Читать книгу Правда - Ирина Гид - Страница 2

Ника родилась в обычной молодой московской семье. Как и многие в те годы, ее родители не выдержали дефолта и разошлись. Девочка осталась жить с мамой, а отца видела несколько раз в месяц. Раньше таких, как она, презрительно называли безотцовщинами, но для поколения Z это было практически нормой. В кругу ее друзей однажды зашел разговор на эту тему: из семи только у двоих были полные семьи. Ника не делала из развода родителей трагедии, но в душе все-таки немного завидовала тем ребятам.

Хорошего папы из ее отца не вышло. Другом он ей тоже не стал. Ника регулярно слышала рассказы про «красавицу, принцессу, самую любимую на свете крошку». Вот только комплименты были адресованы не единственной дочери, а дворняжке, которую отец подобрал пару лет назад. Ника не обижалась. В конце концов с этой собакой во дворе своего загородного дома под каштаном отец проводил гораздо больше времени, чем с ней: встречи с Никой носили формальный характер и были вынужденным поддержанием родственных связей. Говорить отцу с дочкой, в сущности, было не о чем, поэтому Ника с радостью сотни раз слушала одни и те же истории про его бурную молодость, делая удивленный и заинтересованный вид, – все лучше, чем молча сидеть, уставившись друг на друга.

С мамой дела обстояли немногим лучше. Их отношения спасало только совместное проживание, из которого неминуемо вытекали разговоры на бытовые темы. Изредка мама делала попытки сблизиться, но для Ники они выглядели крайне неубедительно: зачастую ей приспичивало поговорить по душам в районе часа ночи, аккурат перед утренними парами дочери. Маму мало заботила ее учеба, она считала это пустой тратой времени: Ника была симпатичной и нескандальной, что еще нужно для удачного замужества? А из книг будущей домохозяйке могла понадобиться разве что поваренная.

Ника предпочитала не обсуждать ситуацию в семье, так как считала слабостью оправдывать свои неудачи детской психологической травмой. И все же, как ни крути, она у нее была и ежедневно негативно влияла на ее отношения с противоположным полом. Классическая история, в которую по причине банальности мы более не станем вдаваться.

Предоставим историкам и психологам заниматься прошлым, вместо этого поговорим о настоящем. Мы расскажем о странных событиях, которые произошли с нашей героиней. Настолько удивительных, что сама она вряд ли поведала бы кому-нибудь эту историю. Слишком велик риск загреметь в комнату с обитыми войлоком стенами по наводке одного из многочисленных неравнодушных доброжелателей. Впрочем, забегая вперед, уточним, что разглашать условия игры ей было запрещено договором. Она этого и не делала или, по крайней мере, так думала, но откуда-то же мы эту историю все-таки знаем…

А впрочем, хватит спойлеров. Всему свое время. В четверг, 26 февраля Ника, как обычно, поехала в университет, не переставая радоваться, что тот расположен в центре, и ей не приходится тратить на дорогу много времени. Она училась на социального антрополога. Нельзя сказать, что эта профессия была реализацией ее детской мечты. В одиннадцатом классе Ника просто выбрала предметы, экзамены по которым могла сдать успешно, и при поступлении подала заявки везде, куда брали с таким набором. Ей повезло гораздо больше многих выпускников. Специальность оказалась довольно интересной, еще и стипендию платили. Девушка не жаловалась, а в трудные моменты утешала себя, что до получения заветного бакалаврского диплома оставался всего год.

Первых двух пар в тот день не было. Желая смыться из дома пораньше, до пробуждения мамы, Ника решила сходить на литературные чтения в университетскую библиотеку. Быть может, она встретит там знакомых, а если нет, то просто мысленно поставит себе галочку в графе «окультуривание» на этой неделе, чтобы потом с чистой совестью все выходные залипать в сериалы.

Библиотека располагалась на последнем, шестом, этаже и была настоящей гордостью университета. То и дело в разных частях кампуса можно было встретить печальных первокурсников в поисках того самого коридора, который приведет их в музей, а там – до конца, направо, по лестнице на второй этаж, через десяток поворотов и переходов к лифту, ведущему прямиком в читательский зал. Студенты прозвали его филиалом Хогвартса за массивные резные перила из темного дуба, потолки высотой десять метров и огромные хрустальные люстры. Арочные окна были расположены так, что днем по залу из них равномерно разливался теплый солнечный свет, создавая уютную домашнюю атмосферу. Прибавьте сюда запах хранимых там фолиантов XVI века (историкам же тоже нужны учебные пособия), и получите то специфическое чувство сопричастности и древности и мудрости, охватывавшее всякого, кто входил в эту библиотеку.

Молодежь относилась ко всей этой красоте без особого пиетета. Вот бы удивились абитуриенты и представители Министерства образования, если бы на рекламных буклетах изображали не показную роскошь, а рядовые аудитории со сломанными стульями и осыпающейся побелкой.

Ника без стеснения заявилась в библиотеку в темно-синих джинсах и футболке, поверх которой она надела пиджак расцветки милитари. Немного побаливающее горло было замотано бордовым шарфом-хомутом, идеально подходившим под цвет помады. В целом студентка выглядела закрыто и относительно прилично. За свою долгую историю стены библиотеки видели учениц, одетых и похуже.

В тот день читали Пастернака. К своему стыду, Ника не была знакома с творчеством Бориса Леонидовича, поэтому из услышанного поняла немногое, но пообещала себе заполнить этот образовательный пробел как можно скорее. Девушка заметила в толпе слушателей замдекана и перед уходом подошла к ней попрощаться. Они перекинулись парой дежурных фраз: Ника подметила, что было здорово, когда чтец сел наравне с аудиторией, поскольку камерность помещения это позволяла. Преподаватель с ней согласилась и поспешила к лифту.

Рядом одевался худощавый небритый парень с длинными черными сальными волосами. Став невольным слушателем этого короткого диалога, он расспросил Нику подробнее, почему ей понравилось, что читавший сидел напротив зрителей. Девушка решила не утруждать себя объяснениями и просто повторила сказанное ранее.

Вдруг парень выпалил: «Ты безнравственная! Нравственность вообще сейчас не в чести. Если ты будешь такой безнравственной, то, конечно же, многие захотят с тобой поговорить». Сказал это и убежал.

Ника была ошарашена, потому что безнравственной в этой жизни ее еще никто не называл. Она быстро оделась, спустилась на улицу и догнала нового знакомого на пешеходном переходе. Пока они стояли и ждали зеленого сигнала светофора, девушка якобы случайно повернула голову в сторону чудика и сказала: «Возможно, ты неправильно меня понял. Мой разговор с преподавателем был о том, как читали». Он удивленно просил:

– Да? А разве не про «АЙЛТС»?

– «АЙЛТС»? При чем тут «АЙЛТС»?! Нет, конечно. Про Пастернака. Кстати, извини, но я считаю, что я достаточно прилично одета.

– Вот именно! Слишком даже.

– В моем понимании, так в библиотеку и одеваются.

– Да, одеваются.

Последнюю фразу юноша буркнул себе под нос, быстро зашагав вперед, будто хотел таким образом оборвать разговор, ничего не объясняя. Впереди были пары, поэтому девушке пришлось вернуться в университет, оставив вопрос о том, что это вообще было, без ответа. Проходя через турникеты, она поймала себя на мысли, что парень показался ей очень странным. Да, именно это слово – «странный». Как его вообще приняли в вуз? Никто просто так не станет подходить и говорить, что вы слишком прилично или неприлично одеты (кроме бабушек на лавочке у подъезда, разумеется). Прокручивая в голове события последних часов, Ника подметила, что не только тот юноша, но и большинство присутствующих в библиотеке были в той или иной степени странными.

К примеру, в первом ряду сидела молодая девушка в зеленом платье, которая через пять минут оказалась старухой. Ника обладала хорошим зрением и не могла перепутать. Подруга заместителя декана, женщина лет сорока с черными волосами, подстриженными, как хвост у пуделя, держала за руку свою восьмилетнюю полноватую дочку с лицом младенца и ростом подростка. Девочка была одета в платье с не по возрасту большим декольте, в котором почему-то гармонично умещался бюст второго размера. И таких людей с фишечками было большинство.

Однако главным странным персонажем этого утра оказался мужчина в фиолетовом. Он сидел прямо перед Никой, и она сразу обратила на него внимание. Темные волосы, в которых уже виднелась седина, длина прически точь-в-точь как у того паренька. Девушке даже показалось, что это один и тот же человек с разницей в 40 лет. Незнакомец вертел в руках трость – резную темную деревянную палку, будто скрученную в жгут. Рукоятка была выполнена в форме змеи. Мужчина походил на цыгана: достаточно загорелый, южного типа внешности. Худой, но не худощавый, подтянутый, но не спортивный. На безымянном пальце левой руки незнакомец носил перстень, выглядевший как дешевая подделка: серебряное кольцо с тремя металлическими пластами пирамидальной формы. Венчал это убожество огромный камень, скорее всего, обычная стекляшка. Сколько бы Ника ни приглядывалась, она не могла понять его цвет: то ли бордовый, то ли темно-сиреневый, а когда мужчина поворачивался, камень казался вообще светлым и прозрачным. На незнакомце были фиолетовый джемпер, сиреневые штаны, носки в мелкую красно-черную полоску (студентке сразу пришла на ум ассоциация с чеширским котом) и старые стертые коричневые туфли. Мужчина внимательно слушал чтеца и делал заметки карандашом в своем потрепанном блокноте с пожелтевшими от времени страницами.

Ника попыталась переварить все увиденное и решить, на что это утро было больше похоже: на балаган или шабаш. Вероятней всего, она просто не выспалась, поэтому разглядела странности в обычных вещах, пустяковых разговорах и случайном подборе присутствующих. Ей также пришло на ум, что это может оказаться первой стадией безумия, однако, сочтя предыдущий вариант более привлекательным, Ника остановилась на нем.