Читать книгу Пламя Истрейдис - Ирина Иви - Страница 2

Глава 2 – Ойвиндстед

Оглавление

Я родилась на Ойвиндстеде (ойвинд в переводе с нашего северного наречия означает «островной ветер») – северном острове, омываемом Ледяным морем, в семье ярана Хэльвара.

Название свое остров получил из-за ветров, прочно обосновавшихся и хозяйничающих на нем практически круглый год. Ветер – то ласковый и теплый, нежно целующий щеки и волосы, то дикий и неистовый, сбивающий с ног, то больно жалящий ледяным дыханием зимы, то пьянящий, напоенный ароматами трав, – наш неотъемлемый спутник.

Ойвиндстед – суровый край снежных гор, ледников и мрачных лесов. Лето здесь короткое и прохладное, зато зима длится целую вечность. И какая зима! С роскошным снежным покровом, сверкающим на солнце, деревьями, пушистыми от инея, всполохами зеленого огня в ночном небе!

Мое рождение обернулось великим несчастьем – мама умерла, давая мне жизнь. Она только успела прошептать мое имя – Амариллис. И испустила дух.

Отец, любивший ее безмерно, не смог простить мне, что я оказалась невольной виновницей маминой смерти. Всю свою любовь отец отдал моей старшей сестре Исгерд, меня же он отдал на воспитание моему дяде, ярану Атлигу и его жене Урсуне. Яран Атлиг – брат моего отца, его поместье находится на юге Ойвиндстеда, далеко от владений ярана Хэльвара.

Так бывает у нас на севере среди знатных домов. Если в одной ветви семьи нет детей, а в другой их несколько, можно отдать ребенка на воспитание бездетным родственникам. Причем этот ребенок становится их официальным наследником. Так случилось и со мной. Отец, прикрываясь благими намерениями, просто отделался от меня!

И все было хорошо, пока была жива тетя Урсуна. Она любила и заботились обо мне, заменила мне мать. Дядя относился ко мне довольно безразлично – как к новой вещи, которая вроде и не особо нужна, но и не мешает. Я была рада и этому, ведь он не обижал меня, просто держался в стороне. Детство прошло спокойно и радостно, насколько это было возможно в моем случае.

С отцом и сестрой я виделась нечасто – во время коротких родственных визитов и на светских мероприятиях. Отец держался со мной подчеркнуто холодно и вежливо, Исгерд – надменно и пренебрежительно.

Исгерд, бывшая старше меня на четыре года, слыла замечательной красавицей: высокая, статная, с прекрасными серебристыми волосами и яркими голубыми глазами. Прелестные черты лица и светлая кожа дополняли ее и без того прекрасную внешность. Она была истинной Серебряной Девой, дочерью и наследницей нашего отца, ярана Хэльвара.

Меня больно ранило такое отношение. Тем более, что я была ребенком и мой ум не мог постичь всех тонкостей и нюансов во взаимоотношениях и чувствах. Ведь у меня умерла мама, я думала отец будет жалеть и любить меня еще сильнее, чтобы я не чувствовала себя несчастной сиротой. А наша с сестренкой общая беда должна была сблизить и сплотить нас. Увы, все было совсем не так. И я не понимала почему.

Думается мне, Исгерд не сама вдруг невзлюбила меня, а ее к этому подтолкнул отец, обвиняя меня в смерти матери.

Когда сестре исполнилось семнадцать, наши с ней пути разошлись окончательно. Отец выдал ее замуж за Альрика, сына и наследника ярана Гуннара, одного из богатейших и влиятельных людей Ойвиндстеда.

На их свадьбе я сидела в пиршественном зале, в новом платье на теле и со старыми обидами на душе, молча уткнувшись в свою тарелку. Аппетита не было. На этом счастливом семейном празднике я еще острее ощутила свою оторванность от отца и сестры, свою ненужность и чуждость им.

Отец сидел с сияющим лицом, произнося тосты, ведя беседу с яраном Гуннаром, ласково поглядывая на Исгерд и Альрика и перебрасываясь шутками с гостями. И лишь до меня ему не было дела. Как и всегда.

Исгерд после свадьбы уехала в Халлстейн, столицу Ойвиндстеда, где находился дом ее мужа.

В год, когда мне исполнилось семнадцать, умерла тетя Урсуна. И моему спокойному существованию пришел конец.

Яран Атлиг решил выгодно продать… то есть нет, что это я, выдать меня замуж. Просто за невест у нас принято давать выкуп, да.

Говорили, что я очень похожа на мать, уроженку Вардена, и обладаю чуждой, не свойственной Северу, красотой. Среднего роста, с тонкой фигуркой, темными красноватыми волосами и зелеными глазами, я резко выделялась на фоне высоких, светловолосых и голубоглазых дев, гордости нашего края.

Мое имя, Амариллис, тоже было редкостью для Ойвиндстеда. Так назывались красивые и яркие южные цветы, растущие на маминой родине. Так назвала меня мама. И я выросла, похожая на этот цветок.

Все это благоприятствовало дядиным матримониальным намерениям: многие были бы не прочь заполучить в жены девушку со столь необычной внешностью. Я была подготовлена к роли жены ярана, разбиралась в налагаемых этим высоким положением обязанностях и предоставляемых привилегиях. К тому же была образована, обладала изящными манерами и общительным нравом.

В общем, из меня бы вышла неплохая ярана, если бы не одно обстоятельство.

В мою восемнадцатую весну во мне проснулся дар истреи, хранительницы Кинарэ, живого огня. Это событие стало и для меня, и для дяди полной неожиданностью – ведь обычно Кинарэ зажигается в совсем раннем возрасте. И не на Ойвиндстеде. Если у нас на острове и рождались истреи, история этого до нас не донесла.

В то утро я проснулась от невыносимой боли в запястье левой руки. Руку жгло огнем. Я кинула испуганный взгляд на средоточие боли и, завопив не своим голосом, кинулась к умывальнику. Однако упругая и сильная струя ледяной воды не помогла унять боль. И то, что я увидела на своей руке, когда проснулась, так и осталось на ней. Я осела на пол, привалившись к прохладной стене, и на какое-то время потеряла сознание.

Когда я очнулась, боли уже не было, и я с опаской посмотрела на руку.

На внутренней стороне запястья покачивался маленький язычок огня. Он выглядел как искусный рисунок, выполненный талантливым живописцем, но таковым не являлся. Пламя было живым. Оно горело и переливалось голубовато-белыми всполохами, покачивалось и танцевало на моей руке.

И я наконец поняла. Это был Кинарэ!

И как совсем недавно я чувствовала обжигающую боль, так теперь ощутила обжигающую радость!

Я стала свободна от дяди, свободна от навязываемых им женихов! Теперь яран Атлиг не волен распоряжаться моей судьбой! Какое счастье!

Я радостно засмеялась, чувствуя себя необычайно легко и свободно, раскинула руки и закружилась по комнате.

Яран Атлиг пришел в ярость! Он проклинал на чем свет стоит и меня, и истрей, и наше живое пламя. Еще бы! Это рушило все его планы. Ибо по закону каждая девочка, становящаяся истреей, должна передаваться в Обитель Истрейдис, и жить там до своего совершеннолетия, которое наступает у нас в двадцать лет. И не важно, в какой семье родилась эта девочка – бедного портного или знатного ярана. Она принадлежала Истрейдис.

Так что дядя уже не мог продать меня какому-нибудь богатому ярану.

– Проклятая девка! И ради этого я кормил и одевал тебя столько лет, дал образование и ввел в высшее общество?! Ради того, чтобы ты в один прекрасный день обернулась никчемной истреей, огненной девкой, и уехала навсегда, не рассчитавшись за всю мою многолетнюю заботу о тебе?! – кричал разгневанный и возмущенный такой несправедливостью дорогой дядюшка.

Он бесновался несколько дней и не думал отправлять меня в Варден, где находилась Обитель.

А я терпеливо ждала, что вот сейчас, уже совсем скоро, если не сегодня, то завтра наверняка, дядя отправит меня в Варден, или Светлый Дол, как его еще называли. Разве могла я подумать, что этот человек способен пойти на такое нарушение закона?! Ведь утаивание Кинарэ считалось тяжким преступлением и каралось смертной казнью!

Но видно в душе ярана Атлига шла борьба между алчностью и страхом. К моему несчастью победила все же жажда наживы.

О, люди, ради обогащения способные предать, продать, пойти на преступление, попирая ногами чужие жизни и рискуя собственной! Да и люди ли вы?!

Еще до раскрытия моего дара на одном из балов дядя познакомил меня со своим давним знакомым, господином Депарнэ. Он совсем недавно приехал в Ойвиндстед из далекого Илермона – края специй, вина, моря и южного солнца.

Я понравилась ему чрезвычайно!

Господину Депарнэ не нужна была жена, но он готов был выложить за меня немалое количество золотых драконов, на что он и намекнул дяде. Яран Атлиг тогда с негодованием отверг это предложение, ибо надеялся не только выгодно продать меня, но и возвысить свое положение в обществе почетным браком своей воспитанницы, то есть меня.

Но теперь, когда обстоятельства сложились столь невыгодным для ярана образом, он вспомнил о предложении господина Депарнэ и заключил с ним соглашение, по которому передавал меня в полное распоряжение этого господина и взамен получал пятьсот кошелей золотых драконов.

Известие о том, что я истрея никоим образом не взволновало господина Депарнэ: ему отчаянно хотелось видеть меня в своей постели, и он готов был пойти на преступление ради удовлетворения своей страсти.

Меня это соглашение повергло в отчаяние: я до последнего верила в дядину порядочность.

Но и теперь все пошло не так, как спланировал дядюшка. Кинарэ оберегал меня. Выяснилось это опытным путем, оказавшимся весьма болезненным для моего неудавшегося любовника.

После заключения этой гнусной сделки мой ответственный дядюшка лично проводил в мои покои господина Депарнэ, дабы тот мог удостовериться в моей невинности (которая была обязательным условием их соглашения).

Я была в смятении и совершенно не знала, что мне делать. Просить о пощаде, плакать? Глупо и бессмысленно. Сопротивляться? Но что могу сделать я, маленькая и слабая девушка, против здоровенного мужчины? Мысль вооружиться кухонным ножом я отмела сразу: я не смогла бы нанести удар, даже защищая свою честь. Пырнуть этим ножом себя у меня тоже не получится – смелости не хватит. Уступить? Но как жить после этого?! Депарнэ был мне отвратителен! Каждой чертой своего лица, каждым прикосновением, каждым движением своей низкой подлой душонки.

Я стояла возле окна и смотрела как мой мучитель приближается, многообещающе и довольно улыбаясь. Вот он протянул руки, вот обхватил мою талию, сжал… Как вдруг огонек на моей руке ярко вспыхнул и его отбросила от меня какая-то неведомая сила. И господин Депарнэ уже лежит, корчась от боли, в нескольких шагах от меня. А я в полном изумлении перевожу взгляд с поверженного врага на пламя на своей руке.

Но мужчину это не остановило. Яростно взвыв, он вскочил и бросился ко мне. И снова пламя истреи отшвырнуло его своим огненным дыханием.

На еще одну попытку Дэпарнэ не решился, но с тех пор стал изыскивать средство, которое сможет обезвредить Кинарэ и позволит ему овладеть мной и без моего на то согласия.

Пламя Истрейдис

Подняться наверх