Читать книгу Опальный маг - Ирина Кузнецова - Страница 8

1

Трубадур, Ясень и дракон удобно расположились возле костра, переваривая сытный ужин. Каждый думал о своём, блаженно растянувшись на земле, вдыхая аромат надвигающейся ночи.

– Пройдоха, – позвал Лютый трубадура, задумчиво смотря на пламя костра.

– Чего? – лениво отозвался музыкант, продолжая курить трубку, не открывая глаз.

– Ты же вроде стихоплёт, ну этот, который придумывает песни, а затем их поёт? – спросил Лютый, отводя взгляд от костра.

– Угу, – односложно отозвался трубадур. После сытого ужина он был на редкость немногословен, да и Ясень, как это ни странно, молчал, не нарушая красоты опускающейся на лес ночи.

– А ты хороший песенник? – продолжал задавать дурацкие вопросы дракон.

Пройдоха, открыл один глаз, внимательно посмотрел им на дракона, не издевается ли тот над ним, но, увидев абсолютно серьезную морду, вздохнул, вытащил трубку изо рта и собрался ответить, но был перебит вклинившимся в их разговор Ясенем:

– Ты что, совсем тупой! Он же музыкант, а не критик, то есть он сочиняет песни и их поёт, а не оценивает, – и, не дожидаясь ответа дракона, он обернулся к Пройдохе, пихнул его зелёной лапкой в бок и задал вопрос:

– Когда ты исполнял свои песни, тебя часто тухлыми помидорами или яйцами закидывали?

– Ни разу, – оторопело отозвался трубадур, от неожиданности даже забыв выпустить дым из ноздрей.

Ясень почесал зелёной лапкой за ухом и задал следующий каверзный вопрос:

– А может тебя тогда из трактиров вышвыривали, когда ты…

– Слушай ты, мелкий пакостник, – возмутился Лютый, обдавая струйками дыма из ноздрей нахального насмешника, – мы так хорошо сидели, пока ты всё очарование ночи не испортил своим цинизмом.

– Ты же хотел узнать, хороший ли он трубадур, – осклабившись, отозвался Ясень, вперившись невинным взглядом в дракона.

– Хотел, – сбавил тон Лютый.

– Так вот я этим и занимаюсь. В отличие от некоторых невоспитанных особ, имеющих дурную привычку перебивать собеседника на полуслове, я имею некоторый опыт в этих делах и точно знаю, если музыкант хороший, то люди его слушают. Если дрянной, то посетители трактиров закидывают сцену с музыкантом тухлыми овощами и всякой прочей дрянью, что подвернётся под руку, предлагая тому убраться со сцены. Если певцу не хватает мозгов сразу ретироваться, то разгневанные слушатели его попросту выкидывают на улицу. Что, не веришь мне? Это абсолютная правда, проверено на собственном опыте. Я как-то пел в школьном хоре, так меня однажды со сцены семнадцать раз вышвыривали, – вздохнул насмешник, смотря на вспыхивающие на небе звёзды.

– Семнадцать раз, ничего себе, – присвистнул Пройдоха, приподнимаясь на локте с земли и с уважением глядя на задумчивую рожицу насмешника.

– Угу, – кивнул Ясень.

И тишина снова повисла над маленькой полянкой, был слышен только стрекот кузнечиков в кустах, да тихое шипение пламени костра, когда оно пожирало очередную ветку. Дракон помешал веточкой в огне, поднял рой сверкающих искорок, которые устремились в ночное небо, и тихо попросил:

– Пройдоха, спой нам с Ясенем что-нибудь лиричное.

Трубадур на мгновение задумался, затем, не произнося ни слова, поднялся с земли, взял гитару, с максимальным комфортом устроился на поваленной ветке. Пару минут настраивал гитару, затем провёл рукой по струнам, извлекая ясные и чистые ноты музыки, в которой звучала тишина ночи и безбрежье ночного покоя, и на редкость красивым, звучным и мелодичным голосом запел.

После того, как Пройдоха закончил петь, несколько минут над поляной стояло ошеломленное молчание. Ясень и дракон были потрясены.

– Блин, здорово поёшь. Парень, да у тебя талант, я тут чуть от умиления слезу не пустил, – наконец обрёл дар речи насмешник, демонстративно шмыгнув носом, но, увидев угрожающе занесенную лапу дракона, собравшегося отвесить ему хороший подзатыльник, мгновенно заткнулся и, фыркнув, спрятался за спину трубадура.

– Как называлась эта песня? – немного нерешительно спросил дракон. Он был искренне поражён музыкальным талантом Пройдохи. И теперь по-новому смотрел на залатанные и грязные штаны трубадура, длинные растрёпанные каштановые волосы, которых, похоже, никогда не касалась рука парикмахера, размышляя о том, что внешний вид не всегда отражает внутреннюю сущность человека.

– «Ночь», – ответил Весёлый Пройдоха, – я сочинил её одним дождливым вечером, когда мне было особенно одиноко, и моим единственным собеседником был холодный северный ветер.

– Хорошая песня, – задумчиво произнёс Лютый, потом, немного помолчав, спросил. – Пройд, а ты не знаешь какой-нибудь красивой песни про Страну Гор?

– Чего?! А оду, посвященную Маргелиусу Альгвардскому, тебе не спеть? – схамил, сразу восстановивший прежнее количество желчи в голосе насмешник, цинизм которого перед этим был подорван сольным исполнением песни «Ночь».

Трубадур метнул строгий взгляд на насмешника, который, пожав плечами, демонстративно начал насвистывать популярную в трактирах скабрезную песенку про пиратов, показывая, что ему вообще наплевать на то, что будут петь эти двое.

– Знаешь, Лютый, есть в моём репертуаре одна песня, которую я написал, но обычно не исполняю, в связи с непопулярностью той части света, которой она посвящена.

– Пой, – кратко резюмировал Лютый, закрывая янтарные глаза.

– Она называется «Альгвард», – объявил название следующей песни Пройдоха, и, не дожидаясь очередных скабрезных комментариев Ясеня, перебирая струны гитары, запел.