро, что я не осознавала реальности последних уходящих минут.

Прощаясь, мы целовались у моей двери, я не верила, что он и правда уезжает. Сказанное больше напоминало злую шутку.

– До свидания.

– Я позвоню, – пообещав, Олег ушел.

Дни, последовавшие за его отъездом, протекали, как прежде, только в кафе, когда мы его посещали, звучало несколько мелодий «для Ирис». Они были о птице, о голубых глазах и скучном одиноком вечере, который преображается, когда встречаются влюбленные и, полюбив друг друга, расстаются навсегда. Мне слышалась глубокая грусть, льющаяся из глубин мелодий, оставленных Олегом.