Читать книгу Встреча двух миров. Begegnung zweier Welten - Ирене Крекер - Страница 8

С Клавой я познакомилась в первые месяцы проживания нашей семьи в Германии. Как сейчас помню, в приёмной детского врача мы с его помощницей пытаемся определить по медицинской карточке моего трёхлетнего сына, какие прививки поставлены ему в России. Я не могу вспомнить, как по-немецки звучит слово, обозначающее болезнь корь. И в этот момент неожиданно приходит на помощь молодая женщина, находящаяся в приёмной:

– Да это же прививка от болезни Masern, – громко по-русски подсказывает она мне, как само собой разумеющееся.

Клава в тот день была у врача с дочерью Татьяной, девятилетней девочкой, которая, прижавшись к матери, не выпускала её руки из своей. У нас завязался разговор на русском языке. Из него я узнала, что семья моей новой знакомой проживает с нами в одном Übergangswohnheime (переселенческом лагере). Общим оказалось и то, что Клава с мужем, двумя детьми и родителями мужа, приехали в Германию, как и мы, в конце 1992-го года, только их большая семья – из Казахстана, а мы с мужем и тремя детьми – из Западной Сибири. Жили они в Советском Союзе материально хорошо. Муж Клавы, Александр, – инженер по профессии. Сама она – бухгалтер. За плечами обоих – большой трудовой стаж. Дети радовали успехами в школе. Ради их будущего родители были готовы на многое.

И мне – это понятно. Ведь я – одна из тех, кто пропустил события, происходившие в стране Советов в 90-ые годы ХХ века, через свою плоть и кровь. Именно тогда я приняла сознательно решение – оставить землю, в которой родилась.

Да, в те годы, когда решалась судьба страны, которой сейчас нет на карте, коренным образом менялись и судьбы людей. В то время немцы, депортированные в Казахстан и в Сибирь во время Второй мировой войны, потоком уезжали на историческую родину предков. Семья за семьёй покидали они обжитые места, которые уже стали малой родиной для их детей.

Решение покинуть насиженные места – принимали вместе и в этой большой семье из Казахстана. Родители мужа Клавы, Яков и Агнес, хорошо помнили, как семнадцатилетними они были высланы в Карагандинскую область. Впоследствии не любили рассказывать о трудностях, пережитых в спецпоселениях и под спецкомендатурой. Главное – выжили. Наверное, так было изначально предопределено. Друг друга на чужбине, в казахстанских степях, нашли – в этом уже был их счастливый случай. Поженились. Шестерым детям жизнь дали. Кроме сына Александра у них ещё пятеро дочерей, и все с семьями проживают в Германии. Агнес и Яков всю жизнь посвятили детям и рады, что те прирастают корнями в новой земле.

Дядя Яков сыграл важную роль и в жизни моей семьи в Германии. Однажды утром я встретила его в коридоре «общежития», в котором проживало двадцать семей переселенцев, с газетой «Badische Zeitung» в руках.

– Вот смотри, здесь недалеко сдают квартиру и, на мой взгляд, недорого, – обратился он тогда ко мне.

Нам с мужем стоимость квартиры показалась тоже невысокой: 950 марок в месяц, вместе с оплатой за воду и отопление, за четыре комнаты – 95 квадратных метров общей площади. К тому времени мой муж уже работал в небольшой строительной фирме. Мы всё ещё ютились во временном жилье. Когда-то нужно было решаться «выплывать» из лагеря в нормальную жизнь. Кстати сказать, никто нас не торопил покидать это однокомнатное жильё, но никто из работников лагеря, а они являлись представителями социальных учреждений, не предлагал нам помощь в нахождении другого жилья или в нахождении работы, чтобы была возможность оплачивать новое жильё. А мой срок получения пособия по безработице – заканчивался.

Я взяла тогда из рук дяди Якова газету, позвонила по указанному номеру телефона и, – о, счастье! – нам назначили время для знакомства с хозяевами и осмотра квартиры, а ещё через несколько дней сообщили, что выбор пал на нас. В той квартире в согласии с хозяйкой, местной немкой, фрау Мойрер, мы прожили первых семь лет, пока не приобрели собственное жильё.

На какое-то время наши пути с семьёй Клавы и Александра разошлись, но мы по-прежнему проживали в одном городе. Иногда встречали друг друга на улицах и в магазинах, на праздниках и ярмарках, часто проходивших в городе.

Так прошло двадцать пять лет, и я вновь встретила Клаву, но не одну, а рядом с молодой женщиной, в которой не сразу узнала её дочь Татьяну. Мы разговорились. Мне было интересно узнать, как устроилась на немецкой земле эта семья, глубоко ли пустила свои корни.

Клава рассказала, что муж Александр все эти годы работал на бетонном заводе, куда устроился сразу после окончания шестимесячных курсов немецкого языка в том далёком девяносто третьем. В настоящее время он – пенсионер. Да, и заслужил это звание не только по возрасту, но и по общему трудовому стажу. А это – не шутка: в общей сложности – сорок пять лет, из них 23 года тяжёлого физического труда рабочим на бетонном заводе в Германии. Сама Клава, забыв о своей прежней профессии, работает все эти годы по монтажу приборов бытовой техники на фирме, относящейся к концерну Metallbau. В её трудовом коллективе много наших общих знакомых по переселенческому лагерю.

На мой вопрос: А как дела у сына? – Клава ответила:

– Ему сейчас тридцать шесть лет. Окончил десятилетку, затем гимназию. Учился в университете в Германии по специальности Maschienenbauingeneur. Уже несколько лет работает по профессии. В настоящее время проживает в городе Neckarulm, женился, порадовал родителей рождением внучки.

Дочь Татьяна тоже рассказала о себе. Она закончила Вerufsschule (техникум). Но работать по профессии практически не получилось, потому что вышла замуж. Потом появились сыновья-двойняшки, стало не до работы. По роду деятельности мужа, он тоже из переселенцев, пришлось пожить несколько лет в России, в Москве и не только в столице. Потом родилась дочь. «Приняли решение – переехать поближе к родителям. Построились рядом с ними. Теперь, вероятно, останемся здесь навсегда».

Сейчас Татьяна с мужем находятся в поисках преподавателя русского языка для своих детей. Пришло время серьёзно обучать сыновей родному языку мамы и папы, дедушек и бабушек. Дети любознательны не по годам. Родители не сомневаются в необходимости сохранения в семье русского языка. У них даже не появляется противоречивых суждений на эту тему. Ведь не оставаться же детям в будущем в безызвестности о своих корнях? Ведь не захотят же они быть людьми, не помнящими родства? Запомнились мне и слова Клавы: «Дети и внуки должны знать язык родителей. Это счастье, что они умеют говорить по-русски и понимают своих сверстников в России». С этим я совершенно согласна. Появилась даже шальная мысль: «А почему бы не открыть школу русского языка? Теперь у меня на пенсии времени хоть отбавляй. Если есть спрос, значит, и успех не заставит себя ждать».

Такие уж мы – переселенцы-аусзидлеры! Никакого нам нет покоя ни в России, ни на новой родине.