Читать книгу НЕЙСТРОН территория МРАКОМОРТ - Ирина Гуреева / Карпушева - Страница 4

Одетая в мерцающие длинные одежды цвета дождя женщина, быстро двигалась по длинному темному коридору с высокими потолками.

При каждом шаге женщины раздавался стук ее обуви о паркет. Разглядеть форму туфель не было возможным, потому что ее платье было таким длинным, что шлейфом волочилось по полу.

Голова была покрыта почти прозрачным капюшоном от длинного плаща, который был чуть темнее оттенка самого платья. Длинные волнистые волосы женщины были убраны назад, отчего казалось, что ее уши немного торчат.

Было явно заметно, что женщина очень спешит. Темно-русые волосы колыхались от ее быстрых шагов.

Её взгляд был на чем-то очень сосредоточен. Она, практически не моргая, смотрела вперед. Казалось, даже если сейчас перед ней пролетит стая слонов, то она этого даже не заметит.

Одной рукой она прижимала к груди книгу, обернутую в переплет того же материала, как и ее одежды. В другой руке она что-то крепко стиснула в кулак. От таинственного предмета сквозь пальцы пробивался слабый свет.

С длинных рукавов платья слетали и падали вниз небольшие серебристые пылинки. Они не успевали долетать до пола. Мерцая и очень быстро угасая, они как будто растворялись в воздухе.

Благодаря таким вспышкам, исходящим от платья, можно было заметить, что пол был устлан паркетом, на котором изображалась то ли карта, то ли просто незамысловатый рисунок, ее напоминающий: узкие дорожки и тропинки переплетались между собой. Между тропинками иногда мелькал лес, речки и маленькие дома.

Наконец женщина подошла к невысокой двери в конце коридора. Было заметно, что её давно не открывали, так как она была сплошь покрыта тонким слоем паутины.

Дверь оказалась очень тяжелой. Несмотря на то, что женщина, резко и с силой толкнула ее, дверь очень медленно начала раскрываться, издавая такой неприятный скрип, что женщину даже передернуло, и она пробурчала себе под нос: «Кто-нибудь когда-нибудь уже зальёт сюда масла!»

Когда дверь наконец-то раскрылась ровно настолько, чтобы в нее стало возможным протиснуться, женщина буквально влезла в ее проем и очутилась в небольшой комнате, стены которой были точно такого же цвета, как и ее платье.

Эта комната больше походила на кабинет. В левом дальнем углу стоял круглый стол из темного дерева. Прямо над столом располагалось высокое, до самого потолка, окно, стекла которого были завешаны плотной серебристой тканью.

По обеим сторонам от окна были закреплены открытые полки, на которых стояли книги, небольшие прозрачные банки с высушенными растениями, разного размера бутыли с порошками и растворами.

При входе в эту комнату сразу бросался в глаза необычайной красоты камин. Он был украшен резной оправой, покрытой золотистой краской. В завитушках этого ограждения при внимательном рассмотрении можно было различить фигурки разных животных из семейства кошачьих, умело выкованных неизвестным мастером. Семья львов почивала чуть левее основания камина. Недалеко от них, свернувшись клубочком, лежали подросшие тигрята, охраняемые строгим взглядом пары тигров. Рысь с детенышами располагались над основанием камина. Там же почивали два взрослых леопарда. По бокам и углам можно было увидеть готовившихся к прыжку гепарда и пуму. Пантера нежно потягивалась недалеко от рыси с детёнышами. Вглядываясь в каждую кошку в обрамлении этого камина, диву даёшься, как мастер сумел выразить на металле заботу взрослых особей над своими детёнышами.

Вдоль стены по правую руку от входа стояли высокая тумба с выдвижными ящиками и глубокое мягкое кресло. На тумбе лежали стеклышки, к которым были приклеены всевозможные травы, разного цвета песчинки, крылышки от бабочек и прочие элементы живой и неживой природы.

Женщина очень быстро подошла к стоявшему у окна круглому столу и положила на него книгу. Она подняла левую руку и хлопнула ладонью по воздуху прямо над книгой. В месте, где был совершен хлопок, в полуметре над столом появился небольшой черный шкафчик. В освободившейся левой руке женщины каким-то образом появился серебряный с завитушками ключ, которым она тут же открыла дверцу появившегося шкафа. Она все проделывала с такой скоростью, что висевшие на противоположной стене часы, приоткрыли кошачьи глаза и с удивлением взглянули на женщину в серебристых одеяниях, а секундная стрелка показала, что даже минута не закончилась с момента появления этой дамы в комнате.

Из подвисшего в воздухе шкафчика женщина вынула аккуратно сложенную светящуюся белую ткань, по своей структуре похожей на мягкое облако. Бережно расстелив ткань на столе, женщина тут же раскрыла ладонь правой руки и очень осторожно поместила в центр ткани предмет, который крепко сжимала в кулаке. Им оказался маленький, с неровными поверхностями камешек бело-голубого цвета.

Как только камешек коснулся ткани, он мгновенно начал увеличиваться в размерах. Через какое-то время он начал приобретать форму человеческого тела: сначала появились ноги, затем живот, руки и, наконец, голова.

Женщина направила ладони своих рук на почти прозрачного человека. Затем она как будто невидимым мощным магнитом в своих руках на расстоянии захватила подвисшую над столом мерцающую фигуру и перенесла ее от поверхности стола к середине комнаты, ближе к месту, где был установлен камин. Женщина хорошенько встряхнула своими руками, после чего фигура медленно опустилась на пол.

Коснувшись ногами паркета, мерцающий образ сразу начал приобретать нормальную человеческую форму.

Фигурой из камня оказался мужчина сорока-сорока пяти лет, которого только что, буквально «вырастили» из кусочка заледеневшего камня. Когда мужчина открыл глаза, то дама, проделавшая столько манипуляций, чтобы придать ему более-менее человеческий вид, очень громко воскликнула:

– Фосфорус! Как ты позволил с собой такое сделать!

Она в негодовании стала ходить по комнате из стороны в сторону. Из ее головы то и дело начали выскакивать маленькие искорки, которые самостоятельно стали направляться к всё еще мерцавшему человеку.

На расстоянии нескольких сантиметров от лица несчастного мужчины искорки останавливались, и, взрываясь, заставляли его попятиться назад. Так они сопроводили его до самого кресла, в которое мужчина уперся ногами, а затем, не справившись с равновесием, рухнул прямо в него.

Женщина таким способом усадила в кресло растерянного Фосфоруса Минералеса… А это был именно он, заместитель директора школы Нейстрона.

– Пульсатилла, пожалуйста, перестань кидаться эмоциями, иначе они спалят мне остатки шевелюры! – мужчина пригладил растрепанные черные волосы на своей голове, после чего начал с силой потирать руки, пытаясь согреть их.

– Бррр, как же я продрог-то…

– Скажи спасибо, что не околел! – продолжала ходить по комнате Пульсатилла Арттруд, директор школы Нейстроне.

– Посмотрел бы я на тебя, если бы ты увидела этот ужас… – Фосфорус Минералес поднялся с кресла и подошел к камину. Он щелкнул пальцами, отчего в его руке появилась искра, которой он запустил в камин и разжег таким образом в нем огонь. После мужчина прижался к камину как можно ближе и начал греться возле огня.

Подняв голову к часам над камином, Фосфорус Минералес обратился к ним с вопросом:

– Честон, сколько я пробыл так?

В одно мгновение часы остановились: большая стрелка переместилась на цифру «XII», затем она с силой стукнула по циферблату два раза подряд, что означало – «два раза по двенадцать». Затем стрелка часов переместилась в обратном направлении и резко остановилась напротив цифры «VIII», и из часов послышался звук, похожий на удар в колокол.

– Спасибо, Честон! Ты никогда не врёшь, – мужчина кивком отблагодарил часы, – Восемь суток, значит… М-да…, ну что ж – бывало и хуже, – мужчина подошел к окну в кабинете.

– Восемь суток! И ты так спокойно об этом говоришь! Школа восемь суток была без присмотра! – негодовала директор, – Все что угодно могло произойти за это время!

Пульсатилла Арттруд, выплеснув последние искорки-эмоции, тоже подошла к камину. Живой огонь немного успокоил ее, да и тот факт, что ее заместитель был уже в порядке, позволил ей немного расслабиться.

Директор школы г-жа Арттруд отличалась высокой эмоциональностью, но именно это качество никогда не позволяло ей оставаться равнодушной к чужим бедам. Она всегда старалась помочь всем, кто в этом нуждался.

Из-за ее самоотверженного подхода к работе, безграничному трудолюбию, ей просто необходимы были эмоциональная разгрузка и отдых. Это понимали все, кто трудился с ней рядом. Директора буквально силой отправляли на каникулы подальше от школы, поклявшись ей сто тысяч раз на Своде законов Нейстрона, что в ее отсутствие в школе все будет хорошо.

На вид этой женщине не дашь и сорока лет. Её изумрудные глаза всегда излучали доброту и любовь. Темно-русые волосы до самого пояса могли переливаться различными оттенками, в зависимости от обстановки, освещения и даже ее настроения.

Еще одной особенностью волос Пульсатиллы Арттруд было то, что если их обладательница с чем-то категорически не соглашалась или была разгневана, то локоны на ее голове начинали курчавиться и завиваться прямо на глазах. Когда же г-жа Арттруд успокаивалась или ее эмоциональный настрой соглашался со сложившейся обстановкой, то и кудри постепенно начинали расправляться до их привычной формы.

В целом сказать, вся ее эмоциональная натура настолько тонко реагировала на любую ситуацию и вообще на любые изменения, что по ее виду можно было понять, что сейчас происходит в ее мыслях.

Когда Пульсатилла Арттруд преподавала ту или иную тему урока, (а она лично занималась с первокурсниками ежедневно первым и последним уроком), то по ее одежде и волосам было понятно, в каком она эмоциональном настрое от заданной программы. Если тема была легкой и веселой, то ее одежды начинали искриться, а в необычном плаще цвета дождя можно было заметить даже маленькую божью коровку, которая появлялась всегда, когда на душе директора школы царило спокойствие и умиротворение.

Если же тема урока требовала максимальной концентрации и сосредоточенности, то плащ г-жи Арттруд покрывался восклицательными знаками, глядя на которые ученикам и в голову не приходило отвести внимание от урока. Всем было понятно: то, о чем говорит сейчас учитель – должен! Усвоить! Каждый! И запомнить! Навсегда! А когда г-жа Арттруд произносила что-то особенно важное, то восклицательные знаки на ее плаще начинали активно мерцать, как бы обращая особое внимание на сказанные слова в данный момент.

Пульсатилла считала, что уважение – это основа любых добрых отношений. Уважение не приходит само по себе, ведь это не смех, который может появиться без причины, не любовь, которая иногда возникает с первого взгляда совершенно бездумно. Уважение – это ОСОБОЕ отношение человека к человеку.

Госпожа Арттруд считала, что взрослому человеку гораздо проще завоевать к себе уважение со стороны ребенка, чем, к сожалению, наоборот – детям заслужить уважительное отношение со стороны взрослого…

Взрослому человеку достаточно быть мастером в каком-либо деле, быть родителем или просто интересным человеком… И вот – на тебя смотрят восхищенные глаза ребенка…

Именно за такой взгляд директор школы Нейстрона готова была на многое. Поэтому, несмотря на свой долголетний опыт преподавания, Пульсатилла Арттруд с особым усердием готовилась к каждому уроку, которые всегда были неповторимыми, увлекательными и безумно интересными для всех учеников.

Именно за безграничное уважение к детям, за постоянные поиски подходов к каждому, кому становится трудно в обучении, за высокий профессионализм, г-жа Арттруд была когда-то единогласно выбрана на должность директора школы в Нейстроне.

После продолжительного молчания, во время которого каждый из греющихся у камина размышлял о чем-то своем, Фосфорус Минералес заговорил первым:

– Давайте вместе подумаем, как действовать дальше. Раз ты уже здесь, думаю, стоит организовать Зал Для особых Заседаний. Кстати, мистер Громмстер из Академии очень хотел тебе что-то сообщить.

Арттруд сделал вид, что не услышала слова о главном спасателе Нейстрона.

– Конечно, дай знать госпоже Карбонике и мистеру Геннеману. Остальные в курсе, что я вернулась?

– Думаю да, ведь не зря, наконец-то в Нейстроне стало теплее, – Фосфорус посмотрел на директора школы с такой добротой и благодарностью, что наконец-то смог вызвать улыбку на ее грустном и озабоченном лице.

– Тогда остальных я приглашу сама, – директор школы твердо закончила разговор.