Читать книгу Мне 14 уже два года - Ирина Костевич - Страница 4

– А ты, девочка, из какой школы? – спросивший явно не походил на приставалу. Решив, что он кого-то ищет, я честно ответила, из какой.

Он вздохнул:

– И, конечно, ты учишься в седьмом-восьмом-девятом?

– В седьмом.

– Ну, тогда пойдём, – неожиданно голос его перестал казаться добрым.

– Куда???

– Операция «Подросток». Ты сбежала с уроков. И даже ничего не говори: все седьмые классы из вашей школы ещё учатся. Не рано тебе школа надоела? Сегодня только второе сентября!

– Мне… не надоела.

– Ага. Скажи ещё, что школу обожаешь, но у тебя началось сильнейшее компьютерное голодание плюс аллергия на учебники… Короче, иди в «Газель»!

«Газель» оказалась набита школьниками разного возраста. Девочек, кроме меня, не было. Я села и натянула юбку на дрожащие почему-то коленки.

Микроавтобус тронулся, и пацан рядом вдруг протянул каким-то гнусавым тонким голосочком:

– А чё, прикольно. Кому сегодня за проезд платить?

– А вот ты бы, Сана, уж лучше бы помолчала, – устало посоветовал сопровождавший нас мужчина, оказавшийся «школьным полицейским».

– Молчи-молчи и получи. Стакан мочи. Лучше бы мы здесь молчали все, – проворчал мой сосед, оставляя последнее слово за собой. А я стала его разглядывать и всё не верила, что это дерзкое существо с синими прожилками вен по обеим сторонам бритого черепа может быть девочкой.

Ближе к ночи, еле уговорив принципиальную Динкину маму позвать дочь к телефону, я через силу пересказывала подружке дневные события. С удовольствием бы сейчас рухнула спать, но мне была необходима помощь. Хотя бы совет!!! Родители не в счёт – даже окажись они рядом. Про бабушку вообще молчу – с её-то давлением и «совестью без паразитов», как она любит повторять…

– Я бы тебе одолжила, – оправдывалась Динка, – вот были б – честно! Но у меня нет. Ты же знаешь, как мои к этому относятся.

Могла бы и не говорить. Динкины родители, обжегшись на том, что её брат без спроса таскал из родительского кошелька, решили младшую к деньгам не приучать. «Не приучать» в их понимании значило не давать денег вообще.

Бедный мой Диныч! Она не в состоянии стащить даже бесплатную газету с рекламой из соседского почтового ящика! И уже который год переживает, что самые близкие люди – мама с папой – считают её потенциальной воровкой. Помню, как мы с ней мечтали открыть приют для бездомных котят. Подсчитали, сколько это может стоить. И её, и мои родители чуть ли не хором сказали, что все это чушь и блажь. И денег, конечно, не дали. Тогда мы решили, что нам обязательно повезёт в лотерею. Динка придумала так: мы стопроцентно выиграем, если купим лотерейные билеты на те деньги, что найдём на улице. Ведь на улице часто валяются мелкие монетки, и люди ленятся их подбирать. Почти год мы наполняли копилку найденной мелочью. В итоге вышло 376 тенге «однушками», «двушками», «пятаками» и даже «двадцатками». Кроме того, в копилке лежал «динозавр» – 10 копеек советской эпохи. Их мы тоже нашли на улице, чем очень гордились.

Монеты, подаренные городом, казались чудом. И вот наконец мы торжественно собрались за билетами! Тётушка в киоске, увидев нашу мелочь, сначала разоралась. Но, когда мы ей рассказали, откуда у нас столько монет, притихла, подобрела и даже обменяла наш «золотой песок» на свои деньги. Сказав, что монетки унесёт домой – «на счастье». И дала нам «самые выигрышные билеты»! Как мы ждали прямого эфира игры! Как ревели после, не выиграв ничего.

А приют для котят как-то забылся. Динка себе взяла двух котиков – сейчас это огромные сытые бандюги. Я тоже котёночка приютила. Но мой Хиврик, не выдержав разногласий с Масяней, сбежал.

Да, как давно это было, ещё в детстве. А теперь деньги действительно нужны. Оставленные мне родителями я истратила неделю назад, готовясь к школе. А отдать надо целых двенадцать тысяч! Крайний срок – пятница. Это уже послезавтра.

Для кого-то двенадцать тысяч тенге, может, и ерунда. Хвалились же в лагере девочки, что только в «Мете» по пять тысяч за один раз тратят. Для меня же это много. Но, если я не достану денег, будет кошмар.

Я так устала, но уснуть почему-то не могу… Даже в постели мёрзну. Мамочка моя, как мне тебя не хватает! Ты такая мягкая и тёплая, такая нежная, и рядом с тобой мне ничего не страшно! И позвонить тебе нельзя, пока не выпутаюсь. Ты ведь по голосу поймёшь, что всё плохо, очень.

Постучалась к бабушке. Та разговаривала по телефону и махнула на меня рукой:

– Не мешай, больнушечка! Босиком не ходи!

– Да, бабушка! Конечно, бабушка! Зомби-контакт.

И я вернулась на свой диванчик.

Ой, я же совсем забыла рассказать, зачем мне понадобились эти двенадцать тысяч!

Если честно, и говорить противно.

В общем, дело было так…

Пока мы ехали в «Газели», вертлявая лысая Сана, которую, по её словам, забирали уже раз сто, рассказала, что меня ждёт. Из полиции позвонят в школу, потом на работу маме и папе. Только не им лично, а их начальнику. Затем родители заплатят крупный штраф, а меня поставят на учёт в отделе по делам несовершеннолетних. В школе созовут общее собрание, где опозорят по полной программе.

– Но! – Сана подняла вверх худющий и невероятно длинный указательный палец с синеватым ногтем. – Есть выход. Из ментовки могут отпустить прямо сейчас, если нам повезёт и дежурить будет Нурик.

– Как могут отпустить? Пожалеют, что ли, потому что…

– Потому что ты заплатишь. Деньги есть с собой?

Я побренчала в кармане мелочью.

– Мобилу покажи!

Я показала.

– Можно в залог мобильник дать. Только не думай, что сбежишь, оставив старьё ментам на сувениры. В полиции координаты кого хочешь пробьют. А знаешь, какой он злой, Нурик, когда его кидают! Но я с ним договорюсь насчёт тебя…

Мне повезло, потому что дежурил действительно Нурик. Когда после Саны, так и не вышедшей из кабинета, зашла я, то, кроме полицейского, там почему-то никого не было. Мужчина с удивительно бесстрастным лицом, не ответив на приветствие, молча написал «12 000», повертел бумажку перед моим носом и тут же убрал. Я кивнула. Он протянул руку. Я выложила на стол свой мобильный.

Полицейский подошёл к большому шкафу, распахнул его дверцы и… Там оказался коридор!

– Не позже пятницы, через этот вход, – единственные слова, которые я от него услышала. В конце коридора ярко светило солнце. И это было солнце моей свободы!!!

Вот только надолго ли эта свобода?

Утром поездка до школы превратилась в громадный пыльный шлейф, казалось, тянувшийся, за автобусом. «Шлейф» этот содержал всего одну фразу: «Где мне взять двенадцать тысяч?!»

В классе на меня не обратили особого внимания. По сравнению с тем, что случилось вчера после школы, недавний позор у доски казался мне небольшим недоразумением. Я осторожно поискала глазами Арсена – его не было. Фарида, по дороге удачно метнув в Булатика учебником, подошла ко мне поболтать. Удивительно, но в школе-то ни одна живая душа не спросила, куда я вчера делась после второго урока. А у меня из-за этого теперь проблемы с полицией! Я решила занять денег у Фариды, а зачем, не уточнять. Пообещаю вернуть через несколько дней. А за это время приедет тётя Роза, уж она-то любимой племяннице не откажет. Татешка[3] моя работает в столовой при больнице, а на досуге увлекается психологией.

Отвела Фариду в уголок потише, где никого, кроме девочки-зубрилки с тугой косой, не было, и попросила. Просила я, наверное, неубедительно, но в конце, как мне показалось, очень жалобно добавила:

– Мне очень надо, понимаешь? И я не могу сказать зачем.

Фарида понимающе поморгала круглыми глазками, потом округлила их ещё больше:

– Извини, конечно. А ты не наркоманка?

– То есть как… Даты что!!! Нет, нет, нет, ты что!

Отпрянув от одноклассницы, я быстро прошла на своё место. «Зубрилка» перекинула косу через другое плечо и покрутила пальцем у виска. Это она мне или дуре Фариде?

Где мне взять двенадцать тысяч?

Вот откуда подростки берут деньги, если не у родителей? Те, кому уже есть четырнадцать, листовки раздают, на промо-акциях подрабатывают, газеты носят. Но на работу меня пока не возьмут, да и деньги нужны уже завтра. Вот Динкин братец работать не собирался, таская деньги у родителей. А у меня и родителей рядом нет. Только бабушка. Бабушка. Бабушка! То есть – я же знаю, куда она складывает свою пенсию!

Это, конечно, ужасно. Но это единственное, что мне остаётся. И потом – я ей всё верну. А сейчас нужно выиграть время.

День тянется бесконечно долго. Я в депрессии и ничего не могу поделать. Всё ужасно. А теперь вот предстоит ограбить родную бабушку.

Я решила взять деньги вечером, чтобы она точно ничего не успела заметить.

Бабушка хранила пенсию в коробочке-тайнике, сделанной из книги «Сборник рецептур блюд». Снаружи это была вроде книга, но, если её раскрыть, страницы в середине вырезаны, а их остатки склеены между собой так, что получились боковые стенки коробочки.

– И ни один поганец сюда не полезет, – хвасталась бабушка. – Они книг как чумы боятся, ворюги эти. Потому что в книгах – свет истины!

Я спросила, почему бабушка выбрала именно эту бедную книжку. Бабушка, уже спрыгнувшая с пафосного тона, ответила попросту:

– Да потому что не нужен мне сборник этот. Тут рецепты знаешь какие: возьми три ведра воды, полкило соли да полмешка картошки, веслом перемешай… Для столовок книжка, как по ней готовить?

Мы тогда ещё смеялись и придумывали дурацкие рецепты по этому сборнику.

Всё-таки у меня суперская бабушка. Ни у кого такой нет!

На всякий случай я выбирала купюры, лежавшие снизу, чтобы было незаметно. Две красные пятитысячные бумажки и две по тысяче. Самые обычные деньги. «Спасибо тебе, бабуля! Я всё отдам. И витаминки буду съедать по-честному, а не выкидывать втихую, как раньше».

Бабушка вернулась поздно, задержавшись на очередном собрании клуба здоровья. Всякий раз она приходит оттуда немного не в себе. Вот и сейчас, даже не спросив, как у меня дела, стала с пылом разоблачать подлые приёмы официальной медицины, выгружая из пакета банки с биодобавками.

Ну не спросила, и не спросила. Возьмись она пытать: «Как, Мируша, тебе новая школа?», что отвечать-то ей, если честно? «Школа, бабуля, у нас ничего так себе. А ты б видела, в какое крутое я вчера попала отделение полиции!» И хорошо, что не спрашивает. И хорошо, что никогда не звонит мне на мобилу. Вы, может, не поверите, но моей бабушке внушили в клубе, что мобильники – это зло. Честно!

У себя в комнате бабушка долго возилась, ходила, а я с замиранием сердца ждала, что вот-вот раздастся противное визжание выдвигаемого комодного ящика, где лежит «Сборник рецептур», а потом… Даже дышать перестала, прижав к себе Масяню.

Визг ящика действительно раздался! Тут же Масяня начала вырываться из моих рук – так сильно я её, оказывается, сжала. Однако ничего такого дальше не произошло. Бабушка включила телевизор и стала мирно слушать какую-то очередную лекцию, из тех, что им раздают в клубе. Уф-ф-ф!

Ужасный день, ненавижу тебя, уходи скорее, тупое третье сентября!