Читать книгу Мужчины бесятся (сборник) - Ирина Крицкая - Страница 17

В кабинете у господина Ахмета есть небольшая дверь, за ней находится маленькая комната. Там стоит удобный раскладной диван, там есть душ, туалет, шкаф с бельем, запасная одежда, холодильник и телевизор. Когда у Ахмета набирается много работы, он засиживается на фабрике допоздна и часто здесь же остается ночевать.

И сейчас, весь больной и разбитый, он сидел за столом, просматривал срочные документы и тоскливо смотрел на эту дверцу. Терпеть осталось недолго, через пять минут он подпишет бумаги и спрячется в своей норе. Одеялом укутается, глаза закроет и скажет секретарше: «Меня нет».

Прежде всего он подписал приказ о годовой премии своим сотрудникам. Высморкался со свистом и поставил автограф. Даже не вызвал бухгалтера и не подумал терзать его, как обычно: «Откуда такие сумасшедшие цифры?»

Затем Ахмет ответил украинским партнерам: «Понимаем ваши обстоятельства, сожалеем о срыве контракта, надеемся на скорейшее…»

После этого пришлось уступить русским клиентам. «Ой, да забирайте вы свои несчастные двадцать процентов!» – Ахмет согласился, он как раз и задрал свою цену, чтобы потом сделать скидку.

Когда русские приехали к нему на фабрику и одобрили товар, он, разумеется, думал, на какой цене согласиться. «Нам нужно пять минут посовещаться», – попросили русские.

«Конечно», – ответил Ахмет и любезно предоставил им свой кабинет и секретаршу с чаем. А сам тихонько удалился за дверь, в свою потайную нору. Там у него сидела Анжела, она переводила ему все, что говорили земляки.

…А сейчас Ахмет напечатал русским письмо, в котором согласился сделать скидку, но вдруг задумался на секунду, перед тем как письмо отправить. Ведь жалко! Жалко и совсем не по-турецки взять и сразу, не торгуясь, уступить все двадцать процентов. Ахмет решительно сморкнулся и отпечатал: «В данный момент готовы предоставить вам скидку в десять процентов в связи с». В связи с чем, он уточнять не стал.

Он глотнул еще немного зеленой микстурки и набрал номер счета своей любимой женщины. Ахмет хотел, чтобы Анжела быстрее вернулась и сама его полечила – так, как умеют русские женщины, которые в детстве начитались сказок про гаремы и с радостью играют в Шахерезаду.

В графе «сумма» он поставил единичку и прибавил к ней шесть ноликов. Шесть ноликов! Анжела простит ему все! Он давно обещал ей квартиру в Анталии и теперь, как честный человек…

Ахмет взглянул на эту красивую цифру с любовью и нежностью. И потрогал свой лоб. «У меня жар, – вздохнул он, – какой у меня сильный жар!»

Он выпил жаропонижающее и после этого еще раз посмотрел на нолики, ему показалось, что их слишком много. Ахмет убавил три, нет один… Нет, два. Нет, все-таки один, только один нолик он убавил и быстро отправил платеж.

Нет, он не жадный! Ахмет не жадничал. Он всегда проставляет в графе «сумма» ровно столько ноликов, сколько нужно для того, чтобы его любили. За любовь он платит всем: женщинам, сыну, сотрудникам, партнерам, официантам, таксистам, горничным… Ахмет заплатит, просто ему не хочется отдавать все свои нолики сразу. У него есть еще одна любимая восточная хитрость – не исполняй свои обещания в один день, честный человек имеет право растянуть удовольствие.

Чек для своей жены он тоже подписал, на этот раз к обычной сумме прибавил еще пять тысяч, об этом он помнил. И вроде бы все… С деньгами Ахмет разобрался и вызвал к себе секретаршу. Она увидела премиальный приказ и засияла:

– Выздоравливайте, Ахмет-бей! Да продлит Аллах ваши дни!

В ответ Ахмет громко расчихался.

– Вам стало легче! – заметила секретарша. – Ваш кашель стал намного лучше!

И накапала ему в ложку еще немного зеленой микстурки. Ахмет проглотил и отправил секретаршу в бухгалтерию.

Осталось последнее – ответить сыну. Ахмет еще раз перечитал его жестокое письмо. Он понимал, мальчишка боится получить по жбану, поэтому и пишет все эти глупости «не хочу с тобой встречаться, не вижу смысла, не люблю». На детские истерики, и на женские тоже, Ахмет не реагировал. Вот только это последнее «я тебя не люблю» его укололо. И голова к тому же болела очень сильно, особенно в том месте, где начинается шея.

Ахмет решил не мучиться и выпил обезболивающее. Он вздохнул, вытер слезы и с треском высморкался, так сильно, что даже стрельнуло в ушах. После этого он напечатал ответ, быстро, уверенно и по-турецки.

«Не люби меня, сын, – Ахмет написал, – меня не надо любить. Мной нужно пользоваться. Я сильный, я тебе еще пригожусь».

Он отправил письмо, захлопнул ноутбук и спрятался в своей потайной комнате.

Разложил диван, снял ботинки и закутался в теплое овечье одеяло. Секретарша поскреблась к нему осторожно и шепотом спросила на всякий случай:

– Вам ничего не нужно, Ахмет-бей?

Ничего ему было не нужно. Головная боль отступала, дышать стало легче, он понял – через несколько минут заснет.

Ахмет закрыл глаза и ответил секретарше больным осипшим голосом:

– Меня нет.