Читать книгу Смертник - Ирина Булгакова - Страница 6

 Красавчик подавил в себе острое желание разбить мобильный телефон о стену мыльного пузыря. Подумать только, каких-нибудь двое суток назад он воспринимал чертов мобильник как часть прежнего мира, оставленного за кордоном. Всего ничего и понадобилось для того, чтобы поменять мнение на противоположное – посидеть в мышеловке.

   Сжимая в руках ненужный мобильник, Красавчик с тоской посмотрел на черный экран. Больше всего эта вещь походила на насмешку. Мертвая. Такая же мертвая как Зона. Это она, хитрая, продажная, перекроила всех по своему образу и подобию. Все у нее шиворот – навыворот. Мертвое в живом, живое в мертвом.

   Да будет свет, да будет тьма…

Здесь свой творец – Зона. Да будут твари дрожащие… И создала по образу и подобию своему… человека? Кто сказал – человека? Может кровосос – по образу и подобию. Или контролер. Пожалуй, Красавчик рискнул бы поставить именно на контролера.

   И будет каждому по вере его. Точно. А тут в Зоне и ходить далеко не надо. Хочешь, чтобы воздалось сразу и при жизни? Тогда топай к "исполнителю желаний". Говорят, самый сильный артефакт в Зоне, любое желание исполняет, что бы ни попросил. Многие ходили туда. Никто живым не вернулся. По всей видимости, расщедрилась Зона – столько отсыпала, что не унесли.

   И ему по вере воздалось. Что хотел, то и получал. Хотел артефактов редких – пожалуйста. Хотелось везения – и тут слова поперек никто не сказал. Чутья побольше, чтобы ловушки издалека чувствовать – и это без проблем.

   И смерть досталась на славу. Мышеловка. Для мыши серой, чтоб много на себя не брала. Кто ты? Тварь дрожащая. Хлоп – и нет тебя. И никогда не было.

   Сталкер глубоко вздохнул, чтобы привести в порядок мысли, и опять ему показалось, что воздух на исходе. Он задержал дыхание. И не дышал до тех пор, пока не потемнело в глазах. Потом осторожно выдохнул и стал дышать расчетливо и экономно.

   Так уже случалось не раз. Вдруг начинало казаться, что воздуха нет. Внутри нарастала волна не отчаянья, скорее бешенства. Пока он гасил в себе очередной приступ, постепенно успокаивался. Время шло, Красавчик забывался, и дышалось по-прежнему легко.

   Через пару часов все начиналось сначала.

   Вода капала. Сначала пауза длилась пять секунд, потом  десять, потом пятнадцать. И опять  все возвращалось к началу.

   Оттого, что не было возможности заткнуть неизвестный источник, сталкер смирился со звуком. Стук капель о каменный пол вскоре перестал его раздражать.

   Есть не хотелось. Он заставил себя раскрыть пачку галет и долго жевал, уставившись в земляной пол. Потом достал флягу и запил несколькими глотками воды. Не потому, что больше пить не хотелось. Как раз наоборот – с жаждой дело обстояло с точностью до наоборот. Пить хотелось отчаянно.

   Впервые испытав приступ жажды, Красавчик поймал себя на мысли, что воды при самой строгой экономии хватит максимум на два дня. Дальше будет плохо. И тогда он подумал о том, что звук капающей воды послан ему в наказание, чтобы напоследок помучился. Как там был наказан Тантал? Стоя по колено в воде, он не мог напиться? Похоже.

   Да практически, то же самое.

   Он задавил мысль на корню и больше к ней не возвращался. Пока вода была, вопрос о наказании снимался с повестки дня.

   Мочевой пузырь не напоминал о себе часов десять. О большем и думать не приходилось. Голодный паек, он и в мышеловке голодный паек.

   Как ни странно, но в ловушке запах долго не держался, а ведь Красавчику пришлось несколько раз пользовать мышеловку в качестве туалета. А может и держался, только со временем он к нему привык.

   Смочив пересохшие губы водой из фляги, сталкер вспомнил, как набирал воду из Живого источника. Вода чистая, холодная лилась по рукам, затекая в рукава. Он тогда еще поморщился. Знал бы заранее, что предстоит…

   Что тогда? На неделю вперед все равно не напьешься. И не надышишься. Все случилось так, как случилось. Будет еще Зона с каждым червем считаться!..

***

   …Вода чистая, холодная лилась по рукам, затекая в рукава. Красавчик недовольно поморщился.

   Повязку на левой руке, отмороженной в "снежке" пришлось поменять. Пузыри лопнули и присохли к бинтам. Так, что Красавчику пришлось долгое время держать руку под водой, дожидаясь, пока повязку можно будет безболезненно снять. Он наложил новую, предварительно смочив ее в растворе антисептика. Потом с трудом натянул сверху перчатку с обрезанными пальцами. Кожаная перчатка треснула в нескольких местах, зато теперь белый цвет бинта не слишком бросался в глаза.

   Серая облачность долго копила влагу и, наконец, разразилась мелким дождем.

   Красавчик поднял капюшон, застегнул клапан, чтобы материал плотнее прилегал к голове. Мелкие капли дождя зашуршали по непромокаемой ткани. Сталкер вздернул лямки рюкзака выше, чтобы не давили на плечи, поправил автомат и пошел вперед, оставляя за спиной Живой источник.

   Морось влажной паутиной липла к лицу. Проселочная дорога, которую не тронула вездесущая трава, пылила. Напитанная влагой пыль постепенно прибивалась к земле.

   Дорога не сдавалась. Она хранила свою историю от посягательств Зоны. В сухой почве четко отпечатались следы автомобильного протектора. Будто оставленные вчера завязшим после сильного дождя автомобилем. Следы так и не смогли слизать ни ливни, ни весенние паводки. Зона не оставляла попыток стереть всякое воспоминание о человеческой деятельности. Постепенно усиливающийся дождь собирался в ямах, рытвинах, сливался в лужи, размывая почву. Красавчик не первый раз пользовался этой дорогой: проходило время, и куда-то уходила вода. А следы от автомобильных покрышек никуда не девались.

   Красавчику нравилось тешить себя мыслью о том, что не всё здесь живет по законам Зоны.

   Простая мысль о том, что и чудесное противостояние проселочной дороги тоже не что иное, как перерождение, идущее вразрез с законами природы, не приходила ему в голову.

   Дождь все усиливался. Занятый своими мыслями, сталкер продолжал идти вперед. Он не чувствовал усталости, хотя с утра отмахал в общей сложности километров двадцать. Может и больше. Дважды приходилось с запасом огибать новоявленные ловушки. Искрили батарейки, выбрасывая в разные стороны короткие ослепительные молнии. Такую аномалию, ведущую себя крайне непредсказуемо, приходилось обходить стороной. Вела она себя каждый раз по-разному. Однажды можно было пройти недалеко от эпицентра – и ничего. А другой раз и далеко обходишь, а только чудом останешься цел. Четких границ батарейка не имела, и достать могла и на приличном расстоянии.

   Не имея желания проверять на собственной шкуре длину молнии, Красавчик пошел кружным путем. Чуть позже он едва не вляпался в вакуумную яму, и то по собственной глупости, отвлекших на грызню слепых собак, занятых дележкой свежей добычи. По кускам камуфляжа, вперемешку с окровавленными кусками мяса, Красавчик сделал неутешительный вывод. Перед дождем ветер стих, и безвоздушная ловушка не проявились столь впечатляюще. Почувствовав удушье, сталкер сделал шаг назад. Разумное решение – и он это знал. Несмотря ни на что, всякий раз, когда случалось сталкиваться с воздействием ловушки, Красавчик с трудом справлялся с острым приступом паники, который толкал тело вперед.

   С тех пор прошло два часа. Серое небо наливалось чернотой. Клубились тучи, сплошной стеной выкатываясь из-за горизонта. С запада надвигалась гроза. Дикая и необузданная, как сама Зона.

   Мысль о крыше над головой, как несбыточная мечта не приходила сталкеру в голову. Самое большее через час начнется гроза, от которой нет спасенья. Ливень – это цветочки. Ягодки представляли собой молнии, большей частью не линейные, а шаровые. К тому же в поле, лежащем по левую руку, наверняка найдется пара тройка батареек. Когда все это вместе взятое сдетонирует, по полю покатятся сотни плазмоидов, заключенные в магнитную оболочку. Иными словами волна шаровых молний, только и ищущих во что бы разрядиться, накроет все на своем пути. Рассчитать сколь глубоко пойдет приливная волна не дано никому. В силу вышеперечисленных причин, убираться с линии грозового фронта следовало не быстро, а очень быстро, если вообще таковая возможность еще имелась.

   Красавчик перешел на бег, стараясь не упускать из виду возможные ловушки. Он бежал, не оглядываясь, не пытаясь прикинуть на глаз расстояние, отделяющее его от локального светопреставления. Ясно было по усиливающимся порывам ветра, бьющим в левую щеку, что гроза надвигалась.

   Тропа, по которой бежал Красавчик, отделяла лес от поля и вела к развалинам молочной фермы. Судя по светлому небу, там проходил край грозового фронта. Кроме пути вперед, был еще путь назад – но так можно было возвращаться до бесконечности и никуда в конечном итоге не придти. Был еще выход – свернуть в лес. В паре километров отсюда начиналась каменная гряда. Если успеть забраться повыше, то можно рассчитывать на спасенье. Именно в том направлении идет гроза. И там, у каменной гряды и будут разряжаться шаровые молнии. Невозможно представить, как поведет себя высвобожденная при взрыве плазма. Вихревые потоки устремятся в разные стороны. Не хотелось проверять на себе, доберется ли до него электрический заряд. В противном случае, одним сталкером станет меньше. Вполне возможно, что после этой грозы и от каменной гряды останется одно воспоминание.

   Еще спасибо следует сказать, что не закрутилась грозовая туча в воронку – верный признак надвигающегося выброса. За все время, прошедшее с образования Зоны, никто так и не научился предсказывать точное время очередного выброса. Ни ученые, так и не уяснившие природу его образования, ни сталкеры, обладающие феноменальным чутьем. Так, приблизительно на днях – вот и весь прогноз. Поэтому по старинке пользовались народными приметами. Одна из них гласила: увидел в небе воронку, прячься под землю. Иначе накроет. Жив, может, и останешься, но нужна она тебе, такая жизнь?

   Гроза стремительно приближалась. В низком небе, во вздувшихся боках черных туч возникали ослепительные сполохи. Ударил в землю первый разряд молнии, соединившийся с оглушительным громовым раскатом.

   Красавчик мчался со всей скоростью, на которую был способен, невзирая на возможную опасность влететь со всего маху в аномалию, притаившуюся в ожидании таких вот расторопных. Ему казалось, что стоявшая у развалин молочной фермы водонапорная башня, служившая ему ориентиром, нисколько не приблизилась с тех пор, как он перешел на бег. Участившиеся удары молний придали ему новых сил. Он бежал, и ветер свистел в ушах. Капюшон давно сбило с головы. Мокрые волосы липли ко лбу. На дороге распласталась черная вмятина комариной плеши, и драгоценное время ушло на то, чтобы попытаться за максимально короткий промежуток определить границы.

   Сталкер возобновил бег, до рези в глазах вглядываясь в тропу, стелющуюся под ногами.

   Сильный дождь сменился ливнем. Порывы ветра доносили близкое дыхание озона.

  В сгущающейся тьме, Красавчик имел лишь отдаленное представление о том, откуда ждать опасности. Он упрямо бежал вперед, надеясь на собственное чутье. Каждая минута отсрочки, дарованная грозой, подтверждала опасное чувство уверенности в том, что он успеет добежать до развалин фермы.

   Постепенно небо посветлело. На фоне серых облаков, освещенная отблеском молний водокачка казалась инопланетным кораблем, зависшим высоко над землей.

   Гроза обрела полную мощь, когда до молочной фермы оставалось метров пятьсот.

   Вдруг завыло, затрещало. Взметнулись вверх целые пласты черной земли, сливаясь с низким небом. Стало светло как в летний солнечный день. Громовые раскаты слились в один оглушающий, не прекращающийся ни на секунду, грохот. Отвечая на разряды, идущие с неба, на поле детонировали первые батарейки. Клубы плазмы, возникающие на месте разряда многочисленных молний, разделялись на отдельные плазмоиды, заключенные в магнитную оболочку шара. Ураганный ветер гнал по открытому пространству сотни шаровых молний. Ослепительно белые, они постепенно наливались темно-красным светом. Мощные электрические разряды били вдоль поля. Занялись огнем первые деревья, стоящие у края. Яркое пламя пылало недолго – усиливающийся ливень мгновенно гасил факелы.

   Красавчик не видел разгула стихии. Ему несказанно повезло. Зона была к нему благосклонна. Ветер не сменил направление, и гроза по-прежнему продвигалась на восток.

   Здесь, у границы грозового фронта, стало светлее. Шел дождь. Красавчик даже рад был каплям дождя, что студили разгоряченное лицо. Грохотало, правда, так, что он совершенно оглох. Главное – он жив, остальное значения не имело.

   Бывшая молочная ферма пустовала. Обычно подобные развалины становились пристанищем для псевдоплоти. То ли гроза распугала тварей, то ли они ушли заблаговременно, покинув место постоянного обитания, – неизвестно. Так или иначе, вокруг не было ни души.

   Ферма, всего лишь полуразрушенный сарай с остатками крыши. Земляной пол, почти скрытый за кучами застарелых фекалий, вперемешку с гнилой соломой. Железная лестница – ступенька через две – вела на второй этаж, в производственные помещения.

   Громовые раскаты постепенно затихали. После дикого разгула стихии шум дождя, сквозь дыры в потолке поливавшим пол, казался шелестом листьев на ветру.

   Еще вчера Красавчик не поленился бы обследовать ферму.

   Во-первых, на предмет наличия артефактов. В таких вот местах, где редко появляются люди и велика вероятность встретить что-либо стоящее. В том, что люди сюда давненько не заглядывали, Красавчик не сомневался. Одно дело пара особей тупых как валенок псевдоплоти – одним выстрелом их легко отогнать на безопасное расстояние. И совсем другое – стадо. Такое же тупое, только к тому же и агрессивное. Тут уж как бы наоборот не получилось. Не ты их, а они тебя скорее отгонят на безопасное расстояние. Потому что на все стадо патронов может и не хватить. Псевдоплоть тварь настолько же тупая, насколько и живучая.

   Во-вторых, после забега на длинную дистанцию сталкер нуждался в заслуженном отдыхе. На заброшенных народнохозяйственных объектах, всегда отыщется укромный уголок. Особенно этажом выше, куда псевдоплоти не добраться в силу природных особенностей. Иными словами, свинья – она и есть свинья. Несмотря на массу новых приобретений: огромное мясистое тело, рост повыше быка, толстую шкуру, которую не каждая пуля возьмет, и копыта, способные пробить древесину.

   Еще вчера Красавчик обследовал бы развалины без опаски. Сегодня, после случая с Полтергейстом, угодившим в комариную плешь и тем самым развеявшим по ветру миф о хваленом чутье порожденцев Зоны, желания обследовать окрестности поубавилось. Может так статься, что внизу валяется в грязи стадо псевдоплоти, а этажом выше уютно расположилась изнанка…

   Красавчик все равно туда полез. Чертыхаясь и подтягиваясь на ржавых перилах железной лестницы, едва державшейся на выбитых из стены скобах. И нашел ровно половину из того, что хотел – закуток, где можно отдохнуть, не опасаясь нападения. Однако, как в том старом анекдоте, настроение уже было не то.

   На втором этаже обнаружилась комната с выбитой дверью. Шесть квадратных метров, с покосившимся диваном, из которого торчали пружины, разбитый стол и старый телевизор без кинескопа, – полностью отвечали непритязательным запросам сталкера.

– Со вкусом отдыхали доярки, – буркнул себе под нос Красавчик.

   Он устало опустился на диван, тут же завалившимся под тяжестью его тела на одну сторону.

– Плевать, – опять сказал Красавчик и удивился. Чего это он так разболтался? Не иначе человеческая обстановка воздействует на него таким пагубным образом.

   Окно, заколоченное досками, не служило препятствием для ветра, проникающего в щели. В комнате стояла темнота и, наверное, поэтому, перекусив и хлебнув за собственное спасенье из фляги чуть больше привычных глотков, отпущенных на день, Красавчик потерял счет времени.

   Стояла тишина. По подоконнику барабанил дождь. Где-то внизу поскрипывала железная лестница…

   Красавчик очнулся от звука человеческих голосов.

– Все чисто, Сэмэн.

– Хромой, наверху посмотри.

   Голоса затихли. Послышался шум приближающихся шагов. Кто-то взялся за лестницу, по которой Красавчик взбирался. Он тихо, чтобы не обнаружить себя раньше времени, потянул автомат за ремень. Хотел заранее снять предохранитель, но передумал. Сухой щелчок может выдать его. Начнется стрельба вслепую, что для него, запертого в каморке, наверняка означало смерть.

   Встречи с себе подобными в Зоне не всегда проходят в дружеской обстановке. Чаще самый дружелюбно настроенный остается лежать с дыркой в голове.

   Красавчик осторожно развернул дуло автомата в сторону дверного проема, выходящего на лестницу. Прошла минута, другая.

   Снизу послышалась ругань. Натужно заскрипела лестница.

– Нет, Сэмэн, туда не залезть. Здесь все сгнило. Сейчас поднажму, и вся эта хрень полетит на фиг.

   Хромой, по всей видимости, оказался тяжелее, или малость трусоват.

– Ладно, Хромой, не парься. Я по привычке. Если и был кто, так грозой всех унесло. Скажи Свистуну, пусть сюда этого козла тащит. Вон и крюк подходящий имеется.

– Ага.

Шаги стали удаляться.

   Кличка "Хромой" – ничего не говорила Красавчику. А вот "Сэмэн" – сказала больше, чем нужно. Сэмэн известный в Зоне персонаж. Один из вдохновителей легендарного движения "Патриот", давно набившего оскомину. Пользуясь подсказкой известного в советские времена кинофильма, краткая характеристика Сэмэна звучала бы следующим образом: умен, образован, беспощаден к врагам "Патриота", в связях с мутантами, порочащих его, не замечен.

   Что еще? Ах, да – истинный землянин. Последнее дополнение не лишено было оснований, поскольку девиз "Патриота" гласил: «Если Зона – это вторжение, твой долг защитить Землю». Кажется так, если Красавчику не изменяла память.

   Да и первая часть характеристики не лишена подтекста. Как-то Красавчику попалась в руки брошюрка, где черным по белому были выложены основные принципы группировки "Патриот". Все примерно сводилось к следующему. "Убивай каждого, убивай не останавливайся, если перед тобой выходец с Зоны, не сегодня – завтра он станет мутантом". В памяти невольно всплыло что-то знакомое из детства, когда их класс гоняли в кинотеатр на просмотр какого-то фильма про войну.

   С патриотовцами встречаться не хотелось. Если вне Зоны с ними вполне можно было поговорить за бутылкой водки, то в Зоне эти ребята разговорчивостью не отличались. К стенке, конечно, не поставят…

   Подумав немного, Красавчик заменил "конечно" на "наверное". Это показалось ему ближе к истине.

  Красавчика беспокоила суета, начавшаяся ниже этажом. И не столько сама суета, сколько отсутствие информации. Кроме того, диван, на котором он сидел, мог подвести в любой момент. Сталкер осторожно перенес вес тела на левую ногу, стараясь определить момент, когда ржавые пружины беззвучно распрямятся. После минуты – другой мучений, операция завершилась успешно.

   Не выпуская автомата из рук, Красавчик медленно двинулся к дверному проему. Осторожно, стараясь лишний раз не дышать, он выглянул за угол.

   Сэмэн оказался прав: крюк, намертво вбитый в кирпичную стену, ему пригодился. На стене, подвешенный за связанные руки, висел человек. Его босые ноги не касались пола. Лицо было разбито. Правый глаз настолько заплыл, что, казалось, его нет. На разбитых губах запеклась кровь. Разорванный в клочья комбинезон едва прикрывал израненное тело. Кровь стекала по ногам и капала на пол.

   Вокруг стояли пятеро человек. В полной выкладке патриотовцев: балаклавах, в черных комбинезонах с эмблемами на рукавах.

– Еще брыкался, сука. – Один из бойцов тяжело ударил приговоренного в живот. Тот дернулся и мучительно застонал.

– Оставь, Хромой. Я поговорить с ним хочу. Напоследок. – Высокий, крепкий Сэмэн шагнул вперед, ближе к подвешенному на крюке человеку. – Я приказал тебе стоять, тварь? Отвечай.

– Да, – сдавленно захрипел человек. В горле его забулькало. Он откашлялся, и изо рта потекла кровь.

– Так. Я приказал тебе стоять. Почему ты не выполнил приказ?

– Ты… убил бы.

– Так. Значит, ты знал, что виноват. И вместо того, чтобы выслушать приговор как положено, ты начал стрельбу.

– Серого ранил, падла, – не сдержался Хромой.

– Подожди, – Сэмэн жестом приказал Хромому замолчать. – Ты начал стрелять.

– Я боялся… убьете.

– Ты знаешь, мутантам не место за кордоном. Зверь должен жить в логове. Или поблизости. Я тебя позавчера видел в "Приюте", среди нормальных людей. Это так?

– Я… Сэмэн… я не виноват.

– Ты появился вне Зоны. Ты несешь людям заразу. Отсюда, с Зоны. Ни в чем не повинным людям. Завтра таким же уродом как ты, станет твоя мать. Или жена. Что ты скажешь на это?

– Я… не виноват, – хриплый голос окреп, – мне просто не повезло, Сэмэн. Я под выброс попал. Мне просто… не повезло.

– Каждый раз я слышу одно и то же. Тебе повезло, сталкер. Еще как повезло. Ты пережил выброс и остался жив. Зона подарила тебе вторую жизнь – с ней и живи. А ты? Ты потащился к людям.

– Сэмэн… не убивай. – Заплывший глаз приоткрылся. – Я обычный человек. Я останусь в Зоне… навсегда. Не убивай.

– В Зоне, значит. – Сэмэн наклонил голову, рассматривая что-то у себя под ногами. – Как я могу верить человеку, в котором ничего человеческого не осталось? – задумчиво спросил он. – Ты когда мутировать начал? Правду! – жестко приказал он. – Говори мне правду.

– Месяц… два назад.

– Врешь. Мутации далеко зашли. Все полгода, а то и больше. Ты мутировать начал, какого черта к людям пошел? Почему не к доктору, который в Зоне живет, как считается, безвылазно? Говорят, он чудеса творит с такими, как ты. Не лечиться ты пошел, а понес заразу людям.

– Прости… не убивай…

– Раньше, в средние века, во время эпидемии убивали не только больного чумой, но всех его родственников – во избежание. У тебя есть семья, сталкер?

– Есть… была жена.

– Я передам ей от тебя привет.

– Не надо, Сэмэн, я прошу тебя, она обычная женщина. Она здесь не причем. Ты же знаешь, мутации не передаются. Я пережил выброс…

– Твоя жена общалась с тобой, возможно, ты занимался с ней сексом. Неизвестно еще, что у тебя за мутация, возможно, со временем зараза передастся и ей. И потом, нет веры женщине, которая, зная, что с тобой происходит, не пришла к нам. Ведь знала?

– Нет, Сэмэн, не знала. Мы раньше расстались. Давно. Не трогай ее! – взмолился приговоренный.

– Ты знаешь, во мне нет жалости к предателям. Но ребятам легче будет творить правосудие, когда они узнают правду. Не так-то просто убить женщину, сам понимаешь, там, за кордоном другие порядки. Ответь мне на вопрос: она знала, что с тобой происходит?