Читать книгу Правда - Ирина Гид - Страница 3

После пар у Ники было немного свободного времени, и она решила заехать в гости к одногруппнице, благо та жила совсем недалеко. Вера крайне редко посещала занятия. Вероятность натолкнуться на нее на узкой парижской улочке или в шумном афинском баре была куда выше, чем встретиться с ней в аудитории.

Квартира девушки была небольшой, но по-своему уютной. На кухонном столе стоял череп, которому было по меньшей мере четыреста лет. Вера взяла его когда-то в музее для практической работы по реконструкции лица, но так и не вернула. Поскольку Ника впервые оказалась у подруги дома, ее смутило, что некто сильно старше и явно неживой наблюдает, как она ест печеньки, но вскоре это перестало заботить студентку.

Вера подрабатывала внештатным корреспондентом. Денег это почти не приносило, поэтому для экономии она жила с соседкой. Нике было известно о ней немного: Шунья часто находилась в глубокой медитации, поэтому в коридоре нужно было вести себя как можно тише. От ее комнаты сквозь закрытую дверь разило то ли благовониями, то ли травой. Скорее всего, всем вместе. Не желая задавать неудобные вопросы, Ника про себя решила называть этот запах «warm smell of colitas», что бы это ни значило. Девушка не видела Верину соседку, но регулярно слышала звуки, подтверждавшие ее присутствие, поэтому студентка слегка смутилась, прогуглив, что же означает это загадочное имя – Шунья. С другой стороны, все казалось вполне логичным. Вера и сама была неоднозначной персоной.

«Не сотвори себе кумира», – советовалось в одной умной книжке, лежавшей на Вериной кровати. Ника никогда не понимала фанатов и даже презирала их. Это не значит, что не было людей, которыми она бы восхищалась.

Ника любила персонажей, атмосферных персонажей. Они могли быть ей близки или совсем противоположны. Ее притягивало их нутро, самобытность и индивидуальность. Она завидовала этим персонажам – личностям, не выходившим за грани своего образа, но постоянно расширяющим его границы. Ника училась у них радикальному отстаиванию своего внутреннего мира при нивелировании конфликтов с внешним. Девушка прекрасно осознавала, что сама такой атмосферой не обладает: не слушает только один стиль, не имеет любимого цвета, города или времени года, хотя нет, тут мы лукавим, она обожала лето, но в остальном, четкое разделение по приоритетам у нее отсутствовало. Ей было интересно все: от причин развода Джоли и Питта до опровержения телегонии.

В ее рейтинге атмосферности Вера неизменно занимала одну из лидирующих позиций. Знание четырех языков, любовь к андерграундной музыке, татуировки, начитанность – все это придавало персонажу мистичности и загадочности. Ника не могла точно определить национальность и вероисповедание подруги, потому что та имела азиатские глаза и европейскую внешность, одевалась в буддистском стиле и носила Маген Давид на шее.

Порой они говорили о литературе, к примеру, кому было тяжелее: Дикарю из «О дивный новый мир» или Уинстону из «1984». Порой обсуждали хвосты на сессиях и преподов, но больше всего Нике нравилось слушать Верины истории из путешествий:

– Ну что, как оно, как Амстердам?

– Ой, офигенно! Все началось еще в аэропорту. Меня угораздило закурить прямо под табличкой No smoking. Я обычно на такие вещи обращаю внимание, а тут засмотрелась на стоявшего рядом красавчика и забыла чекнуть.

– Надеюсь, все хорошо кончилось?

– Более чем. Мы разболтались с ним, поехали в центр вместе, он меня там в кофешопе угостил, ну и понеслась. Город я в итоге только в последний день увидела, и то мельком.

– Потусила бы там подольше, в чем проблема. Кстати, классные сережки. Не видела у тебя их раньше, он подарил?

– Так нет, я же потом в Берлин на фестиваль умотала. А, эти? Да за булочку выменяла. С бухлом там было все в порядке, а вот запасы еды народ не рассчитал. Ближайший магазин в паре километров, чапать туда, понятное дело, всем было лень, вот и пользовались старым добрым бартером.

– Ну ты даешь. А что за фест?

– Да говно полное, я туда вписалась, чисто чтобы послушать «AnnenMayKantereit».

– Оу. Наверняка во все горло орала «Roxanne»?

– Ты же знаешь, что нет. Она у меня ассоциируется с бывшей.

– И что? Песня-то от этого хуже не стала. И группа клевая.

– Что есть, то есть…

Не желая продолжать этот разговор, Вера стала демонстративно оглядываться в поисках пачки сигарет. Следующие пару минут они молчали. Ника осматривалась и с каждой новой увиденной деталью интерьера ловила себя на мысли, что комната одногруппницы полностью отражала характер своей хозяйки. Старое пианино использовалось вместо комода, на него горой были свалены вещи. Дыру в полу прикрывал потрескавшийся от времени линолеум. Некогда минималистичный стол был завален набросками, записями, статуэтками и еще бог знает чем. Зато в книжном шкафу все томики были расставлены по алфавиту, а флаги тех стран, в которых она жила, висели на стене аккуратным панно.

Подруга бережно охраняла секрет источника финансирования своих путешествий. Однако Ника догадывалась, что ей помогал пятидесятилетний шеф в обмен на практические доказательства своей мужской привлекательности. Как там было на самом деле, мы вряд ли узнаем, но эта версия кажется вполне правдоподобной. Только, пожалуйста, не осуждайте Веру. Давайте честно, все мы выживаем как можем.

Докурив, одногруппница сыграла несколько песен на укулеле. Слов Ника не знала, поэтому просто наслаждалась вокальным талантом подруги. Она старалась впитать ее атмосферу, сделать этот дух частичкой себя. К сожалению, вскоре импровизированный концерт пришлось прервать, потому что на вечер Нике было назначено собеседование на должность личного помощника видеографа. Не лучшая работа для без пяти минут антрополога, но девушка нуждалась в деньгах, поэтому очень надеялась ее заполучить.

Насколько мы знаем, в таких случаях принято писать что-то вроде «она еще не знала, что ей не суждено там работать» или «если бы только Ника понимала, чем обернется для нее это собеседование». Скукота. Мы против дешевого театра и избитых фраз, однако не можем упустить возможности немного заинтриговать читателя. Давайте закончим главу как-нибудь так: «Если вы подумали, что эта книга – не больше чем очередная хроника московского студенчества, нам придется вас огорчить. Почему? Просто читайте дальше». И да, наша медаль за вредность уже красуется на почетной полке, так что не беспокойтесь. Вы не первый, кто на это указывает.