Читать книгу Колымская сага - Ирина Беседина - Страница 13
Часть первая. В стране вечной мерзлоты и жёлтого металла
Дети на буровой
ОглавлениеЛетом мы жили в палатке недалеко от буровой вышки. Рядом стояли ящики с керном. Мать стелила на ящики матрасик и укладывала меня днём спать. Мне открывалась бесконечная голубизна неба, тихо шептал о чём-то лес, вели свой разговор птицы, небольшие берёзки шёпотом напевали песни, ласковый ветерок гладил лицо. Постепенно всё отодвигалось, глаза закрывались и снились занятные цветные сны.
Мы с сестрой играли в небольших шурфах. Там была мягкая жёлтая природная глина. Мы её месили и делали из неё фигурки зверей, тарелочки, кружки, их обжигали на костре, и они становились красными и твёрдыми, крепкими. Кондратий, старый, отбывший тюремный срок вор – блатной, приносил краски. Мы садились с ним у костра. Он обжигал наши изделия, учил нас раскрашивать их. Так мы сами обеспечивали себя игрушками. Кондратий с гордостью рассказывал, что он вор в законе, что у них свои справедливые законы, что они охраняют и защищают нас, потому что закон у блатных требует не пакостить там, где они живут.
Кондратий был худой длинноногий мужчина. Рот его был забит золотыми зубами, на лице выделялись шрамы от старых потасовок, руки всегда что-нибудь мастерили. Он любил детей и часто просил у матери разрешения с нами поиграть. Когда он сказал матери, что он вор в законе, что законы у них справедливые, что нельзя пакостить там, где живёшь, мать спросила его:
– Ты же понимаешь, что воровство это пакость, так чем гордишься?
Кондратий пожал плечами и надолго замолчал.
Он любил детей, но своих не довелось завести. Лагерь, отсидки, драки, воля на несколько дней, потом опять воровская компания. Не до женщин и не до семьи. Поэтому вечерами приходил к нам, садился у костра и играл в наши игры. Мы любили Кондратия. Он разжигал костёр до неба. Улыбался, показывая в улыбке золотые зубы. Делал рогатки и учил нас стрелять. Но не по людям или птицам, а стрелять в цель. Рассказывал интересные лесные истории про лисиц и медведей, бурундуков и евражек (лесных мышек). Медведи у него были всегда умные. Лисицы и евражки – маленькие воришки. Однажды медведь навестил стоянку геологической партии. Не нашёл там себе пропитания. Смял палатку, сложил на неё консервы в железных банках, наложил на них кучу и ушёл. Эту историю Кондратий рассказывал нам в лицах. Мы хохотали до упаду. Ему нравилось бродить по тайге с геологической разведпартией. Там он был свободен от воровских законов и своих непутёвых друзей.
Мы с сестрой были лесными жителями. По вечерам мать рассказывала нам сказки. Днём мы их сочиняли сами. Тут же их разыгрывали. Строили дворцы из глины и песка, скакали на палочках, волшебным образом превращавшихся в добрых коней.
Лесные поляны одаривали сказочным царством грибов. Нам доставляло удовольствие высматривать их кругами растущие семьи, иногда довольно внушительные. Грибы были такие крепенькие, с блестящими коричнево-красными шляпками и упругими белыми ножками. Это были белые, боровики. А вот почти такие же, но скользкие, сопливые.
– Это маслята, – объясняла мама, – а вот эти, которые растут во мху, похожие на раскрывшиеся белые цветы – грузди.
Но особенно радостно было собирать белые грибы, боровики. Мне всегда казалось, что это таинственный лесной народ. Если маслята были сопливые, то боровики имели такие достойные сухие и чистые шляпки.
Отец ставил дубовую бочку. Мама её мыла, скребла и выпаривала.
Мне нравилось наблюдать, как она выпаривала бочку. В неё наливали воды из ручья, на костре нагревали большой камень и аккуратно, чтобы не обжечься, забрасывали его в бочку. Там шипело, поднимался пар. Когда бочка признавалась очищенной не только от грязи, но и от всяких посторонних запахов, в ней мариновали грибы. Недалеко от палатки стояла железная печка. Ярко горели дрова. На печку ставили большую кастрюлю или бачок. Перед этим мы, девчонки, подготавливали грибы. Собирать и готовить грибы к маринованию – наша обязанность. Брали только молоденькие грибочки. Если гриб-маслёнок был больше 3–5 сантиметров, шляпка очищалась от шкурки. И тогда гриб был совершенно белым и чистым. Очищенные грибочки закидывались в бачок. Они весело плавали, но через некоторое время, покипев, оседали на дно. Мама вытаскивала их шумовкой в специальный, только для них предназначенный, чистый тазик, закидывала в бочку. Когда слой грибов был достаточный, в бочку заливался маринад. К приготовлению маринада мы не допускались. Но мы должны были нарвать у ближайшего болотца можжевеловых веток. Этими ветками закрывался слой грибов в бочке. На следующий день готовился второй слой. И так пока не заполнится вся бочка. Забитую деревянным кругом бочку привозили на зимнюю квартиру. За всю жизнь я нигде и никогда не ела таких вкусных маринованных грибов, как у нашей мамы. Ну, а солёные грузди зимой – это особая еда.