Читать книгу Светить, любить и прощать - Ирина Мартова - Страница 4

Марта Михайловна сидела за своим видавшим виды столом на кафедре русской литературы и сосредоточенно глядела в ведомость, только что принесенную белобрысой Соней, новенькой лаборанткой, с понедельника приступившей к работе. Соня явно нервничала и от этого беспокойно переступала с ноги на ногу.

Марта, сдвинув изящные очки пониже, подняла на девушку удивленный взгляд:

– Что это с Вами, Соня? Чего Вы топчетесь, словно иноходец, готовящийся к старту на длинную дистанцию? А?

Вспыхнув ярким румянцем, Софья как-то потерянно оглянулась, словно надеясь, что это замечание к ней не относится, но, убедившись, что никого другого в этой большой комнате нет, глубоко вздохнула и, сделав робкий шаг вперед к столу заведующей кафедрой, проговорила, запинаясь:

– Там, Марта Михайловна, уже студенты пришли… Много…

Марта, нахмурившись, опять подняла на нее глаза:

– Какие еще студенты? Чьи?

Девушка, совсем растерявшись, залепетала чуть слышно:

– Ну, не знаю… Чьи-то… Может быть, Ваши? Говорят, что зачет по спецкурсу сдавать им назначено.

Марта Михайловна хмыкнула, неторопливо отложила ведомость, сняла очки и, устало потерев натруженные глаза, неторопливо проговорила:

– Так… Понятно. Соня, послушайте меня…

Заведующая кафедрой глубоко вздохнула и, помолчав, строго глянула на белобрысую лаборантку:

– Я понимаю, что на новом месте всегда нелегко, тем более в таком месте, как у нас, но если Вы и дальше будете так теряться, нервничать и смущаться, то наши троглодиты Вас быстренько съедят. Да, да, да…. Так и будет, вот увидите!

Девушка сдвинула брови и прошептала испуганно:

– Какие еще троглодиты?

Марта Михайловна поправила седые волосы, стриженные в когда-то модное «каре» и, вздохнув, ласково улыбнулась:

– Как какие? Наши. Наши любимые студенты.

Она помолчала и, подмигнув смущенной девушке, добавила:

– Да и преподаватели у нас, деточка, такие, что палец в рот не клади… Откусят! Не нужно расслабляться, милочка. Просто будьте всегда начеку, в форме. Всегда! Понимаете?

Соня расстроено шмыгнула носом и кивнула, опустив голову. Марта недоверчиво хмыкнула и решительно подытожила:

– И расстраиваться тут нечего. Я как заведующая кафедрой просто обязана Вас предупредить. Это в Ваших же интересах. Будьте смелее, настойчивее, веселее – и дело пойдет. Не теряйтесь, даже если и ошибетесь в чем-то – это не беда. Мы все ошибаемся и на ошибках же учимся. Падаем, потом поднимаемся, опять падаем и идем вперед. Это жизнь, а она бывает жестока и несправедлива. Не давайте ей поводов Вас обидеть. Слышите? Держите свою жизнь в черном теле, тогда Вы будете ею управлять, а не она Вами…. Вот так, милочка. Только так.

Девушка несмело улыбнулась и прошептала:

– Угу. Спасибо Вам, Марта Михайловна. Я обязательно исправлюсь. Вот только немного привыкну и все смогу. Я справлюсь. Вы не пожалеете, что меня взяли…

Седая женщина ласково кивнула:

– Вот, вот…. И отлично. Я тоже уверена, что у Вас все получится.

А потом указала на массивную дверь, за которой слышались смех и девичьи голоса, громко о чем-то спорящие:

– Ну, что ж… Позовите там кого-нибудь, выясним хотя бы для начала, к кому они все-таки пришли и какой зачет сдавать собираются.

Но не успела девушка сделать и двух шагов, как дверь распахнулась и на пороге кафедры появилась высокая, полногрудая, очень яркая женщина с короткой стрижкой. Ее черные волосы удивительно оттеняли прекрасную кожу цвета слоновой кости. А черные, чуть раскосые глаза придавали лицу выражение превосходства и глубокой уверенности. Она несла себя гордо и напористо, словно заранее сообщала всему миру: «Я всегда права».

Нина Сергеевна, переступив порог, приветливо кивнула Марте Михайловне, недоверчиво оглядела худенькую Софью и, с размаху опустившись на стул возле своего стола, шумно выдохнула:

– Фу… Как я устала сегодня! Добрый день, дамы!

Марта внимательно посмотрела на нее поверх своих изящных очечков и сложила губы в насмешливой улыбке:

– Нина, милочка, Вы что, вагоны разгружали?

Нина Сергеевна, обожавшая Марту и прекрасно знавшая ее характер, нисколько не обиделась на этот сакраментальный вопрос:

– Да вот если бы действительно разгружала – было бы не обидно! А то всего-навсего две лекции прочитала, а такое чувство, что поле вспахивала вместо комбайна.

Марта Михайловна захохотала, откинув голову чуть назад и, отсмеявшись, все-таки опять не сдержалась:

– Ну, во-первых, пашет не комбайн, а трактор, а во-вторых, мы тоже вспахиваем целину, сеем разумное, доброе, вечное….

Нина, прищурившись, подняла указательный палец:

– Вот! Точно! Сеем – посеваем… А какие всходы после этого взойдут – никому не известно!

Оглянувшись, она опять обратила внимание на девушку, все еще робко стоящую у стола справа:

– Если я не ошибаюсь – это Вы наша новая лаборантка?

Соня опасливо кивнула:

– Да.

Нина Сергеевна неожиданно приветливо улыбнулась:

– Ну и отлично. Как зовут-то тебя?

– Софья.

– Вот и давай, Сонь, действуй! А то настрадались мы тут с бывшей твоей предшественницей… Ты не дрейфь, у нас тут дружная команда. Вон… Марта Михайловна – наш вождь. Профессор, вся грудь в орденах!

Марта, ухмыльнувшись, поправила волосы и укоризненно покачала головой:

– Что ты выдумываешь, Ниночка?! Какие еще ордена…

Нина погрозила ей пальцем:

– Марта Михайловна, не скромничайте. Ну, ладно – ладно, не буду Вас смущать… Знаю – не любите Вы этого.

Нина расправила плечи, отошла к своему столу, поправила и без того безукоризненно уложенные волосы и вдруг опять оглянулась на заведующую кафедрой:

– А где же Кира? А? Там ее девчонки уже толпятся, галдят на весь этаж, говорят, что зачет явились сдавать!

Словно в ответ на этот вопрос, дверь кафедры опять распахнулась и на пороге появилась стройная женщина с волосами цвета меди. Раскрасневшись то ли от мороза, то ли от быстрой ходьбы, она приветливо улыбнулась всем присутствующим и пожала плечами:

– Вроде бы и не Новый год еще, а на дорогах такие заторы – не пройти, не проехать… Еле пробилась. Уже хотела где-нибудь у обочины свою старушку бросить, но, слава Богу, не пришлось этого делать, успела вовремя. Жуть… И куда это люди едут? Ведь сегодня рабочий день еще?

Оглянувшись, женщина вдруг спохватилась:

– Ой, даже не поздоровалась … Добрый всем день.

Марта Михайловна ласково посмотрела на нее поверх своих стильных очечков:

– Здравствуйте, Кира. Все Вы правильно сказали, кроме одного… Насчет «вовремя» я все же не совсем уверена, – там Ваши студенты уже полчаса нам дверь выносят.

Кира усмехнулась:

– Нет, Марта Михайловна, я-то как раз вовремя! Это ведь мои отличницы там стоят, а они, как известно, приходят всегда заранее – очередь занимают… Ну, а те, кто послабее – еще, наверное, дома книжки долистывают.

Нина прищурила свои потрясающие черные глаза и развела руками:

– Ведь говорят же, что перед смертью не надышишься… Не понимаю, чего уж в последнюю минуту за книги хвататься?

Кира хитро взглянула на нее:

– Перестань, Нина! Вспомни, как сами учились… До последней секундочки лекции из рук не выпускали!

Соня, стоя у своего стола, как завороженная глядела на них. Она и раньше слышала, что на филфаке работают необыкновенные женщины: умные, ироничные, красивые, но теперь, попав на кафедру русской литературы XIX века, она, забыв обо все на свете, восторженно любовалась этими удивительными дамами.

Ее размышления, однако, скоро прервались нетерпеливым девичьим голосом, раздавшимся из приоткрывшейся на мгновение двери:

– Кира Ивановна, а в какой аудитории мы будем зачет сдавать?

Кира, оглянувшись, легко кивнула:

– Подождите, Марусь, минутку… Сейчас разберемся. Немножко еще потерпите…

Марта Михайловна подняла голову:

– Кира, там двадцать пятая аудитория свободна. Можете туда отправляться.

Красивая дама, оказавшаяся Кирой Ивановной, обрадовано улыбнулась:

– Отлично! Спасибо.

Сняв пальто, она пошла с ним за книжные шкафы.

Там стояли длинные, местами облупленные от времени вешалки и висело старое круглое зеркало. Его, конечно же, уже давно можно было поменять на новое, современное, большое. Но никто из преподавателей кафедры никогда даже не заикался об этом. Как можно? Ведь это круглое, чуть потемневшее зеркало, висевшее за древними книжными шкафами, видело лучших из лучших, отцов-основателей кафедры, авторов монографий и многих учебников, по которым учились нынешние студенты.

Быстренько поправив роскошные рыже-медные волосы Кира Ивановна весело подмигнула своему отражению и, подхватив сумку, поспешила к волнующимся за порогом девчонкам. Уже выходя она обернулась к Нине Сергеевне, с которой дружила с незапамятных времен:

– Нинуль, ты уже все? Уходишь?

Нина подняла на нее свои удивительный глаза:

– Наверное, еще нет. Я лучше тебя подожду, – она кивнула на стопку папок, лежавших на ее столе, – вон сколько сразу навалилось… Тут уж не до дома, пожалуй. Курсовые работы пока посмотрю.

Кира, услышав это, довольно улыбнулась:

– Хорошо. Я пошла.

Марта лукаво бросила ей вслед:

– Терпения Вам.

Нина не удержалась и, смеясь, тоже добавила:

– И снисходительности. Не порть детям приближающийся праздник.

День плавно катился к вечеру.

Зимой ведь так и бывает.

До обеда вроде день в разгаре, а после полудня стремительно наступает вечер: воздух словно сгущается, сереет, потом синеет и ранние сумерки проворно берут в плен огромный город.

Короткий день догорает быстро, нехотя погружаясь в долгую зимнюю ночь.