Читать книгу Когда Бог смотрит в микроскоп. 50+1 невероятно-вероятных историй из жизни землян - Ирина Барабанова - Страница 16

У Софьи Михайловны был сложный характер. Многие бы сказали – невыносимый. Но только не Геннадий Павлович. Он вопреки общественному мнению – своих родителей, родственников и друзей – делал все возможное и невозможное, чтобы усугубить ситуацию.

Отдавал жене зарплату, беззаветно выполнял все ее мелкие и даже крупные поручения. На премию покупал пирожные и гранатовый сок в стеклянных бутылках. Для нее. Прилежно утюжил ей кофточки и ел пересоленный борщ. И, что самое поразительное, – с улыбкой. Без гримас боли и страданий. Без жалоб и упреков. Легко и с удовольствием. Потому что никто не видел, как нежно она чесала ему за ушком и прижимала лохматую голову к роскошной груди. Как утешала и защищала в его собственных глазах от чужих мнений. Как задорно они хихикали под одеялом, рассказывая друг другу анекдоты. Кидались подушками и танцевали голыми танго.

Софья Михайловна страшно раздражала маму Геши (так она ласково называла «пропавшего» в омуте любви сына, глядя на его детские фото). Варвара Семеновна даже составила список всех недостатков невестки. Она имела обыкновение зачитывать его только коту Василию. По двум причинам. Во-первых, он древнейший член семьи. Во-вторых, не болтливый. Павлу Иосифовичу такого доверия оказано не было. Потому что супруг и отец «ребенка» не имел окончательной позиции относительно выбора сына и постоянно метался в предпочтениях. Один раз даже заступился за Софу вопреки «расстрельным» взглядам жены с дивана. Геша старался угодить всем. И, казалось, находил в этом счастье.

Дети уже давно оставили их Софочкой одних и навещали по праздникам и выходным. Кристина любила мать, но была к ней «несправедлива». Вадим вежлив и предупредителен. Все соблюдали дистанцию и старались как умели.

Софья Михайловна сетовала на холодность детей и их неблагодарность. Геннадий Павлович в этот момент бежал за каплями пустырника или валерьянки. А момент такой случался всегда, когда Кристина отказывалась принять советы любящей матери и, упаси Боже, применить их в своей жизни. Дочь начинала дерзить, бросать трубку и хлопать дверью. По ситуации. Мать – метать молнии. Геннадий Павлович – их усердно ловить. Молнии, разумеется.

Вадим «жил» в телефоне, поэтому конфликтов не создавал.

Соседи почитали эту пару за идеал. Зинаида Прокофьевна даже приносила варенье и всячески «прокладывала» себе путь на их семейную кухню. Ей хотелось узнать секрет этого поразительного «согласия». Но Софья Михайловна предпочитала обсуждать музыку и картины. Геннадий Павлович мог говорить только за футбол и успехи в огородном искусстве. А кот Василий, как известно, был нем и неподкупен.

Однако раз в год случалось самое страшное. И длилось ОНО от двух недель до месяца. Супруги ругались, замолкали и переселялись в разные комнаты. Страдали молча. Никому не рассказывали подробностей. Разве что коту Василию.

В эти дни «окружающий мир», состоящий из родственников, детей, друзей и соседей, замирал в ожидании. Сердца наполнялись смесью страха, сочувствия и сожаления. Никто больше никого не критиковал. Не хлопал дверью. Не дерзил. Все молились и ждали перемирия.

А когда оно по неведомым причинам однажды наступало, – радовались и собирались на ужин за одним столом.

Однажды в припадке благожелательности Варвара Семеновна даже пошила Софочке новое платье. Торжественно вручила его на глазах обомлевшего кота Василия и даже заплакала от своей чувствительности. Наступали дни благоденствия. Ненадолго. И никому не приходило в голову выяснить причину этой странной и регулярно повторяющейся «трагедии». Но предполагали самое ужасное. Кроме кота Василия. Он знал, что виной всему Гагарин.

По мнению Софьи Михайловны, его похитили инопланетяне. Геннадий Павлович же был уверен, что космонавт погиб в авиационной катастрофе, выполняя тренировочный полет на самолете. Так сообщали официальные источники. В этом вопросе позиции супругов были решительно непримиримы. На другие «мелочи жизни» они внимания не обращали.