Читать книгу Александр Невский. Триста лет рабства - Ирина Грицук-Галицкая - Страница 21

Дикие литовские племена вдруг осознали свою силу в единстве. Многие из них объединились вокруг князя Миндовга и устремились на новгородские, полоцкие, смоленские земли. Дружина Александра постоянно находилась в разъездах, то там, то тут воюя с разбойничьими шайками литвинов.

Полоцк, родина жены Александра, был захвачен Миндовгом и утрачен для полоцкого князя навсегда. Параскева с сыном Василием отправилась к родным в Витебск, навестить и утешить престарелых отца и мать. На обратном пути обоз, с которым шла Параскева, был окружен бандой литвинов. Жена Александра и сын Василий попали в плен. Гонец, прискакавший в Новгород с места событий, сообщил Александру о беде.

Как ветер наскочил Александр на литовских бандитов. Он отбил жену и сына, и так возвратились домой, по пути ещё семь раз вступая в бой с расплодившимися шайками литвинов. В дерзости Александру не откажешь, но защитить от Миндовга земли Северо-Западной Руси ему все-таки не удалось. Многие земли русских княжеств, вслед за Полоцком, надолго отошли к молодому Литовскому государству.

Когда из Монголии прибыло тело Великого князя Ярослава, Александр поспешил во Владимир оплакать кончину отца. Ярослав был для старшего сына не только отцом, но и соратником. Отец и сын хорошо понимали друг друга. Задуманный ими вместе политический проект по изменению системы власти и организации её по монгольскому образцу Александру предстояло осуществлять одному,

Во Владимир на прощание с князем Ярославом съехались многие князья русских земель. Съезд этот должен был законно решить вопрос о наследовании власти. Прибыли на собор князья Ростовские Борис и Глеб – братья Васильковичи. С ними пришли Василий Ярославский и Владимир Угличский, а также сыновья умершего Ярослава, Александр Невский, Ярослав Тверской, Василий Костромской.

После смерти Ярослава старшим среди его сыновей оставался Александр. Он и претендовал на Великое княжение, и уже веселился и потирал руки, видя себя повелителем всей Руси.

Но на съезде выступил его племянник и друг, Василий Ярославский, и со свойственным ему прямодушием напомнил, что еще жив их дядя, князь Владимир Константинович Углицкий, сын Константина Мудрого, чудом спасшийся от Батыя и уцелевший на Ситской битве. Именно он по древнему праву должен был принять старейшинство и стать Великим князем Русской земли.

Предложение князя Василия раздосадовало Александра: власть уходила из его рук. Голоса родичей, собравшихся на съезде, подтвердили старейшинство князя Угличского. Братина прошла по кругу, и прозвучала здравица в честь Великого князя Русской земли, Владимира Константиновича. Вдруг через считанные дни случилось непредвиденное. 14 января 1249 года Владимир Углицкий почувствовал себя плохо и неожиданно скончался.

Летописец напишет: «Плакася над ним Александр князь и с братиею и проводил его честно из Золотых ворот и везоше его в Угличе Поле». Так закончил свою жизнь во Владимире ветеран Ситской сечи, честный князь Владимир Константинович, пришедший по древнему лествичному закону получить Великое княжение, а принявший вместо того смерть свою. Умершему князю не было и тридцати лет.

Александр оплакал его, но далеко провожать не стал, только до Золотых ворот – дела, дела…

Вопрос с Великим княжением оставался открытым.

Неожиданно и некстати во Владимир явились кардиналы Гальд и Гемонт, которых папа Иннокентий Четвертый направил к Александру. Папа в письме уверял Александра, что его отец, Ярослав Всеволодович, находясь в Татарии у великого хана, «страстно вожделев обратиться в нового человека, смиренно и благочестиво отдал себя послушанию Римской церкви, через брата Иоанна де Плано Карпини, в присутствии военного советника Емера…»

Далее папа пишет: «Желаем, чтобы ты, как законный наследник отца своего, смог последовать по стопам своего отца и предаться исполнению заветов и поучений Римской церкви». Возможно эти строчки и не вызвали бы гнева Александра. Он знал своего отца как человека гибкой политики и хорошего интригана и предполагал, что под давлением каких-либо обстоятельств Ярослав мог отречься от православной веры и принять более удобную на тот момент, католическую, но далее папа пишет:

«Просим тебя об особой услуге: как только проведаешь, что татарское войско на христиан поднялось, чтоб не преминул ты немедля известить об этом братьев Тевтонского Ордена, в Ливонии пребывающих, дабы мы смогли с помощью Божией сим татарам мужественное сопротивление оказать».

А вот это не входило в планы Александра. Он не собирался противодействовать Батыю, он жаждал союза с ним, чтобы воспользоваться его военной машиной, которая наводила ужас на весь мир.

Александр выразил громкое возмущение письмом папы. Кардиналам он ответил, что всё, что написано в письме о его отце, – ложь. Тогда ему предложили призвать в свидетели Федора Яруновича, боярина, прошедшего с Ярославом весь путь до Монголии и сопровождавшего труп господина на родину.

Старый боярин подтвердил Александру правоту изложенных в письме папы событий. Александр обвинил старика во лжи и до смерти запытал ненужного свидетеля отцовой измены.

Всё это происходило на глазах у Ярославского князя Василия, считавшего Александра своим другом. Воспитанный на принципах чести и совести, внук Константина Мудрого, князь Василий был потрясен всем увиденным. Возможно, он догадался о причинах смерти дяди Владимира Углицкого. Не исключено, что, будучи человеком открытым, он высказал Александру преступную неправоту его.

Летописец напишет: «Тое же зимы, Василий, князь Всеволодович преставился во Владимире на память Святого Феодора (25 января) и повезоша его на Ярославль, и Александр князь проводи его, и Борис и Глеб и мати их». Было князю Василию тогда немногим более двадцати лет.

Во Владимире, на одном и том же русском съезде произошли две загадочные смерти князей линии старшего Всеволодовича, Константина Мудрого. Молодые, полные сил мужи один за другим уходят на тот свет. Летописцы не поясняют причин смерти и говорят об этом скороговоркой, явно боясь обнаружить истинные мотивы и заказчика убийства. Поистине, чего не случится, когда решается дело о власти.

Вскоре до Александра дошел приказ Батыя: «Мне покорил Бог многие народы: ты ли один не хочешь покориться державе моей? Но если хочешь сохранить за собою землю свою, приди ко мне: увидишь честь и славу царства моего».

Место старейшего князя ещё оставалось незанятым. От воли Батыя теперь зависело дать его тому или иному князю.

Александр с братом Андреем выехали в Волжскую Орду. По следам кочевья они нашли в степи многолюдный шатровый город, центром которого была разрисованная войлочная юрта хана Батыя.

Александр явился к Батыю не с голыми руками. Он нес хану письмо папы Римского, в котором тот просил Александра шпионить за передвижениями войск Батыя. Выдавая замыслы папы Римского, Александр выказывал свои верноподданнические чувства самому Батыю. Он выражал покорность татарской власти и побратался с сыном Батыя, Сартаком.

– Анды30, как одна душа, – произнес Сартак, снял с себя несторианский31 крест и отдал его Александру.

– Я твой верный брат, – Александр сдернул с груди православный крест и протянул Сартаку.

Сын Ярослава поклялся Батыю в верности и с радостью принял на себя звание улусника. Так волею Александра Русь на века становится улусом Золотой Орды. Костомаров пишет: «Руси предстояла другая историческая дорога, для русских … людей – другие идеалы. Оставалось отдаться на великодушие победителей, кланяться им, признать себя их рабами и тем самым, как для себя, так и для своих потомков усвоить рабские свойства».

Приказ Туракинэ прислать в Каракорум Александра Батый должен был выполнить. Это было в его интересах, борьба за власть в далекой Монголии продолжалась. И хотя на Великую кошму взошел Гаюк, Батый не оставил мысли возвести на неё своего друга и двоюродного брата Мункэ.

Он направил Александра в Монголию с поручением: связаться с Мункэ, передать ему серебро для дальнейшей борьбы и секретные наставления. Вместе с братом в Монголию пошел князь Андрей, который не раз поддерживал Александра в его делах.

В пути между братьями возникли разногласия. Пылкий и благородный Андрей почувствовал цинизм, с каким Александр рассуждал о предназначении власти, отводя русскому народу роль рабов. Впервые младший брат не согласился со старшим и остался при своем мнении.