Читать книгу Перекрестки судьбы - Ирина Мартова - Страница 2

Март суетливо доживал последние дни, на удивление, морозные и снежные.

Совсем стемнело.

Он, постучав замерзшими ногами об обледеневшее крыльцо, переступил сразу через две последние ступеньки и, рванув на себя скрипучую дверь, оказался, наконец, в теплом подъезде.

Переведя дыхание, мужчина поспешно направился к почтовым ящикам, висевшим на дальней стене, когда-то выкрашенной в ядовито-зеленый цвет и до сих пор сохранявшей пронзительность окраски. Остановившись, он на мгновение задумался.

Затем решительно повернул крохотный ключик и вытащил из ящика небольшой белый конверт с казенными печатями. Дрожащими руками мужчина лихорадочно надорвал бумагу и, достав тонкий лист, стремительно пробежал глазами по ровным, равнодушным строчкам. Дочитав, закрыл глаза и сердито-раздраженно смял листок в кулаке…

– Не проживают… Опять промах… Исчезли.

Он вдруг судорожно всхлипнул и, дрогнув губами, прошептал:

– Я все равно найду вас… Обязательно отыщу! Всю оставшуюся жизнь буду искать…

Часто и громко хлопала входная дверь, в подъезд то и дело входили замерзшие жильцы, удивленно поглядывая на странного человека…

А он, ничего и никого не замечая, все что-то шептал и шептал одними губами…

* * *

Наступал апрель.

Первый его день радости не принес.

Мрачный, холодный, дождливый, он нагонял тоску и какое-то отчаяние. Капризная природа энергично выливала на землю накопившуюся за зиму влагу, старательно опустошая небесные запасы.

Снег, который после неожиданно вьюжного и метельного марта лежал повсюду огромными белыми шапками, вдруг сразу как-то осел, посерел, покрылся грязной коркой.

В общем, картина, увиденная Верой, подошедшей поутру к окну, оказалась безрадостной и унылой.

Отчего-то девушке подумалось, что природа уже никогда не оживет после долгой зимней спячки.

Невесело покачав головой, она медленно отошла от окна.

Скорее по привычке, чем по необходимости, Вера включила чайник, сделала крошечный бутерброд и присела за небольшой кухонный столик.

– Вот так… – нарочито громко произнесла девушка и, горько усмехнувшись, тут же продолжила, обращаясь к самой себе, – так, в абсолютном одиночестве, ты теперь и будешь проводить свои оставшиеся дни… Одинокая, но свободная!

Она помолчала, а потом, не удержавшись, съязвила:

– И гордая! Свободная и гордая!

Вера откусила бутерброд, глотнула обжигающего чаю и, вздохнув, добавила, словно убеждая и себя, и невидимого глазу собеседника в чем-то очень важном:

– Хотя нет… Постой-ка… А вообще, при чем здесь одиночество?! Это мое уединение… Добровольное уединение. Вот именно – добровольное! – Сказала и вдруг всхлипнула.

Резко отодвинула чашку, расплескав на стол любимый зеленый чай, и, прикусив губы, грустно опустила голову, стараясь не расплакаться.

Посидела. Помолчала. Собралась с силами и опять улыбнулась, глядя куда-то вдаль:

– Ну и хорошо. Посвящу жизнь себе. И работе. И маме…

А потом, вздохнув, решительно махнула рукой, отчаянно пытаясь не поддаться грызущей сердце тоске:

– Ну и ладно… Все у меня будет хорошо. Все будет хо-ро-шо! Обязательно!