Читать книгу Новогодний переплёт. Творческий адвент-календарь - Ирина Арсентьева - Страница 19

– Доброе утречко, ненаглядная Анна Алексеевна! – Маняша, пятнадцатилетняя девушка, пышнотелая не по годам, взятая в услужение в прошлом году, резким движением распахнула тяжёлые портьеры и впустила в спальню хозяйки неяркие утренние лучи.

– Ты чего переполошилась? – потягиваясь, нехотя спросила ещё не открывшая глаза Анна. – Чуть свет носишься, как заполошная, спать не даёшь! Что случилось? – По голосу было понятно, что она не в духе. Ещё бы, вчера вернулась из театра за полночь.

– Просыпайтесь, дорогая моя, просыпайтесь! Давайте умываться! – Маняша суетилась, не замечая недовольства Измайловой, и длинная роскошная коса, словно быстрая змейка, неотступно следовала за ней.

Маняша налила в таз воды и капнула несколько капель розового масла.

– Что случилось, что случилось? Ничего не случилось… – она продолжала бормотать, подавая Анне гребень и заворачивая её в тёплый халат. – А может, что-то и случилось, кто знает…

– Да говори ты уже! Не томи, не то накажу! – Анна сердито одёрнула служанку и села за туалетный столик. Прохладная вода сделала своё дело, пробудив Измайлову окончательно.

– Анна Алексеевна, миленькая, не сердитесь. Сейчас я вам кофе принесу, а после всё расскажу, – продолжала Маняша, убирая в комод атласную Аннушкину сорочку, незаметно вдыхая её аромат.

– Ну принеси, коль всё готово. Да молока не забудь, горемычная! – Анна посмотрела на служанку и тайно позавидовала её юной силе и энергии, которые лучились в серых с зеленцой глазах и сочились сквозь румяные пухлые щёки. После смерти родителей Маняша нашла в доме Измайловых защиту и покровительство. Она обожала Анну Алексеевну, которая была всего-то на семь лет старше её самой.

Девушка тут же умчалась. За ней неотрывно последовала коса.

В спальню из раскрытой двери ворвался запах свежеиспечённой сдобы.

Анна смотрела в зеркало. Уголки её губ на секунду приподнялись и обозначили лёгкую и немного грустную улыбку. Бледное лицо и проступающая сквозь кожу синева под глазами выдавали нервное переживание, которое не отпускало её вот уже несколько дней.

– Вот завтрак, голубушка моя ненаглядная… – Маняша поставила перед Анной поднос с чашечкой кофе и плюшкой, посыпанной сверху кристалликами сахара. – И ещё вот это… – она вынула из кармана конверт. – Не знаю, к добру ли…

Дрожащей рукой Анна взяла письмо и махнула Маняше, чтобы та оставила её одну. Девушка поняла хозяйку без слов. Дверь за ней давно закрылась, а Измайлова так и не решалась вскрыть конверт, лежащий на краю кровати. Глядя на него, она отхлебнула кофе и быстро съела плюшку.

***

Вечерело. В городе пахло сыростью. Выпавший с утра снег растаял. На улицах было немноголюдно. «Это и хорошо», – подумалось Измайловой.

Не хотелось быть замеченной, хотя в этой части города ей вряд ли бы встретился кто-то из знакомых.

«Милая моя, Анна Алексеевна! Нет никого на свете, кого бы я любил и боготворил, как Вас! – Мелкий, но ровный почерк говорил о человеке уверенном и решительном. – Я молод и беден, но бесконечно люблю Вас и готов разделись с Вами это чувство, если только Вы пожелаете… я буду ждать Вас сегодня вечером по адресу…»

Кутаясь в лисий воротник и пряча озябшие руки в пушистую муфту, Измайлова тихо попросила:

– Остановите здесь!

Она посмотрела на тёмные окна двухэтажного дома, стены которого облупились от времени, и несколько минут в нерешительности сидела в экипаже.

Потом глаза её, наполненные нежностью и страстью одновременно, зажглись каким-то таинственным светом, и она, гордо вздёрнув подбородок, отчего перья на шляпке вздрогнули от неожиданности, шагнула навстречу своей тайной любви…

Художник, стоящий неподалёку и наблюдавший за незнакомкой, подскочил к повозке и помог Измайловой выйти… Он ещё долго и неподвижно смотрел на дверь, в которую она вошла, надвинув на глаза шляпу и кутаясь в чёрное пальто…