Читать книгу Однажды, когда-нибудь… - Ирина Мартова - Страница 10

Ту неожиданную встречу с сердитой незнакомкой Пашка потом вспоминал часто. Даже ходил к тому корпусу университета, где когда-то случайно столкнулся с девушкой, но войти внутрь здания отчего-то так и не решился. И вовсе не потому, что чего-то или кого-то боялся, а просто стыдился своего бестолкового поведения в тот памятный день, своей нерасторопности, что ли… Ругал себя последними словами за несообразительность:

– Вот так тебе и надо, тупица!

Но правду, наверное, говорят, что от судьбы не уйдешь…

Пашкин друг, однокурсник и просто замечательный парень Семен, устраивал небольшой сабантуйчик по поводу своего дня рождения. Желающих попасть на это празднество оказалось великое множество, ведь все знали, что Семка – необыкновенный хохмач, прирожденный юморист и вообще душа-парень. Так рассказывать анекдоты, как это делал Семка, мог далеко не каждый, а так хохотать, как хохотал он, не мог никто в целом мире. Семен смеялся звонко, громко и так заразительно, что постепенно и все окружающие, даже если они до этого находились не в лучшем расположении духа, начинали сначала улыбаться, а потом и смеяться, вытирая текущие от смеха слезы! При всем при этом у Семки было еще огромное множество всяческих достоинств. Например, он прекрасно готовил, согласитесь – довольно редкое качество для нынешних мужчин… Или замечательно гладил рубашки (что, кстати, умеют делать далеко не все женщины, не говоря уж о мужчинах). Но самым главным Сем-киным плюсом считалось то, что он умел так дружить, как могут не многие. Преданный, верный, честный – всего и не перечислишь, но именно эти качества и сдружили так Пашку и Семена, что они и дня не могли провести друг без друга. Вот уж дружба так дружба! И не в том дело, что она мужская или женская, а в том, что между ними, как и положено, установилось такое редкостное взаимопонимание, такое безграничное доверие, что и добавить нечего – настоящие друзья, как ни пафосно это звучит.

Итак, приближался очередной день рождения.

На грядущий день планов было громадье, желающих посетить это мероприятие оказалось великое множество, поэтому друзья долго раздумывали, как и где разместить всех возможных гостей. Павел предложил договориться с комендантом общежития и накрыть стол в красном уголке. Но Семен, чуть подумав, сразу отклонил это предложение:

– Да ну… Слишком официально и пафосно.

Пашка хитро прищурился:

– А почему нет? А? Зато все твои воздыхательницы поместятся…

– Что? – нахмурился Семка.

– А что? Каждая вторая девчонка факультета мечтает о тебе, – невинно взмахнул ресницами Павел.

– Сейчас вот как тресну тебя по лбу, – улыбнулся Семен, сообразив, наконец, что это просто шутка.

– Тогда давай накроем столы прямо на улице, под окнами нашего дражайшего общежития.

– Что? – Семен даже позеленел от злости, ему казалось, что Пашка как-то несерьезно относится к предстоящему празднику.

– А что? – продолжал, стараясь не расхохотаться Павел, – прямо как деревне… И разговор сразу по душам пойдет, не нужно заморачиваться и программу развлечений придумывать, а?

Шутки шутками, но готовились друзья основательно. Решили накрыть стол в комнате – что же делать, лучше уж так, чем в безликом и холодном красном уголке. Сложили все, что у них осталось от стипендии (благо учились оба хорошо и стипендия всегда скрашивала их студенческое существование, хотя мама Павла и старалась им подбрасывать иногда на развлечения), общежитские девчонки нарезали салатов, мама Пашки, Людмила Але-сандровна, испекла в подарок Семке огромный торт. В общем, все как положено… Вечером, в субботу, все приглашенные с удовольствием уселись за тесный стол (как говорится, в тесноте да не в обиде). Решив не ждать больше опаздавших, ребята радостно загалдели и дружно подняли бокалы. Вот он, самый торжественный момент любого мероприятия…

Но именно в тот момент, когда Пашка на правах очень близкого друга встал, чтобы произнести рвущиеся наружу пожелания, вдруг открылась дверь, и на пороге нежданно-негаданно появилась девушка, та самая, о которой вот уже несколько дней Павел думал не иначе как с замиранием сердца. Все удивленно обернулись. Повисла долгая пауза… Увидев множество устремленных на нее любопытных глаз, девушка ужасно смутилась и, вцепившись в дверную ручку, растерянно покраснела, ничего не понимая. Однако, быстренько придя в себя, она громко, чуть дрожащим от смущения голосом спросила, обратившись почему-то к Пашке, который все еще стоял с поднятым бокалом, так и не успев начать поздравительную речь:

– Ой… Извините, а Нину можно?

– Нину?

Павел озадаченно замер, пытаясь сообразить, кого из присутствующих здесь девушек зовут Ниной. Не обнаружив таковой, он беспомощно перевел взгляд на Семена, ожидая помощи:

– Эй, именинник, кто у нас здесь Нина?

Сидящие за столом студенты засмеялись, зашептались и, переглянувшись, разом выдали:

– Здесь такой нет… Нины нет!

Семен, сообразив, наконец, что девушка просто-напросто перепутала комнаты, встал и, пожав плечами, сказал совершенно потерянной от смущения и растерявшейся от такого внимания девушке:

– Мадемуазель, я думаю, вы ошиблись! Точно, ошиблись! Среди нас, к сожалению, нет ни одной Нины. Извините, что подвели вас и не оправдали ожиданий…

Все дружно захохотали, а девушка, широко распахнув глаза, вдруг и сама улыбнулась, сообразив, в какую нелепую ситуацию попала:

– Ой, ребята… Простите. Надо же… Я не туда попала!

– Это точно! – Семен развел руками, – как говорится, «шел в комнату, попал в другую…», но мне кажется, мы вам рады. Да, ребята? Так что можете смело присоединяться к нам.

Девушка, отчаянно замотав головой, забормотала было:

– Ой, да что вы! Нет-нет, спасибо! Я никого не знаю, и девчонки меня ждут… Нет, спасибо!

Она сделала было уже шаг назад, чтобы покинуть комнату, но тут вдруг Павел, сообразивший, что это и есть тот самый единственный шанс, который благословенная судьба дает каждому из нас лишь один раз, резко обернулся к девушке и громко проговорил:

– Эй, эй… Как это, никого? А я? Я, например, вас точно знаю! Помните, как по лестнице ваша книга катилась? Ну? Это я – тот самый болван и шут гороховый… Так вы, кажется, меня назвали? Так что, как видите, сам Бог привел вас сюда, чтобы дать мне шанс извиниться. Не уходите. У моего лучшего друга сегодня, кстати, день рожде-ни я, а вы, между прочим, прервали меня на самом главном… Не дали торжественную речь произнести! Ну, давайте, соглашайтесь… А? Ну, правда, оставайтесь?!

Вот так они и встретились, чтобы уже не расставаться следующие двадцать лет.

Говорят, жизнь прожить – не поле перейти.

И то правда, чего только не случается! Кому-то судьба дарует много счастья, а кому-то посылает одни испытания… И неизвестно, что лучше.

Ведь пройдя сквозь беды и лишения, ты становишься лучше, чище, что ли… Начинаешь совсем по-другому относиться к людям и к себе. Прозреваешь… Размышляешь, анализируешь. И вдруг в какое-то мгновение замечаешь, как много вокруг тебя тех, кому еще хуже, и твои беды становятся смешными! Ты видишь, что кто-то нуждается в помощи и поддержке гораздо больше тебя. И внезапно понимаешь, что если Бог дал тебе силы пройти сквозь беды, вынести все испытани, то обязательно и даст силы, чтобы выжить, чтобы поддержать тех, кто слабее. Это жизнь… У нее свои правила.

А годы шли и шли.

Павел давно повзрослел, возмужал, стал главой собственной компании, довольно солидной.

Двадцать лет пролетели как один день. Семейная жизнь не всегда мед, но эти годы, прожитые с женой, Павел всегда вспоминал с удовольствием. Всякое, конечно, бывало… И ссорились, и не разговаривали, и ругались в пух и прах! Что уж тут скрывать – хватало всего… О, еще как хватало! Но было самое главное – доверие, любовь и ребенок. А чего еще хотеть? Что еще для счастья нужно?

А годы бегут. Бегут, к сожалению…

Уносят в небытие и чувства, и веру, и еще что-то, без чего семейная жизнь уже не кажется такой милой и уютной. Вот и у них сложилось все как у всех…

Все изменилось в одно мгновение. Павел даже и не понял поначалу, насколько все серьезно. Татьяна, ласковая и нежная, заботливая и чуткая, уже стала профессором. Известный филолог, доктор наук, она сначала уехала в Америку читать лекции по русской литературе, потом, вкусив заграничной жизни и профессиональных успехов, решила там остаться на некоторое время, благо – предложения от университета были, а затем – как гром среди ясного неба – предложила Павлу развестись. Смешно подумать, но его дорогая женушка, дожив в браке до сорока двух лет, вдруг поняла, что ей, оказывается, хочется личной свободы и материальной независимости, которую она теперь, как показала практика, могла себе позволить.

Вот так. И стал Пашка, теперь уже Павел Владимирович, опять, совсем как в молодости, завидным женихом.

Ну что ж, это жизнь… Она умеет удивить!