Читать книгу Мимолетное чудо… - Ирина Мартова - Страница 4

Полуденное солнце лениво стекало по блеклому, выгоревшему небу к горизонту Уставшее и разморенное, оно двигалось медленно и вяло, свысока поглядывая на разомлевших от жары обитателей крохотной деревеньки, затерявшейся в русской глубинке.

Динка сидела на старой лавочке, аппетитно грызла семечки и с удовольствием болтала ногами, обутыми в новенькие блестящие сандалии. Вперед – назад… Вперед – назад. Девчонке отчего-то очень нравилось это свободное легкое движение ногами, словно бы и сама она взмывала ввысь и возвращалась обратно, окунувшись с головой в раскаленный поток воздуха. Вперед – назад… Динка веселилась от души, да и поводов, честно говоря, оказалось немало. Во-первых, неделю назад закончилась эта противная школа и наступили, наконец, так долго ожидаемые летние каникулы. Во-вторых, мама сдержала данное очень давно слово и привезла ее на целое лето (ура!) в деревню к бабушке. В общем, Динка, помахав рукой на прощание маме, уже сидящей в машине, от привалившего вдруг счастья чуть не пустилась в пляс.

Деревня поначалу поразила Динкино воображение.

Боязливо оглядываясь вокруг, она в первое время даже по бабушкиному двору передвигалась перебежками, как вражеский лазутчик. Да и как не бояться: то гусь как зашипит и, пригнув голову к земле, оглушительно захлопочет крыльями, то шмель мохнатый откуда ни возьмись загудит прямо над ухом, то крапива, поначалу не замеченная, так обожжет ногу, что хочется выть на всю округу Не жизнь, а сплошная борьба за выживание!

Но эти житейские мелочи, на первых порах казавшиеся совершенно непреодолимыми, как-то быстренько стали привычными и обыденными. Динка, проведя в деревне всего два дня, сразу перестала бояться толстую, неповоротливую гусыню и, разгоняясь, уже сама набегала на нее, страшно крича и топая ногами. Бедная птица, не в силах пережить такого ужаса, пряталась за сарай и лишь изредка, когда Динки не оказывалось рядом, осторожно выходила из укрытия.

Освоив все в пределах двора, девочка решила двигаться дальше. А почему бы и нет? Бескрайний и увлекательный мир за невысоким забором так и манил, так и звал, обещая столько еще непознанного и невиданного, что Динка, переселив свою городскую робость и девчачий страх, решительно распахнула деревянную калитку и шагнула на деревенскую улицу.

Курносая, светловолосая и голубоглазая, Динка ничем, в общем-то, и не отличалась от деревенских девчонок. Разве что у тех загар был потемнее, да волосы совершенно выгорели от постоянного пребывания на улице. Но самой себе Динка казалась чуть ли не принцессой, ей безумно нравилось ее новое платье, которое мама купила перед самым отъездом. Ярко-желтое, в крупный горошек, с большим бантом на спине – чудо, а не платье! А эти кармашки по бокам, а складочки, а рюшечки?! Просто прелесть, а не платье! Динка восторженно вздохнула, полюбовавшись на свое необыкновенное платье, а потом подняла глаза и оглянулась вокруг… Ей хотелось восхищенных зрителей, которые бы подтвердили ее неповторимость и поддержали уверенность в полном превосходстве над деревенскими девчонками. Но отчего-то сегодня неширокая деревенская улица была пуста. «Наверное, прячутся от жары, – решила девочка, – вот смешные, ну и пусть…»

Она с удовольствием закинула в рот очередную семечку и махнула ногой. Вперед – назад… Вперед – назад. «Нет, все-таки деревня – это замечательное место!» – решила девочка и мечтательно зажмурила глаза, подняв лицо к ослепительному солнцу.

Когда же Динка, наклонившись вперед, распахнула глаза, то от неожиданности даже ойкнула. Перед ней молча, сдвинув густые белесые брови, стоял мальчишка, сурово глядевший на разомлевшую от полуденного зноя явно не здешнюю девчонку.

Он внимательно оглядел эту непонятно откуда взявшуюся разнаряженную незнакомку, а потом отчего-то сердито спросил:

– Ты откуда взялась?

Динке это сразу не понравилось. Подумаешь, командир! Она подняла голову повыше и дерзко сказала, как отрезала:

– Оттуда!

Мальчишка просто остолбенел от такой наглости:

– Откуда – оттуда?

Динке стало смешно, она прыснула в кулачок и уже более благосклонно ответила:

– Из города. Что, не видишь?

– А-а-а, – протянул мальчишка, качая головой, – понятно.

Что ему было понятно, Динка не знала, но на всякий случай гордо взмахнула ресницами и отвернулась в сторону.

Мальчишка постоял, потоптался на месте, очевидно собираясь с мыслями, потом кивнул Динке:

– Слушай… А ты чья?

Динка, обернувшись, недовольно вздохнула (вот бестолковый!) и, укоризненно глядя на мальчишку, процедила сквозь зубы:

– Мамина и папина.

Парнишка сдвинул белесые брови:

– Да это я и так знаю. А сюда, к кому приехала? Динка сменила гнев на милость:

– К бабушке. Бабу Зину знаешь?

В глазах мальчишки вспыхнула радость:

– Бабу Зину? Вот тебе раз… так это ж наша соседка. Я живу вон там, – он махнул рукой за спину, – прямо через дорогу крашеный дом видишь?

Динка подняла глаза и поспешно кивнула:

– Вижу. Вот же он. Через дорогу.

– Правильно, – отчего-то еще больше обрадовался парнишка, – это наш дом.

Он внимательно пригляделся к Динке:

– А ты чего такая расфуфыренная, как кукла? Девочка покраснела и растерянно огляделась:

– А что? Разве не красиво?

Парнишка проявил небывалую тактичность:

– Да что ты! Красиво! Очень красиво. Это я так… Потом он, спохватившись, поднял на нее пытливые глаза:

– А как тебя зовут?

Девочка, которая очень гордилась своим именем, царственно улыбнулась:

– Дина.

Было видно, как парнишка изумился. Глаза быстро забегали, он робко зашевелил губами, словно пытался беззвучно повторить небывалое для деревни имя:

– Как? Дина?

– Да, – снисходительно кивнула девочка, – красиво, правда?

Мальчишка, сообразив, что деваться некуда, отвел глаза в сторону:

– Очень.

Он помолчал, борясь со своими эмоциями и собираясь с духом, а затем негромко сказал:

– А я Васька. Василий. Слыхала такое имя?

– Ага, – Динка хохотнула, – у нас так кота звали.

В общем, знакомство состоялось.

С того дня время покатилось со страшной силой.

С утра Васька прибегал за Динкой, и они, позавтракав, носились как оглашенные по всей округе. Красивое ярко-желтое платье пострадало первым. Перелезая через соседский забор, Динка зацепилась за доски подолом с рю-шечками и с треском разорвала его пополам. Но, честно говоря, горевать особенно было некогда, так как Васька ждал внизу, нетерпеливо подпрыгивая:

– Ну, ты где? Чего ты там застряла? Ну давай…

Три месяца пролетели незаметно. Динка как-то похудела, вытянулась, почернела под неутомимым солнцем и выглядела уже даже не на свои двенадцать лет, а значительно старше. Баба Зина, поглядывая на внучку, одобрительно качала головой:

– Молодец! Поздоровела на деревенском воздухе да натуральных харчах!

И правда, жизнь в деревне оказалась увлекательной и любопытной. Вот только стычки с местными девчонками происходили постоянно. Никак не хотели местные красавицы принимать Динку, без конца придирались и цепляли ее. Однажды, когда все они сидели на берегу реки, одна из деревенских громко спросила:

– Ой, что-то я позабыла, как зовут-то тебя?

Не подозревавшая подвоха Динка громко и отчетливо, как учила мама, произнесла:

– Дина.

Девчонки прыснули:

– Дина – корзина… Динка – пружинка… Дина – картина.

А та, которая спросила, так и вообще выделилась:

– Дина – скотина.

Растерявшаяся Динка еще ничего не успела и ответить, как Васька вскочил с коряги, на которой сидел, и схватил обидчицу за плечи:

– Эй, ты чего?! Еще раз услышу, получишь! Поняла?

Та, испугавшись налетевшего мальчишки, безропотно кивнула:

– Поняла, поняла. Подумаешь! Принцесса на горошине!

Динка благодарно взглянула на парнишку. Васька покраснел и опустил голову. Вообще, он оказался удивительно заботливым, добрым и смешным мальчуганом.

Он, как выяснилось, так же как и Динка, собирал марки. Узнав об этом, она разложила на полу все свои марочки, которые так любовно собирала долгие годы, и стала рассказывать Ваське все, что читала или слышала о них. Он слушал, затаив дыхание, даже грозная баба Зина присела тихонечко на диван и, боясь пошевелиться, внимала рассказу внучки. Особенно Ваське понравилась одна большая марка, довольно редкая, очень яркая и немного помятая. Он сразу предложил Динке:

– Давай меняться?

Но Динка ни за что не хотела расставаться с этой своей красавицей, поэтому пообещала:

– Я в городе еще одну такую поищу и следующим летом тебе привезу в подарок.

На том и порешили.

Конец августа подступил, как, впрочем, и всегда, неожиданно.

Мама, приехавшая за Динкой, все никак не могла наглядеться:

– Диночка! Ты ли это? Так выросла! А загорела-то как! Тебя и не узнать…

Собрав сумки и чемодан, Динка вышла прощаться с Васькой.

Он ждал ее у ворот. Радостно улыбаясь, девочка быстро подбежала к нему и остановилась, увидев его грустные глаза. Они помолчали. Оглянувшись на дом, зная, что мама уже ждет ее, Динка тихонько тронула Ваську за руку:

– Ну, Васька, мне пора…

– Ага.

Он кивнул и опустил вниз голову. Он хотел стойко, по-мужски проводить своего нового друга Динку, но не очень получалось. Отчего-то противные слезы щекотали глаза и горло ужасно першило. Собрав в кулак всю свою волю, Васька посмотрел на девочку:

– Ну, счастливо тебе.

Его губы скривились то ли в улыбке, то ли в сдерживаемом всхлипе. Помолчав еще секунду, он вдруг спросил внезапно задрожавшим голосом:

– Динка, а ты точно приедешь на следующее лето?

Динка хотела засмеяться, но вместо этого отчего-то молча кивнула и как-то хрипло выдавила:

– Приеду.

Не сдержавшись, она все-таки заплакала. Сама не понимая отчего, она горестно всхлипывала и терла ладошкой глаза. А потом, словно вспомнив что-то, негромко спросила:

– Васька, а хочешь, я тебе марку отдам? Сейчас? Хочешь?

Васька отчаянно замотал головой, не глядя ей в глаза:

– Нет. Не хочу. Лучше потом привезешь.

И тут же с надеждой выдохнул:

– Привезешь?

И она, понимая, что не марка ему нужна, а она сама, благодарно шмыгнула носом:

– Привезу.

И он, и она, сами не понимая почему, чувствовали, что нынешнее лето навсегда останется в их памяти.

Она уезжала.

Встав на заднее сиденье коленями, Динка заплакала, не стесняясь мамы, и долго махала и махала рукой. Васька, поначалу побежавший за машиной, потом отстал, и его худенькая фигурка, удаляясь, становилась все меньше и меньше, пока совсем не скрылась за горизонтом.

Ну что ж… Детство уходило.

Динка становилась взрослой.