Читать книгу Гадкий кот. Добрая сказка для взрослых девочек - Ирина Критская - Страница 7

Густая смесь, которая получилась у Юлушки пахла виноградом, хлебом, запаренным сеном и ещё чем-то таким, нежным, ласковым, пряным. Этот запах напоминал детство, нагретую к вечеру до горячего парения степь, бабкино варенье из грецких орехов и дедову пасеку. Юлушка аж всплакнула от воспоминаний – Господи, кто б отправил её туда, в счастливый мир, в сад, где буйствовали вишни и груши, где за огородом, у реки дед смастерил ей такие качели, что раскачавшись, взлетая, как птица, она видела синие верхушки далёких сосен и глотала, захлёбываясь, горячий ветер, тихонько повизгивая от счастья. Нет туда дороги, есть только эта – пасмурная, смурная, с одинаковыми днями, одинокими ночами, со слезами в подушку и тоской от отсутствия любви. Намазав смесь на волосы, а её еле хватило, грива у Юлушки была пышная, только никто этого не мог угадать, пряталась она в туго стянутом в дулю, тяжёлом пучке. Потом, посмотрев на себя в маленькое, мутноватое зеркальце, ещё то, её, девичье, она решительно мазнула по бровям. Они были ровные, густые, тонкие, но такого блеклого цвета, что совсем не выделялись на лице, и от этого глаза казались лысыми, беспомощными. Лис, явно обалдев от такого хозяйкиного перевоплощения, вскарабкался на стол, потом Юлушке на плечо, тронул лапкой вязкую гадость, хотел было полизать, по уже появившейся привычке, её запачканное ухо, но понюхал его, быстренько шевеля розовым носом, и передумал.

Юлушка с ужасом вспомнила вчерашнюю сцену. Почувствовав влагу, проникшую в тапку, Сергей заглянул под стол, понял и озверел. Рыканув сбесившимся зверем, он оттолкнул стол, чуть не перевернув его на бок, вскочил, схватил маленький ухват, которым Юлушка ворочала чугунок в печке, когда томила щи, и запустил им в котёнка. Не попал, хотел схватить, но Лис увернулся, подпрыгнул, сделал несколько холостых движений лапами в воздухе, вцепился в занавеску, пронёсся под потолком и взлетел на печку, забившись куда-то в дальний угол полатей. Там его достать было почти невозможно, все было уставлено ящиками для сушки яблок, и Сергей плюнул.

– Еще увижу эту тварь…

Начал он было фразу, но, посмотрев в побелевшее лицо жены, на её дрожащие губы и начинающие набрякать слезами огромные от ужаса, несчастные глаза, вдруг запнулся.

– Дура! Делом займись.

И уже в дверях своей комнаты обернулся.

– Тапки новые купишь в центре, мотнешься на автобусе. И чтоб я эту скотину не видел, как приду, в комнате у себя запирай. Увижу – пинком на мороз, да поминай, как звали. Дура.

Шмыгнув ещё раз от воспоминаний пережитого ужаса, Юлушка стащила котёнка с плеча, потеребила его за спутанные кудряшки на спинке, вздохнула.

– Ну, пошли тебя купать. Воды я нагрела, мыла детского прикупила. Будешь красивый у меня, глаз не оторвать.

Лис перенёс экзекуцию мытья и расчесывания почти спокойно. Расставил лапы в корыте, упёрся всеми четырьмя в дно, задрал морду, зажмурил глаз, как будто настал его последний день и вытерпел все от начала до конца. Потом куснул пару раз для порядка дралку, которой Юлушка его чесала и развалился у неё на коленях, блаженно закрыв глаза. Дралка превратила рыжие космы в золотисто-красное руно, недаром бабушка чесала ею козий пух, результат получился ошеломительный. На Юлю с печки, томно прищуривая, а потом открывая круглые, жёлтые глаза, смотрел не простой кот, а нечто среднее – то ли рыжий лисенок, только с пушистой, кудрявой шерстью, то ли смешной котенок с хитрым лисьим взглядом и диковатыми, хищными повадками.

Когда Юля высушила свою гриву, расчесала волосы щеткой, и, сама себя стесняясь, прокралась в комнату к Сергею, только там висело на стене нормальное, большое зеркало, то она аж присела от неожиданности. Из зеркала на неё смотрела бледнокожая красотка с рыжеватыми, волнистыми волосами ниже плеч. Оттенок осенней листвы на удивление изменил её внешность – подчеркнул прозрачность кожи, глубину глаз, которые из невнятно-блеклых вдруг стали зелёноватыми, пухлость и наивную беспомощность нежных губ.

Выскочив из комнаты, Юля снова туго скрутила волосы в пучок, повязала косынку, стянула ворот кофты на шее. Там, у Сергея на столе, поверх журналов с мотоциклами, его любимым увлечением, лежала фотография незнакомой девушки. У неё были рыжие волосы, стекающие до стройной талии, а у ног лежала огромная, ручная лиса.