Читать книгу Ты подождешь меня там - Ирина Лорина - Страница 3

Следователь Петр Петрович Акимов, грузный нелюбезный человек с бульдожьим взглядом, вошел в свой кабинет и с облегчением опустился на видавший виды стул. Новое черное кожаное кресло, которые он получил недавно вместе с приятно пахнущим деревом стеллажом и настольной лампой с настолько резким белым светом, словно ее перепутали с прожектором, стояло в углу комнаты и пока не вызывало доверия. Душно в нем сидеть, решил Петр Петрович, и слишком мягкое оно, в нем отдыхать хорошо, а не работать. К тому же стул счастливый, сколько они с ним дел раскрыли за годы работы.

Что за жизнь – ему шестьдесят шесть, а он хрипит, поднявшись на два лестничных пролета. Всему виной проклятая одышка. И еще вес. Разнесло за последний год, как перестал заниматься спортом. А перестал опять-таки почему – из-за проклятой одышки. Ну да ладно. Дело, скорее всего, не в лестничных пролетах, а в том, что сейчас уже вечер, а он с семи утра на ногах. И это вместо того, чтобы праздновать вместе с остальными домочадцами на даче день рождения сына. Сидел бы он сейчас в увитой виноградом беседке, в своем кресле-качалке, во главе праздничного стола и ел бы шашлык, и запивал бы его вином.

Сколько он пропустил таких поеданий-запиваний! А сейчас ему уже и на шашлыки врачи налегать не рекомендуют, и вином наслаждаться советуют настолько в меру, что это напоминает медицинскую процедуру, а не наслаждение.

Акимов не старался нравиться коллегам. Иногда казалось, что его главная цель – пройти по жизни так, чтобы не понравиться ни одному полицейскому. Когда ему улыбались, он хмурился, когда затевали беседу, – бурчал что-то нечленораздельное. Коллеги за его спиной крутили пальцем у виска, но при встрече проявляли на всякий случай вежливость и предупредительность. Следователем по особо важным делам так просто не станешь, особенно при столь неуживчивом характере. Здесь требуется или чья-то длинная рука, или талант. И в том, и в другом случае вежливость не помешает.

Сегодня помощнику Коле досталось: весь день вместо воскресного пляжа по его поручениям бегал. Да и начальник на месте – за стенкой монотонно бубнит в телефонную трубку.

Убийство, конечно, получило оглушительную огласку, что тут говорить. С одной стороны, дело заурядное – убита неизвестная девушка. С другой стороны, смерть несчастная нашла во время невиданной бури, в парке, залитом водой. Журналисты такие мелодраматические фокусы не упускают. Уже не упустили, с самого утра только о преступлении во время стихии и трубят по радио и телевидению.

Даже по центральным каналам информация прошла. Телевизионщиков можно понять: выходной день, разгар отпускного сезона, все политики разъехались, скандалов нет, а без «жареных» новостей зритель тоскует. Поэтому ураган в Сочи, во время которого заколота ножом юная красавица, – более чем подходящий информационный повод.

Особенно расстроил Петра Петровича сюжет местного канала «Синий горизонт». Тело бедной девушки показали во весь экран, – совсем совесть потеряли, обменяв ее на эксклюзив. Журналисты именно этого канала появились в парке первыми, еще до приезда полиции. На скамейке они, что ли, ночуют? Полиции кошмарная телевизионная картинка, может, и на руку, поскольку поможет быстрее опознать убитую. А вот для ее родственников какой шок! Полное отсутствие профессиональной этики…

У него с прессой вообще взаимная неприязнь. Корреспонденты его побаиваются и обращаются в самом крайнем случае. Однажды он услышал, как начальник его начальника выговаривал его начальнику: «Не пускай угрюмого толстяка к телевизионщикам! Пусть выступает молодой, энергичный, приветливый сотрудник, который будет символизировать обновленный образ нашей полиции».

Хотя Петр Петрович себе в телевизоре нравился, а жена – та вообще была в восторге.

Надо бы жене позвонить, что он сегодня задержится, пусть она ему шашлык «сухим пайком» с дачи привезет, если внучка все мясо не слопает. Рита как шашлык видит, так рассудок теряет.

Убитая ему так внучку напоминает: у нее такие же светлые волосы, как у Риты, только длиннее. Петр Петрович даже вздрогнул, когда увидел труп. Собираясь на место происшествия, он прошел мимо спящей внучки – живой и здоровой. А все равно на мгновение сердце зашлось, и деревья вокруг закачались.

Рита недавно отправилась в парикмахерскую покраситься в рыжий цвет (это в двенадцать-то лет!) и вернулась оттуда в неизменном виде и страшно довольная: «Дедуля, мне сказали, чтобы я ни в коем случае не красила волосы. Что у меня они цвета спелой ржи, а это круто! Многие платят бешеные деньги, чтобы получить такой оттенок».

И вот теперь ему предстояло выяснить личность убитой. Кто она, девушка с волосами спелой ржи?

Информации, собранной Петром Петровичем за воскресный день, с лихвой хватило бы на всю рабочую неделю, проведенную в обычном, не особо наполненном событиями, режиме.

Рано утром, не успев как следует проснуться и, главное, выпить кофе, он поехал на место происшествия. Аллея, на которой нашли тело, утопала в воде, и ноги следователя мгновенно промокли.

Одетая в простенький наряд – голубую джинсовую юбку и белую кофточку из тонкого искусственного шелка, – девушка лежала возле скамейки в расслабленной позе спящего человека. Тонкие серебряные браслеты гармонировали с серебристыми босоножками. Вечерняя сумочка ослепительно красного цвета, расшитая блестками, на толстой желтой цепи, выбивалась из общего спокойного ряда. В испорченной водой сумочке, кроме губной помады, зеркальца, расчески, носового платка и кошелька, обнаружился прозрачный футляр, в котором находился новенький яркий мобильник.

По мнению судебного врача, смерть наступила не раньше двух часов ночи и не позже шести утра. Умерла девушка от удара ножом.

После такого ливня следы, конечно, не отыщутся, посетовал Петр Петрович. Потом позвал к себе помощника Колю – рослого детину с по-детски пухлыми губами – и велел ему срочно заняться телефоном – проверить отпечатки, если надо, починить, отследить звонки. А сам отправился в ночной клуб «Сиреневый закат», охранник которого и вызвал полицию.

Путь до клуба – несколько десятков метров под свисающими ивами – показался бы весьма приятным, если бы мощеная дорожка не превратилась в сточную канаву.

Владелец клуба, мужчина лет пятидесяти в синих брюках из легкой ткани и белоснежной рубашке, непринужденно курил на крыльце. Фортуна сегодня играла явно не на его стороне поля. Ухоженный парк, в котором разыгралась драма, являлся территорией клуба – вместе с фонтаном в виде букета сирени, из которого вечерами били подсвеченные разноцветными лампочками струи. И вот фонтан, любимый публикой и стоивший кучу денег, серьезно повредило упавшее на него дерево. А недавно посаженной аллеи из голубых елей и вовсе больше не существовало: молоденькие деревца не выдержали испытания стихией.

Однако владелец «Сиреневого заката» мужественно держал удары судьбы.

– Главное – клуб не сгорел! А ведь мог и сгореть, если бы молния в него ударила, – радостно заявил он, пожимая следователю руку.

Мужчина производил впечатление на редкость оптимистичного человека. Или слишком богатого, чтобы огорчаться из-за подобных пустяков.

– Это вам! – Владелец торжественно протянул фиолетовую визитку без номеров телефонов, с золотой витиеватой надписью: «Монахов Артур Сергеевич, директор и владелец ночного клуба „Сиреневый закат“. Наши закаты – это ваши рассветы!» – Будьте нашим гостем в любое время. Визитка – пропуск в клуб для моих друзей.

– Вы очень внимательны, – поблагодарил Петр Петрович, – но боюсь, такие развлечения не для меня. Поэтому нельзя ли мне вместо этой визитной карточки получить обычную, чтобы я мог при необходимости с вами связаться?

– Да одно другому не мешает! – воскликнул Артур Сергеевич и извлек из кармана узкий кусок плотной, сделанной под кожу, бумаги. – А теперь прошу в наш бар.

Дизайнер, благодаря которому бар обрел облик странного треугольного помещения, хорошо знал свое дело. Потому что непреодолимым желанием каждого попавшего в столь гнетущую обстановку было одно – как можно быстрее и как можно больше выпить. Что, собственно, здесь и требовалось делать.

На темно-красном полу в хаотичном порядке стояли черные крохотные столики с черными огромными стульями, а над ними возвышалась, словно паря в воздухе, искривленная черная барная стойка. С ярко-красного потолка свисали в неимоверном количестве черно-красные светильники, не имеющие ни одной прямой линии. Предметы угрожающе множились, отражаясь в трех зеркальных стенах.

– Необычно, правда? – владелец клуба обвел бар счастливым взглядом. – А теперь позвольте удивить вас эксклюзивным коньячком.

– Увы, я на работе, – отказался Петр Петрович. – Дел невпроворот.

– Понял-понял, ухожу, – замахал руками Артур Сергеевич, – пойду поплаваю вместе с рабочими.

Бар был единственным местом в клубе, которое не пострадало от ночного смерча. Все остальные уголки и закоулки развлекательного заведения несли печать свидания с водой из-за давшей течь крыши.

За одним из черных крохотных столиков послушно дожидались встречи охранник и бармен – первые свидетели дела.

Клуб закрылся в половине шестого утра. Охранник, Андрей Алексеевич Колесниченко, плечистый мужчина средних лет с выправкой военного, взял зонт и «вышел на улицу подышать наполненным озоном воздухом», что в переводе на разговорный язык означало покурить. По-прежнему шел сильный дождь, хотя уже и не ливень. Докурив сигарету, охранник собирался запереть дверь, когда заметил, что со стороны строительной площадки к клубу бредет покачивающаяся фигура.

Фигура оказалась чудовищно грязным и насквозь пропитанным водой пареньком. К разбитому лбу незнакомец прижимал увесистый осколок кирпича, пытаясь, по-видимому, таким странным способом унять боль или охладить рану. Раненого охранник никогда прежде не видел, а память на лица у него отменная. Тем более что внешность у юноши запоминающаяся: «Черные кудри и глаза, как блюдца, – я бы точно его запомнил, если бы когда-то встречал», – уверенно заявил Андрей Алексеевич.

Молодой человек дрожал и пытался присесть на крыльцо клуба, но у него не гнулись колени. Несмотря на странное поведение, создавалось впечатление, что он не пьян. Охранник отбросил в сторону зонт, усадил юношу и вызвал по телефону бармена Дениса Щеглова.

Исполнительный бармен, никогда не заставляющий себя ждать, незамедлительно явился с подносом, на котором стояли фужер с коньяком, пустой стакан и запотевшая от холода стеклянная бутылка с минеральной водой.

Незнакомец положил рядом с собой кусок кирпича, взял бутылку и прижал ее ко лбу. Подержал несколько минут, потом поставил обратно на поднос. На бутылке виднелись следы крови.

– Тебя ограбили? – спросил охранник. – Вызвать полицию?

Юноша покачал головой и скривился от боли:

– Я просто упал в какую-то яму.

Не хватало еще, чтобы ветром снесло ограждение у котлована, тут и до судебного иска недалеко, расстроился охранник. Вечером, когда он обходил территорию, ограждение на площадке, где строилось кафе, было на месте.

Молодой человек ссутулился и опустил голову на колени. Охранник дотронулся до его руки. Рука полыхала.

– Тут не полиция нужна, а «Скорая», он весь горит, – сказал охранник бармену.

– «Скорая» ей уже не поможет, – прошептал юноша.

– Кому – ей? – забеспокоился охранник. Если кто-то погиб в их котловане, заведение точно прихлопнут.

– Ей… у фонтана, – с трудом разжимая губы, проскрипел юноша и отключился.

Охранник и бармен вызвали «Скорую помощь» и бросились по лужам к покореженному фонтану, недалеко от которого и обнаружили убитую девушку.

В девушке оба узнали сегодняшнюю посетительницу. В клуб она пришла около полуночи и провела в нем почти всю ночь.

– Под утро ушла, но конкретное время не помню, – сообщил охранник. – Мне показалось странным, что красотка явилась одна, да и потом ее никто не встретил. Я предложил вызвать такси, но девчушка отказалась, сказала, что у нее свидание. Была определенно навеселе, хотя держалась уверенно. Улыбнулась мне и послала воздушный поцелуй.

– В баре блондинка засела капитально, – заявил бармен Денис Щеглов, крепыш лет тридцати с толстой золотой цепью на могучей шее, – заняла свободный столик в углу, у телевизора, там и сидела все время с несчастным видом, иногда только к стойке подходила. «Отчего не веселитесь, не танцуете?» – спросил я ее. А она улыбнулась и кокетливо закатила глаза: «А с кем танцевать? Я одна…» – «Подумаешь, проблема, – успокоил я крошку. – Одной еще лучше танцевать, никто не мешает!». Но она печально так на меня взглянула и ответила: «Кто на свидания приходит, тот пусть и отплясывает». В общем, посетительница как посетительница: потягивала коктейли, музыку слушала. Ничего крамольного, разве что салфетки все на своем столике перевела. Потом расплатилась и ушла, сделав мне шутливый реверанс. Выпила немало, но было видно, что свою меру она знает. По всему чувствовалось, что по жизни блондиночка не зануда.

– Поясните, пожалуйста, про салфетки, – заинтересовался следователь.

– Кольцо у девчушки на руке болталось, очень оригинальное, в виде русалки. Она его как браслет носила, присандалив к серебряной цепочке. Здесь, кстати, все понятно: размер кольца рассчитан на огромного мужика. На палец малышка его надеть не могла, так что нацепила на руку, – не терпелось, видно, похвастаться. Другое дело – тяжелое золотое кольцо на тонкой серебряной цепочке смотрелось, как мамонт на собачьем поводке… Ну а перед тем как уходить собралась, решила русалку припрятать. Салфетки мои для упаковки использовала – кольцо в них завернула в несколько слоев, как кокон. Понятное дело: ночь на дворе, а цацка дорогая.

– Почему вы решили, что вещь дорогая?

Бармен снисходительно посмотрел на следователя.

– Через бар проходит туча женщин, обвешанных драгоценностями. Но я и без них неплохо разбираюсь в камешках. Кольцо девушки – кстати, прощу прощения, это никакое не кольцо, а мужской перстень, просто я не выношу слово «перстень», – так вот, ее кольцо выглядит как дорогая вещь, я бы даже сказал, что очень дорогая. Я украшение хорошо рассмотрел, еще когда русалка на руке болталась. На дурацкой цепочке – такая вещица! Девица, вообще, казалась на редкость безвкусной. Когда она заявилась в наш бар, я воскликнул про себя: «О Боже!». Ширпотребовская одежонка и вечерняя сумочка, тоже та еще дешевка – ни к селу, ни к городу! Юбчонка до пупа – просто аут! Одна в ночи – и в таком откровенном наряде… А тьма золота на серебряной цепочке меня совсем добила. Так вот, когда девчушка стала укутывать кольцо в кокон из салфеток, тут я и вовсе присматриваться стал, – поначалу мне показалось, что она тырит со стола кофейную ложечку. Мы кофейные ложечки знатные закупили – с виду позолоченные, – так народ повадился разбирать их на сувениры. А спрашивают-то потом с меня… Так что я теперь всегда начеку, когда кто-то что-то в салфетку под шумок заворачивает. Но нет – никакой кофейной ложечки. Да и откуда – блондиночка кофе не заказывала.

– Нельзя ли подробнее описать русалку? Хотелось бы представить себе перстень…

Бармен пожал плечами.

– А что тут описывать? Девка с губищами, наглым взором выпуклых глаз и длиннющим хвостом, усыпанным изумрудами, восседает на золотом троне – массивном перстне из темно-желтого, знаете, такого старинного вида, золота.

– Русалка тоже золотая? Или только, как вы выразились, трон?

– Золотая-золотая. Презренного желтого металла на колечко не пожалели.

– Золотая русалка, усыпанная изумрудами, – задумчиво проговорил следователь. – Вы уверены насчет изумрудов? С камнями легко ошибиться.

– Там еще имелись камешки помимо изумрудов. Русалочьи глаза, рот – все камешками прорисовано. За их идентификацию не берусь, но что-то, а изумруды я различить могу.

– Подделки бывают высочайшего качества.

Бармен деловито кивнул.

– Все может быть. Я просто высказываю свое мнение. На мой взгляд, русалка – настоящая. Она, конечно, кичушная, но незабываемая. Подделка вряд ли могла оставить такое впечатление.

Петр Петрович окинул хмурым взглядом толстую золотую цепь Дениса Щеглова. Если уж обладатель такой цепи говорит о кичушности кольца с русалкой, то так оно, скорее всего, и есть.

Больница, куда увезли потерявшего сознание незнакомца, находилась на другом конце города, и следователь отправился туда на автобусе, жалея, что уступил машину помощнику.

Юноша лежал в реанимации, к нему никого не пускали.

– Я понимаю, что вы должны делать свою работу, – заявила Петру Петровичу дежурный врач, когда он попытался с ее помощью проникнуть в палату. – Но поймите и вы нас: молодой человек очень болен. У него сильный воспалительный процесс, состояние глубокого стресса и травма головы. Мы накачали его лекарствами, но температура все равно чрезмерно высока. Пациент физически не сможет ответить на ваши вопросы! Приходите завтра, и то я вам ничего не обещаю.

– Но один-то вопрос не причинит юноше вреда, – в голосе Петра Петровича появились просящие нотки. – Я только спрошу, как его зовут – и все.

– Так имя и я вам могу сообщить! Молодой человек попросил медсестру позвонить по этому телефону, – дежурный врач кивнула на маленький листок с цифрами, – и сообщить о том, где он находится. Назвался Василием Денщиковым. Медсестра пришла за разрешением ко мне, но я решила позвонить сама, – она может сказать что-то не то и перепугать родственников.

– Вы уже позвонили? – нетерпеливо спросил следователь.

– Нет еще, когда? С вами пока разговариваю.

– Тогда, с вашего позволения, я сам займусь звонком. – Петр Петрович взял бумажку с номером и хмуро улыбнулся.

Дома, за тарелкой с овощным рагу и бараньими ребрышками, следователь раздумывал об отчете охранника, заступившего на пост у палаты Василия Денщикова.

Охранник, заслышав какие-то звуки в палате больного, заглянул внутрь. Звуки издавал раненый юноша: в бреду он метался по постели, бормоча что-то нечленораздельное. Охранник подошел ближе и наклонился над молодым человеком. Неожиданно тот открыл глаза, слабо улыбнулся и тихо, но четко произнес: «Я ее не убивал, я это знаю. Но вдруг кто-то мной манипулировал, вдруг кто-то влиял на мое сознание, и я все-таки убил ее?»

Бред, сущий бред!

Бред он отложит пока в сторону и подумает о нестыковках в показаниях бармена и охранника ночного клуба: первому девушка сказала, что идет на свидание, второму – что у нее нет свидания. Впрочем, и нестыковки пока подождут. Ведь есть еще перстень – губастая русалка на золотом троне.

Девушка вышла из бара с перстнем, тщательно упакованным в бумажные салфетки, но в сумочке погибшей украшения не обнаружилось. Смерть и исчезнувшие драгоценности – как часто они ходят рядом…

Завтра предстоит много работы. Нужно проверить перемещения всех людей, находившихся в баре в одно время с девушкой. Возможно, кто-то заприметил на ее руке дорогую вещь и последовал за блондинкой в ночное ненастье. А еще заняться теми, с кем она разговаривала по телефону.

Новенький мобильник – маленькая безвкусная штучка, вся в блестках и переливах, – не пострадал, поскольку находился в новеньком футляре, который не пропускал влагу. Чужие отпечатки не обнаружились, а список исходящих звонков состоял всего из двух номеров. С помощью оператора сотовой связи удалось выяснить их владельцев: один принадлежал Надежде Переверзевой, другой – Василию Денщикову. Третий звонок оказался входящим: девушке звонил некто Глеб Соловьев. С Василием и Глебом девушка выходила на связь незадолго до смерти. Она не удосужилась внести в телефон контакты, возможно, просто не успела, – трубка новехонька.

Мобильник был куплен на имя Василия Денщикова – того самого юноши, который и нашел тело. Он не только разговаривал с девушкой, но и отправил ей позже эсэмэску: «Ты подождешь меня там. Александр Гордеев».

Кто такой Александр Гордеев? Почему Василий Денщиков отправляет сообщение, подписываясь чужим именем? Или это его имя, и он вовсе не Денщиков?

Больше никаких сообщений в телефоне погибшей не обнаружилось – ни входящих, ни исходящих.

Девушка не прочитала эсэмэску, она осталась неоткрытой. Не захотела? Не успела? Не обратила внимание? Послание отправлено в половине пятого. Возможно, к тому времени она была уже мертва.

Петр Петрович доел ужин и допивал чай, когда ему позвонил судмедэксперт и сообщил результаты вскрытия.

Удар ножом, который пришелся на область под лопаткой, оказался сильным и точным. Лезвие пронзило сердце, и смерть наступила за несколько секунд.