Читать книгу Однажды, когда-нибудь… - Ирина Мартова - Страница 5

Школьные годы, как и поется в известной песне, конечно, чудесные, но пролетают они так быстро, что всю эту их прелесть мы осознаем лишь тогда, когда они уже в далеком-далеком прошлом.

Варвара не стала исключением. Они с Сашкой совершенно не задумывались о том, хорошо ли им живется сейчас, скорее наоборот – они без конца мечтали о том, как, наконец, закончат школу, поступят в институт и освободятся от порядком надоевшей родительской опеки. Им хотелось самостоятельной взрослой жизни, свободы и независимости. От чего свободы и какой независимости, они не задумывались, но взахлеб мечтали о том времени, когда, наконец, смогут сами решать свои проблемы и выполнять любые желания.

Ну что ж… Время скоротечно.

Ребята и не заметили, как прозвенел последний школьный звонок, как было написано выпускное сочинение, как пролетели экзамены, как отгремел выпускной вечер.

Только уже гуляя с одноклассниками по ночной Москве, Варька вдруг осознала, что это действительно последний вечер их уходящего в небытие детства. Его последние мгновения… А завтра утром наступит та самая взрослая жизнь, о которой они с Сашкой так мечтали долгими-долгими вечерами. Девушка неожиданно поняла это и внезапно почувствовала, как слезы покатились по щекам. Сашка же, услышав ее всхлипывания, даже поначалу растерялся:

– Эй-эй, ты чего? Варька?!

– Ничего, – глотая слезы, расстроено прошептала Варька. – Ничего. Просто прощаюсь с детством… Нашим беззаботным детством.

Услышав ее слова, Сашка тоже как-то присмирел, приумолк. И ему вдруг тоже стало безумно жаль и их учителей, сразу ставших родными и милыми сердцу, и их класс, который они сами по осени оформляли, и их бестолковую возню на переменах и беспричинный дикий хохот над дурацкими шутками одноклассников, сегодня вдруг внезапно ставших взрослыми, и их любимую классную даму, отчего-то сразу как-то осунувшуюся и постаревшую…

Варвара, всхлипнув, заглянула ему в глаза:

– Как же это? Санечка? Неужели мы уже никогда не вернемся в нашу школу? Не сядем за парту? Не будем считать минуты до звонка? А?

Сашка обнял ее за плечи и шепотом продолжил:

– Не будем убегать с уроков! Не будем списывать контрольные по геометрии! Не будем толкаться в очереди в школьном буфете! Не будем прятаться в раздевалке от классной…

Он помолчал и негромко закончил:

– Да, да, да… Ничего этого, Варюха, в нашей жизни уже не будет! Никогда. А жаль…

И она, всхлипнув, вторила ему тихим эхом:

– Жаль! Очень жаль…

Взявшись за руки, они побрели по улице Горького, вышли на Красную площадь, где уже гуляли сразу повзрослевшие столичные выпускники, пошли по Васильевскому спуску… Вся Москва лежала у их ног, и дух захватывало и от этой древней красоты, и от осознания своего внезапного взросления, и еще от чего-то, о чем не хотелось говорить вслух!

…Рано или поздно все заканчивается. Закончилась, наконец, и эта долгая, праздничная, суматошная ночь.

Утро следующего дня наступило поздно.

Варька, уснувшая только в седьмом часу, все никак не могла открыть глаза, а над ухом ее кто-то настойчиво и нудно твердил:

– Вставай, соня-засоня! Хватит спать! Подъем!

Вначале, спросонья, девушка все никак не могла понять, чей же это голос, кто же так противно бубнит над ухом, а потом, чуть приоткрыв один глаз, она сразу узнала своего младшего брата, который, стоя возле нее, медленно и упорно повторял одно и то же, пытаясь то ли разбудить ее, то ли, наоборот, основательно разозлить.

С трудом разлепив слипающиеся от бессонной ночи глаза, девушка показала братишке кулак, потом перевернулась на другой бок и, положив на голову подушку, приготовилась спать дальше, но не тут-то было… В комнату вошла мама и, присев на краешек ее кровати, как делала это всегда в детстве, негромко произнесла почти то же самое, что только что бубнил брат:

– Просыпайся, дорогая. Слышишь? Просыпайся…

– Ну, мама! – Варька досадливо сморщилась и капризно протянула: – Я спать хочу! Отстаньте, дайте выспаться!

Мама рассмеялась:

– Привыкай, милая моя. Вот такая она, эта взрослая жизнь… Здесь уж далеко не всегда ты делаешь то, что хочется!

– Да?! – Взлохмаченная и заспанная Варька сердито приподнялась с подушки: – Как это?

– А вот так! – мама развела руками, – теперь чаще ты будешь жить по принципу: не хочу, но нужно! Это и есть та самая взрослая жизнь, к которой вы с Санькой так стремились.

– О ужас! – Варька закатила глаза и с размаху упала головой в подушку громко простонав: – Нет, тогда я хочу вернуться в детство!!!

К сожалению, а возможно, и к счастью, есть такие желания и мгновения в нашей жизни, которые повторить невозможно! Да и не нужно… Зачем?

Всему, как говорят, свое время!

Варвара повзрослела. И началась новая жизнь.

И эта новая, взрослая жизнь теперь уже не казалась ей такой страшной и ужасной, она уже представлялась ей нисколько не хуже прежней. Только, быть может, чуть сложнее, чуть опаснее, чуть ответственнее… Но это была ее, Варькина, жизнь, и девушка надеялась прожить ее так, как учили на уроках литературы, – достойно и ответственно. Ну и, конечно, с Сашкой! Обязательно! Только с ним.

Минуты бежали, складываясь в дни и ночи… Где-то через неделю все так закрутилось, что Варьке и вздохнуть-то было некогда. В последующие дни и она, и ее родные находились в ужасном волнении: началась пора вступительных экзаменов.

О, это были поистине сумасшедшие дни! Час пик, как говорится! Тогда не придумали еще этого массового испытания под жутким названием «ЕГЭ». Абсолютное большинство выпускников советских школ, желающих учиться, ехали со всех концов нашей необъятной страны в выбранные ими вузы, чтобы, пережив безумные две недели, наконец-то, разделиться на совершенно счастливых поступивших и жутко несчастных провалившихся на вступительных экзаменах.

Варька и Сашка давно решили, что будут поступать в один институт, медицинский. Медицина влекла их неотвратимо. И вовсе не потому, что Варькина мама работала врачом, и совсем не потому, что Сашкин отец умер от страшной болезни, – просто им обоим казалось, что это самая благородная и гуманная профессия на свете. Готовились они, конечно, вместе, поступали тоже вместе, – и надо же – счастье и тут им улыбнулось!

Они поступили! Оба! С первого раза… Узнав об этом, Варька завизжала от восторга и кинулась на шею маме, которая обняла ее, пряча слезы.

Ну что ж… Вот и началась настоящая взрослая жизнь. Еще какая взрослая! Ого! Зачеты, экзамены, семинары, лекции… Ой, всего и не перечислишь!

Учились ребята с удовольствием, но уже к третьему курсу их интересы разошлись. Варька, обожавшая детей, решила во чтобы то ни стало быть педиатром, а Сашка однажды вечером сообщил ей, как отрезал, что станет хирургом. Услышав это, Варька нахмурилась. Она не хотела разлучаться с Сашкой ни на секунду, и ей казалось неправильным, что он выбирает другую специализацию. Конфликт назревал.

Поначалу они спорили до утра, до хрипоты, старательно доказывая свою правоту и несостоятельность доводов другого, а потом, махнув рукой на эти бесконечные споры, долго целовались, решив, что худой мир лучше доброй ссоры.

Ребята так любили друг друга, что уже на пятом курсе поженились, став самой красивой семейной парой факультета, а через год, когда Варьке исполнилось двадцать четыре, у них родился сын Арсений. Сенька, как любовно называл его Сашка, баюкая своего наследника на руках.

Глядя на беспечно спящего малыша или на уставшую взлохмаченную Варьку, Саша и сам иной раз не верил, что Бог дал ему такое счастье. Он ни о чем не мечтал и ничего иного не хотел, повторяя иногда, как заклинание: «Ничего другого не хочу! Пусть все будет так, как есть…»

Размышляя о жизни, и мама Варьки только головой покачивала: надо же, вот выпало Варюшке счастье – и муж золотой, и сынок, и работа.

Спасибо, Господи!

Так и жили – не тужили… А время шло, неумолимо отсчитывая мгновения, слагающиеся в сутки, недели, месяцы, убегающие в пустоту и небытие.

Сенька благополучно подрастал. Потом еще одно чудо появилось в их доме – через два года родилась дочь, которую назвали Асей.

И покатилась жизнь дальше, покатилась…

Ах, если бы знать судьбу! Если бы знать…

Красивые, молодые, умные, они жили, любуясь друг другом. Варька страстно любила и жалела мужа, зная, как он устает на работе, это ведь не шутка – по несколько операций в день! Ведь вот правда в песне поется: «…Бесконечно любя, женщина скажет – жалею тебя!» И переплелась в ее сердце та самая бабья жалость с любовью так, что и не поймешь, где конец, а где начало. Варька была абсолютно уверена, что чувствует своего мужа, как никто другой, и заранее знает все, что с ним может произойти. Варька была уверена, что сердце обязательно подскажет ей, что ее мужу нужна помощь, что ее интуиция в любом случае убережет любимого от всякого зла.

Ах, Варька, Варька… Подвело сердце, не помогла интуиция…

В тот день, тот страшный день, который разорвал соединяющую их нить, Варвара совершенно ничего ужасного не почувствовала.

Не предчувствовала беды.

…Была суббота, выходной день. Она встала, как обычно, с утра пораньше. Заварила чай, нажарила сырников, так любимых Сашкой, детям сварила кашу. Покормила малышей, поболтала с подругой по телефону. Сашка завтракать не стал, только выпил чашку кофе, звонко чмокнул Варьку в щеку и, махнув рукой на прощание, вышел из квартиры, осторожно захлопнув за собой дверь. Варька, привычно хлопоча, возилась с детьми, потом приехала мама, которая обещала посидеть с малышами, пока Варвара с Сашкой съездят по своим делам, заедут на рынок, а вечером к друзьям в гости. День, такой же, как всегда, как и сотни других, ничем не особенный, плавно набирал обороты. Нужно было многое успеть, поэтому Варька, быстренько одевшись, наспех прихорашивалась у зеркала, нетерпеливо поглядывая на часы. Муж, наконец, позвонил и сказал, что уже подъезжает к дому. Варвара поцеловала маму, погладила детишек по головкам и поспешно выскочила на лестничную площадку.

Торопясь и путаясь в длинной легкой юбке, Варька старательно уселась в машину, выговаривая Сашке за опоздание.

Ах, если бы она знала, что буквально через несколько минут ее счастливая жизнь разлетится на осколки, как разбитое зеркало! Если бы знала, что только несколько мгновений отделяло ее теперь от ужасного несчастья, поджидающего их за углом!

Муж был в отличном настроении, смеясь и балагуря, он развернул машину и осторожно проехал по длинному двору их огромного дома. Детишки азартно катались на велосипедах, малыши возились в песочнице, старики дремали на солнышке – благо июнь радовал теплом и солнцем. Аккуратно объехав весь дом, Сашка повернул руль и стал выезжать со двора на шоссе, по которому неслись в несколько рядов машины. Привычно оценив ситуацию, Сашка поддал газу, чтобы влиться в поток стремительно летящих автомобилей, но в это же самое мгновение из правого ряда вынырнул огромный КамАЗ, забывший включить поворотник, и со всего маху, даже не тормозя, налетел на их небольшую машинку, тоже в это мгновение набирающую скорость. Сминая все на своем пути, огромный КамАЗ летел еще какое-то время, свистя тормозами и таща их покореженный и раздавленный автомобиль за собой.

Сашка, такой любимый, озорной, веселый и смеющийся, погиб в то же мгновение, даже не успев вскрикнуть.

Варька, с переломанными руками, ребрами и ногой, множественными ушибами и сотрясением мозга, потеряла сознание, но осталась жива.

Вспыхнула ярким светом, полыхнула молнией и разорвалась, рассыпавшись на миллионы крошечных искр, их огромная любовь и счастливая беззаботная жизнь.

Погасло пламя, и все поглотила холодная, бездушная тьма.

Это случилось ровно два года назад.

В такой же теплый и солнечный июнь.

В субботу, которая разорвала жизнь Варьки надвое.