Читать книгу Рубль – не деньги - Ирина Бова - Страница 6

Его звали Димитрос Теодоракис. Он приехал из какого-то городка под Афинами. Ну как если бы он жил в Гатчине – вроде и Санкт-Петербург, но в тоже время пригород. Впервые я увидела его в кабинете декана, где он уточнял процедуру оплаты экзаменов. Говорил Димитрос живенько, а его акцент навевал мысли о Китайской Народной Республике.

– Я не понимаю: сначала платить или сначала сдавать?

– Иди в кассу, – говорил декан, судя по тону, раз в пятый – и плати, а чек об оплате отнесешь в учебный отдел.

– Зачем в учебный отдел? – удивлялся наивный Димитрос. – Лучше преподавателю, я ж ему буду сдавать.

– Иди в кассу, а потом в учебный отдел, – не сдавался декан.

– А сдавать когда? – в свою очередь не сдавался грек.

– Иди плати, – простонал декан.

– А сдавать когда?

Декана слегка повело влево, а лоб покрылся испариной. Надо было выручать.

– Дима, – я говорила медленно и доходчиво, как разговаривают с клиническими идиотами, – иди в кассу и оплати сдачу экзаменов, чек отнесешь в учебный отдел, а потом приходи опять сюда.

– Я ничего у вас не понимаю, – честно признался Димитрос. – Вот оплачу, а когда сдавать? – Но все-таки вышел из кабинета.

Нас разобрал истерический хохот. Но смеялись мы рано – это было только начало.

Дима действительно ничего не понимал в нашей жизни. Мальчиком он оказался легким, откровенным и коммуникабельным. Весь факультет целыми днями выслушивал его удивленные жалобы на российскую действительность и его семейное бытие. Дело в том, что Дима был женат на русской и приехал с ней сюда. По его словам, день ото дня жена становилась все злее, требовательней и ревнивей, а в конце прошлого семестра начала его побивать и не отпускала на летнюю практику. Для всех ситуация была предельно ясна, и только наивному Теодоракису не могло прийти в голову очевидное: она выходила замуж за грека, рассчитывая жить в Греции. И даже в страшном сне девочке не могло привидеться, что молодой муж потащится в Санкт-Петербург, да и еще поступит платно учиться в институт. Было от чего озвереть! Мы дружно удивлялись, как она его еще не убила.

Наряду с семейными неурядицами Дима не уставал удивляться русским идиоматическим и сленговым выражениям – половина занятий уходила на то, чтобы удовлетворить его неподдельный интерес к русскому языку. Читал он много, еще больше слушал, поэтому результат непереваренного им объема информации часто заводил в тупик. Никогда я не могла вообразить, что придется отвечать на вопросы типа «почему человек человеку друг, товарищ и брат» или «что такое „социализм с человеческим лицом“».

Голова мутилась не только от Диминой тяги к знаниям – других проблем тоже хватало. Я стала замечать, что путаю студентов, и стоит мне увидеть знакомое лицо в коридоре (а они все знакомые!), я сразу начинаю проявлять служебнопедагогическое рвение:

– Идем в аудиторию!

На что больше половины студентов резонно отвечало:

– Да у нас же не вы сейчас по расписанию.

Еще не хватало, чтоб я и расписание стала путать!

Пораскинув умом я пришла к выводу, что до каникул в таком режиме я не дотяну. Институту пользы никакой, а в Греции день моей безвременной кончины вряд ли объявят национальным днем траура. На выходные села в электричку и поехала к друзьям в пригород – может, на воздухе мозги проветрятся.

Пригород, воздух, друзья – это великолепно. Я, вроде бы, стала отходить, но студенты в общей массе и Дима со своими вопросами в частности не выходили из головы. Решила поделиться. Стала рассказывать… и вдруг, по аналогии, вспомнила.

– Слушайте, ребята! Ведь с этими бедными студентами, как на даче с бычком. Сейчас объясню. У нас дача, как известно, на Украине. Участок идет вниз, там яр, а за яром вверх поднимается бугор – это уже колхозные угодья. Мои девчонки обычно загорают на бугре, и я как-то пошла звать их к обеду. Смотрю – там бычок. Кто его там в лицо разберет – чей, и я решила, что это бычок моей тетки. Я и говорю, мол, девчонки, давайте сделаем доброе дело – отведем сбежавшего бычка тете Гале. Ну, эту корриду надо было видеть! Я боюсь бычка, он – вероятно, меня. Мы его с дочками тянем, он упирается. Шуму! Вверх, вниз! Жара – плюс тридцать пять градусов. Какие-то колхозные дети к нам приблудились. Еле дотащили бычка. И так гордо: «Тетя Галя, мы вашего бычка привели!» На что тетя Галя – довольно удивленно – «Та це ж ни мий».

Галка с Мишкой отсмеялись. И вдруг Галка мне так серьезно говорит:

– А ты что ж, бычка не узнала, да?

Я несколько обалдела.

– Галка, как же можно узнать бычка?!

Галка тут же наставительно заявила:

– Вот у моей тетки в деревне среди коров не ошибешься. Каждую в лицо можно узнать. Сами черные, вокруг глаз – белые пятна, а во лбу звезда…

– Горит, – закончил за жену Мишка. И грустно добавил: – Вот он, социализм с человеческим лицом.

Эх, жаль, что Дима не слышал!