Читать книгу Флорин - Ирина Бэйли - Страница 6

Дождь прекратился. Из-за горизонта ползло вверх слабое солнце, освещая своими лучами холодную и сиротливую, съежившуюся от сырого ветра, землю. Легкий туман окутал сонную зелень раннего утра.

Руки Уолтера закоченели от холода, но он упрямо не хотел надевать перчатки. Несмотря на погоду, он решил помыть машину. Смыть с нее налет города. Лицо Уолтера выглядело озадаченным, словно он выбрал это занятие лишь для того, чтобы отвлечься от чего-то беспокоящего его. Твердым движением он окатил машину водой и несколько секунд наблюдал за тем, как пена медленно сползала вниз, бережно облизывая твердое стекло. C козырька входной двери, держа в клюве травинку, пугливо метнулся к крыше грач.

Повернувшись обратно к машине, Уолтер заметил на тропинке, ведущей из рощи к дому, Александру. Она везла рядом с собой велосипед и прихрамывала. Уолтер не удивился, что в такой ранний час, и только прибыв из Лондона, хозяйка дома отправилась подышать свежим деревенским воздухом и заодно получить изрядную порцию физических упражнений. Он привык к тому, что ей не сиделось на месте. Ему нравилась эта хрупкая на первый взгляд девушка, таившая в себе невероятную силу. Она была единственным, с кем он не чувствовал себя обязанным угождать. С тех пор как закончилась война, он привык работать водителем в армии, и у него неплохо получалось. Поэтому он решил найти себе постоянного хозяина. Его порекомендовали сначала одному преуспевающему лондонскому бизнесмену. И, проработав на него два года, Уолтер не захотел переезжать с ним во Францию, хотя ему предложили такой вариант. Поэтому предыдущий хозяин передал хорошего водителя в надежные руки холостяка Эдварда Гранта. И только после того как Эдвард женился, Уолтер постепенно стал водителем Александры. Он временами чувствовал за нее почти отеческую ответственность и не выносил, когда она расстраивалась или ей нездоровилось. Когда-то она уговорила его показать ей, как водить автомобиль. Он также знал ее тайну про мотоцикл.

Уолтер резко поставил ведро на землю, быстро потер руки, промокнул платком нос и пошел навстречу хозяйке. На Александре были надеты свободные штаны и мастерка темно-синего цвета. Она оттеняла ссадины на лице, на которых выступила алая кровь.

– Вы в порядке, мисс? В чем дело? – с тревогой в голосе спросил Уолтер.

– Ничего страшного, Уолтер, до свадьбы заживет, – ответила Александра, улыбнувшись и забыв о том, что, значит, этого не произойдет никогда. Или это просто будет не ее свадьба.

Уолтер призадумался.

– Вам нужна помощь? – поинтересовался он.

– Нет, я в полном порядке. Просто свалилась с велосипеда на дорогу, когда разогналась с холма, и всего-то. Наверное, повредила ногу и руку. – Она потрогала локоть, словно хотела сама убедиться в правдивости своих слов, и поморщилась от боли.

Уолтер взял у Александры велосипед и проводил ее до дома.

– Вам нужно промыть ссадины на лице, на них грязь, – сказал он, когда они вошли в дом.

– Вы правы, Уолтер. Так сейчас и сделаю.

Он одобрительно кивнул и, когда Александра собралась подняться наверх, водитель, кашлянув, сказал:

– Я понимаю, это не лучший момент говорить с вами, мисс Грант. С вашего разрешения, я сделаю это чуть позже.

На его лице застыло беспокойство, и он словно хотел этими словами объяснить, почему это так.

– Говорите, Уолтер.

– Нет-нет, мисс Александра. Я не хочу вас утруждать. Вам нужно отдохнуть и смазать ссадины.

– Я не устала, Уолтер, а ссадины могут подождать, – в ее тоне не прозвучал приказ или каприз. Она посмотрела на него с искренне добрым выражением и он тут же сдался.

– Тут ведь какое дело… Мне желательно бы отлучиться на пару дней. Сын возвращается сегодня из плавания, вы его не знаете… Рэй, славный такой парень. И вышло так… негде ему остановиться. Надобно мне его встретить к вечеру и где-то пристроить. Раньше он жил с матерью, но она совсем с катушек слетела… И врагу не пожелал бы с ней жить.

Александра не знала сына Уолтера, но зато прекрасно помнила его жену. Такое не забывается. Александра сидела в машине, когда Уолтер встретил эту женщину на улице. Беззубая, взлохмаченная, худая, в странной одежде. Лорен и Эдвард как-то упоминали в разговоре, что она алкоголичка и сумасшедшая. Конечно, сыну Уолтера явно не место рядом с ней. Никому там не место.

Симпатия между Уолтером и его хозяйкой была взаимной. Александра видела в нем все то главное, что требовалось любой женщине – надежность, честность и силу. Он был худощав, со сморщенным, как постиранная наволочка, лицом и длинными руками. Его жесткие на вид волосы местами поседели, местами остались соломенного цвета. Обычно собранный и основательный, в тот день он казался растерянным. Таким Александра никогда его раньше не видела.

– Вы думаете, Рэй согласится остановиться ненадолго у нас? Здесь, в Мэддоу-Хаусе? – спросила она, и «у нас» прозвучало убедительно.

Уолтер с надеждой взглянул на нее, опустил глаза, но тут же поднял их снова.

– Я не хочу вас обременять… Он, конечно, хороший парень. Трудолюбивый очень.

Последние слова он произнес тихо, словно не был уверен нужно ли об этом упоминать.

– Да и что скажут на это ваши родители?

– Уолтер, отправляйтесь за своим сыном, когда вам это необходимо, я приготовлю ему комнату. Не волнуйтесь за моих родителей, пара крепких рук пригодится в нашем доме.

– Благодарю вас, мисс Грант, – сказал Уолтер и невольно поклонился. – Я точно вам не нужен сегодня?

– Точно. Особенно учитывая мою аварию, – улыбнулась Александра, указав на свое лицо. – Я буду отдыхать.

– Мисс Грант, – окликнул Александру Уолтер.

Она остановилась на лестнице и посмотрела на него через перила.

– Еще раз большое вам спасибо!

Она видела, как Уолтер снова неловко кивнул и почему-то пожал плечами.

Спальня Александры в Мэддоу-Хаус была просторной и чистой. Она аккуратно разложила вещи в огромном шкафу. Выглаженные платья и штаны, опрятно сложенные в стопки, соседствовали друг с другом. У противоположной стены располагалась гладко заправленная бежевая кровать с балдахином. Александре она сначала казалась старомодной, но после того как она провела на ней пару ночей, ее мнение поменялось. Ей стало уютно засыпать под этим навесом, словно отгородившись от остального мира, и оглушительная ночная тишина, изредка нарушаемая редким прерывистым уханьем амбарной совы, предавала ее сну еще большую сладость.

Из окон ее спальни открывался красивый вид на угодья. За то время, пока Александра жила в Мэддоу-Хаус она редко им наслаждалась, у нее постоянно находилось много других дел. Сейчас же она смотрела, как солнце прочно заняло свои позиции на хмуром после дождя небе. Бабочки кружились в причудливом танце, по спирали поднимаясь вверх, затем резко падая вниз. Молодая малиновка сидела на дереве, и пушок на ее не до конца оперившейся спине колыхался на ветру.

Александре всегда нравились цветы. Она решила облагородить сад и оранжерею собственными руками. Лорен никогда не увлекалась садом, зато няня частенько учила Александру сажать растения, отчего девушка запомнила приятные ощущения от влажной земли, от прикасаний к хрупким росткам с жаждущими живительной влаги корешками. В Мэддоу-Хаус регулярно приезжал садовник, и обсуждал с Александрой ее планы на оранжерею. Она тщательно записывала его советы, пока он, посматривая на нее не то с удивлением, не то с восхищением, потирал на лице, пробивающуюся, словно ростки, светлую щетину.

Посмотрев на себя в зеркало, Александра грустно улыбнулась. Она напоминала подростка, с торчащими из-под шапки волосами и со ссадиной на правой стороне лица. Ну, какая из меня аристократка, подумала девушка без всякого даже намека на сожаление. Она целый день старалась отгонять мечтания о Мартине Ормонде, которые и привели ее к падению с велосипеда. Оказавшись на земле, Александра смотрела на величественное, потемневшее небо, напоминающее его взгляд, и попеременно чувствовала боль на лице, в ноге и душе.

После обеда приехала Лорен. Надменным взглядом она окинула гостиную, подняла подбородок и манерно развела руками, увидев, как Александра в комбинезоне и косынке стояла у книжного шкафа на стремянке и распределяла книги по их размеру.

– Какой же все-таки мрачный холл в этом доме. Мне в нем стало панически страшно. Замечательно, что в этой комнате есть хоть какой-то свет. Лекси, на кого ты снова похожа? – сказала Лорен раздраженным голосом, снимая перчатки, – вылитая крестьянка. Откуда ты взяла этот комбинезон?

Лорен поправила свой светлый твидовый жакет от Шанель и нервно погладила брошь в виде цветка с драгоценными камнями на его воротнике. Ее горделивая осанка свидетельствовала о том, что ее обладательницу невозможно сломить.

Александра спустилась вниз, она меньше всего рассчитывала так скоро увидеть мать, но зная ее характер и стремление властвовать, приезд Лорен теперь казался абсолютно логичным. Она не собиралась оставить дочь в покое, пока не добьётся своего. Лорен всегда действовала по мужскому принципу, воспринимая «нет» просто как отложенное «да».

Лорен уверенной походкой подошла к дочери, и глаза ее расширились. Тонкими, холодными пальцами, она взяла лицо Александры за подбородок и повернула его сначала влево, затем вправо, пристально разглядывая каждую сторону.

– Что это? – спросила она властным тоном бессердечной директрисы в частной школе, поймавшей девушку за чем-то непристойным.

– Ничего страшного, мама. Я упала сегодня с велосипеда. Подумаешь, с кем не бывает.

– Нет, вы только посмотрите на нее! Вчера она разбрасывалась породистыми женихами, сегодня упала с велосипеда и рассадила себе лицо, и для нее это «ничего страшного». В том-то все и дело, такого ни с кем не бывает в нашем обществе, кроме тебя. Ты еще и хромаешь? Поверить в это не могу. – Лорен на мгновение замолчала.

– Тебя трудно на день оставить одну. Собирайся, мы едем в Лондон.

Лорен осмотрелась по сторонам и надела снова перчатки.

– В Лондон? – удивилась Александра.

– Собирайся, – сказала Лорен более твердым голосом.

– Зачем мне ехать в Лондон, мама? Я только из него вернулась.

– У нас ужин у Ормондов. Они пригласили нас отведать фазанов, которых настреляет Томас, – сказала Лорен. Послезавтра.

– Послезавтра?

– Вот именно. К ужину нужно подготовиться. Нам обеим. Морально.

– Непременно, как-нибудь в другой раз.

– Ради этого, скажи, я расшаркивалась перед их семейством и как могла налаживала с ними связи? – Постепенно теряла самообладание Лорен. – Ты можешь себе представить, чего мне стоило собрать Ормондов всей семьей, чтобы они пришли к нам на ужин? – Лорен посмотрела на Александру, словно ища в ней поддержку, но, не ощутив ее, она еще больше разнервничалась. – А чтобы получить от них приглашение? Граф Ормонд все время в разъездах, графиня Ормонд его неизменная компания, а расписание мероприятий их сыновей составлено на месяцы вперед. А все ведь ради тебя, Александра! Нельзя же быть такой неблагодарной! – негодовала Лорен, и в ее голосе теперь слышалось отчаяние. Она не знала, как повлиять на дочь и заставить сделать то, что ей так хотелось.

– Смотрю на тебя и ума не приложу, в кого ты такая родилась.

Александра почти ничего не знала про своего родного отца, но, по всей видимости, она уродилась именно в него. Лорен отмалчивалась на этот счет, пару раз упомянув что-то о его авантюризме и о его добровольном уходе в армию, из которой он больше не вернулся.

– В скором времени общество назовет тебя старой девой. Еще пара лет – и это прозвище к тебе крепко и безвозвратно прирастет, – продолжила Лорен и тут же безжизненным голосом добавила: – Если это уже не произошло. Двадцать шесть лет, а ты не просто не замужем, но даже серьезно не помышляешь об этом. Мне жаль предрекать подобное будущее собственной дочери. Мне больно. Все твои подруги замужем и имеют детей… Не знаю, где я допустила ошибку в твоем воспитании? Где оступилась? Что же о нас скажут люди?

Александра подумала, что ее воспитывали кто угодно: няня, школьные учителя, сама жизнь. Все, кроме Лорен, от которой она лишь помнила неизменно исходящий холод. Признание других людей, в отличие от Лорен, Александре было совершенно не нужно.

– Ты можешь быть со мной откровенна? – спросила Лорен, поворачиваясь к дочери. – Хотя бы раз в жизни! Скажи мне, что тобою руководит?

Александре хотелось сказать, что ею руководили исключительно чувства, в отличие от расчета, который руководил всю жизнь ее матерью. А если бы Лорен и получила подобный ответ на свой вопрос, то наверняка пришла бы в еще большую ярость.

“Велосипеды и отказы завидным женихам” показались бы ей цветочками, если бы она узнала о мечте Александры стать однажды гонщицей и инженером, и о том, что в гараже прячется от всех ее мотоцикл.

– У тебя такие возможности, – продолжала беседу Лорен, теперь уже утешая саму себя. – Твой отец богатейший человек в Европе, а ты отказываешься от нормальной прислуги. За тобой увиваются носители аристократических титулов, а ты ведешь бесполезную жизнь.

Александра молча слушала последующие нравоучения матери, зная, что все, сказанное ею в свою защиту, все равно не будет учтено. Их разговор если и напоминал теннис, то только не полноценную игру, где оба участника передают друг другу мяч, а выступление одного игрока и множество мячей вокруг него одного, поскольку он не видит вокруг достойных противников.

– Не ожидай от подобного образа жизни помощи в будущем только потому, что ты мнишь себя какой-то особенной. Мы все так думаем. Никто не спорит, приятно думать о призвании и мечтах, когда живешь за чужой счет. А ты попробуй все это делать без гроша в кармане. Я всю жизнь старалась выкарабкаться из нищеты и дать тебе достойное будущее и что я получила взамен? Доченька, хоть каплю благодарности от тебя получила? Доведешь свою, маму, честное слово, доведешь.

Лорен достала из сумочки белый носовой платок и промокнула им глаза. Александра же опустила глаза и постаралась понять тоненький голос, зазвучавший где-то глубоко внутри. Его послание. Голос в унисон с матерью глухо и монотонно нашептывал девушке о том, что ее желания, ее мечты, как и она сама, ничтожны, что она слишком слаба изменить свою жизнь. Так случилось не в первый раз, и Александра знала, голос не прав. Он просто еще толком не жил и у него нет никаких оснований и тем более прав лишать ее надежды, но ей становилось все хуже и хуже. После этих мыслей легкость ушла и где-то в душе голос крепчал и вырывался наружу. Он не принадлежал ей, а существовал отдельно от нее. Александра словно наблюдала и слышала его со стороны. Теперь он громко заявлял, что она все равно сдастся. Голос постепенно настраивал ее поступить так, как сказала Лорен, потому как по-другому не получится. У нее ничего не выйдет. Сопротивляться бесполезно. И у Александры не нашлось сил заглушить этот голос или вовсе заставить его замолчать.

Лорен торжествующе улыбнулась, зная, что победила, точно так же как хищник знает, когда добыча слишком слаба сопротивляться.

– Поторапливайся, доченька, – сменила она тон и снова погладила брошь на пиджаке. – О, где здесь телефон? Я непременно должна позвонить доктору Уильямсу. Мы сначала заедем к нему. Пусть он осмотрит тебя. Скажешь Уолтеру, что ты поедешь с моим водителем?

– Скажу, – ответила Александра и, оставив на полу книги, которые она собиралась перебрать, направилась к выходу из комнаты. Она знала, рассказывать матери об отсутствии Уолтера и приезде его сына в свете происходящего совершенно неуместно.

– Кстати, я наслышана об успехе твоей подруги Молли Аккерман, – доносилось до Александры, – о ней говорят газеты! Я покажу тебе парочку по дороге. Молли все успевает, как я посмотрю. И детей рожать, и рисовать успешные картины.

До центра Лондона пришлось добираться больше часа. Улицы наводнили люди, а дороги – машины и автобусы. Воздух вибрировал от смешанного гвалта человеческих голосов и урчания моторов. Александра думала о том, какой этот Рэй, сын Уолтера, и смогли бы они с ним поладить. Она никогда прежде не встречала настоящего моряка, и в этом было что-то завораживающее. Море всегда ассоциировалось у нее с дальними путешествиями и приключениями. Александра с удовольствием читала в детстве книги о пиратах и мореплавателях. И ей всегда хотелось стать одним из них – или пиратом, или мореплавателем, не важно, главное – побольше приключений. Теперь ей хотелось встретить наяву человека, пропахшего морской пеной и странствиями.

После посещения доктора Уильямса, когда они ехали в машине домой, Лорен показывала Александре статьи о картинах Молли.

– Какая умная девушка, – говорила Лорен, выразительно глядя на дочь, – как мы видим, наличие семьи ей совершенно не вредит. Ведь разве можно быть по-настоящему счастливой женщиной без мужа и детей?

Они подъехали к белоснежному зданию под номером семнадцать. Перед его входной дверью стоял огромный горшок с замысловато подстриженным деревцем на тонкой голой ножке. Внутри дома было прохладно и тихо. Александра поднялась наверх и, открыв дверь в спальню, поняла, что совсем не рада так скоро вернуться в свое городское пристанище. Она чувствовала, что будет изнывать здесь от скуки и мыслей о том, как сегодня в очередной раз она предала свои мечты.

Александра переоделась в удобное платье из хлопка и решила спуститься вниз, спросить у Эммы, нужна ли ей помощь с ужином. Домоправительница Эмма сидела рядом с дверью в кухню, внимательно рассматривая газету. Она была вдовой с двумя взрослыми детьми, которые жили своей жизнью где-то в восточном Сассексе. На первый взгляд Эмма казалась властной и деспотичной из-за своей крупной фигуры, но под ее внешностью скрывалась добрая тихоня. Она постоянно носила черный, то ли из-за погибшего на войне мужа, то ли скрывая свои большие формы. И время от времени разбавляя этот мрачный цвет другими оттенками, например, темно серым, темно коричневым или темно синим. Эмма работала на Эдварда много лет и постепенно стала частью семьи. К Александре она относилась с заботой и всегда неловко улыбалась ей.

Когда Александра спустилась на кухню, Эмма оторвалась от газеты и грузно встала с кресла. Ее черное платье контрастировала с густыми седыми волосами.

– Мисс Александра, вы вернулись?

– Снова ненадолго, Эмма. Надеюсь, через пару дней уеду обратно в Мэддоу-Хаус.

– Вот вы, значит, какая. Совсем не хотите нам уделять время. А что это с вашим хорошеньким личиком случилось? Эмма прищурилась и тут же удивленно распахнула глаза, – да вы покалечились где-то!

– Да будет вам, Эмма. Мелочи жизни. Я всего лишь упала с велосипеда сегодня утром, – и вообще-то я хотела помочь вам с ужином.

– Не утруждайте себя, мисс Александра, вам бы лучше отдохнуть, – попыталась возразить Эмма.

– Я как раз отдохну. Так, что у нас есть в холодильнике?

Вечер фарфоровой синевой разлился по Лондону. Небо выглядело спокойным и ясным, и ничто не предвещало грозы.

Гранты сидели в столовой за ужином, когда вдалеке послышался тихий раскат грома.

– Ну вот, такой чудесный день, – сказал Эдвард, промакивая уголки губ салфеткой, – надо же ему закончиться вот так нескладно. Хоть ужин отменный. Форель тает во рту.

Лорен выглядела недовольной.

– Это все заслуги твоей дочери, – сказала она, не имея в виду ничего хорошего, – она занимается хозяйством в деревне, а в городе готовит и моет посуду.

Эдвард отложил приборы и посмотрел сначала на жену, а после на дочь, как будто искал между ними сходство.

– Не вижу ничего в этом плохого. Я бы гнал в шею всех остальных поваров, лишь бы еда в доме всегда была такой вкусной. Я помню шепард пай в твоем исполнении, Александра. Он был весьма недурен.

Эдвард громко чихнул несколько раз подряд.

– Спасибо, Эдвард, – сказала Александра ровным тоном, показывая таким образом, что не собирается поддерживать разговор.

– Как дела в Мэддоу-Хаус? Я смотрю, деревенская жизнь бьет ключом? – спросил Эдвард, кинув взгляд на царапины на лице девушки, затем аккуратно отрезал кусок нежно-розовой рыбы и, не дожидаясь ответа дочери.

– Мне там нравится, – сказала Александра. – Уединение, много природы и оранжерея.

– И можно носить джинсовый комбинезон, как мальчишка, – встряла Лорен, – и летать на велосипеде с холмов! Какая прелесть!

Эдвард хохотнул и простонал от удовольствия, еще раз хваля рыбу.

– К тебе приезжали друзья? Спросил он.

У Александры было немного друзей, но в последнее время ей не хотелось проводить с ними время. Девушки казались ей скучными со своими семейными разговорами, а парни постоянно порывались перейти дружескую черту. Единственная, с кем она поддерживала действительно близкую связь, была Молли, но виделись они при этом редко.

– Не в этот раз, – сказала Александра, – в скором времени у нас ожидается пополнение в Мэддоу-Хаус.

Оба родителя посмотрели на нее вопросительно.

– Рэй, сын Уолтера Фостера поживет у нас какое-то время, – сказала Александра, чувствуя, что присутствие Эдварда при разговоре может внести в него благоразумие.

– Сын Уолтера Фостера? – задумчиво переспросил Эдвард, стараясь вспомнить, о ком идет речь. – Ах, да. У него есть сын, кажется, военный.

– Моряк, – дополнила Александра.

– Да-да, моряк. По-моему, я видел его как-то раз, но точно не помню при каких обстоятельствах.

– Сын водителя будет жить в Мэйддоу-Хаус? – раздраженным тоном спросила Лорен. – И сколько ему лет?

– Я не знаю, мама, – ответила Александра.

– Полагаю, чуть больше двадцати, – ответил Эдвард.

– И он будет жить под одной крышей с нашей дочерью? – Возмутилась Лорен. – Оголодавший по женскому вниманию моряк?

– Лори, успокойся, – Эдвард взял ее за руку и кашлянул, отвернувшись в сторону, – Уолтер порядочный человек, он не допустит ничего подобного в доме.

– Но ты же знаешь, какая репутация у его жены. Она сумасшедшая алкоголичка! Кто знает, что можно ожидать от ее отпрыска. Как известно, яблоко от яблони недалеко падает. Не хватало еще, чтобы он домогался до нашей дочери.

Беседа шла так, как будто Александра смотрела театральное представление. И она могла бы возразить словам Лорен про яблоко и яблоню.

– Я против. Этот моряк не будет жить с моей дочерью, без пяти минут аристократкой.

– Мама, он и не будет жить со мной. – Александра решила проигнорировать замечание про аристократку и уточнять, что она не собирается ею становиться. – Его комната на первом этаже, далеко от моей спальни. Возможно, он сможет помочь починить в доме пару вещей.

– Нет, ты слышал это, Эдди? Ей нужны дополнительные руки, чтобы обновить интерьер в доме, как будто у нас недостаточно денег нанять нормальную строительную бригаду.

– Дело не в этом. Ему негде остановиться, он давно не был в Англии, мама, – сказала Александра. – Мне ни к чему нанимать строительную бригаду.

– В том то и дело. Он слишком давно не видел женщин, чтобы останавливаться в одном доме с такой девушкой из приличной семьи, как ты. Тем более в том доме так темно и мрачно. Пожалуй, только в одном холле может случиться все, что угодно, – Лорен звонко уронила вилку и прикрыла глаза.

Александре не хотелось спорить с матерью перед Эдвардом, тем самым испортив всем ужин. Лорен обладала удивительным даром слышать только то, что она предпочитала слышать, все остальное проходило мимо ее ушей. Это в общем-то противоречило ее рассуждениям о приличных людях.

Лорен посмотрела на Эдварда, словно возлагая на него ответственность за окончательное решение и точку в их разговоре. Эдвард громко высморкался и, положив платок обратно в карман, сказал:

– Как хочешь, Лори, но я бы пока не делал никаких выводов насчет этого парня, особенно если ему негде остановиться. Но ты, Александра, подумай о том, что говорит твоя маман. Молодому моряку действительно нечего делать в доме у хорошенькой леди. Он может соблазнить тебя хитрыми армейскими трюками.

Эдвард хотел шаловливо улыбнуться, но тут же положил приборы на тарелку и снова несколько раз чихнул.

– Треклятая аллергия, – выругался он, – что там у нас на десерт?