Читать книгу В потоке творчества: путешествия и подвижничество. Терентiй Травнiкъ в статьях, письмах и дневниках. Книга четвёртая - Ирина Михайловна Соловьёва - Страница 28

Обычно Терентий заезжает в Нилову пустынь, когда направляется в Тверь. Однажды решил он попробовать поехать с паломниками из Москвы от метро Юго-Западная, прямо со стоянки перед храмом Архангела Михаила в Тропарёво – понравилось. Замечу, что последнее время ему вообще нравится ездить паломническим туром.

В середине мая, вечера прохладные, а днем тепло. На этот раз он отправился в пустынь на машине с Петром, прихожанином храма Свт. Бориса и Глеба в Зюзино. Тронулись с хорошим настроением. По дороге прихватили еще и семью – маму с двумя детьми, тоже из прихожан храма. Поездка целевая, все свои, а потому во время нее читали нараспев молитвы. В монастыре их ждали Литургия и Причастие. Пётр за рулем, ну, а Терентий, как водится, штурман.

За разговором незаметно пересекли границу Тверской земли, проехали через город, скорее городок, воинской славы Ржев. Тогда он не в очень хорошем состоянии пребывал. Миновали высоченный мост через Волгу. Недалеко от него ее исток. Терентий дал команду, и направил экспедицию в Оковцы́, благо бензина хватит. Здесь в лесах есть старый и очень интересный святой источник (подворье Ниловой пустыни).

Бьёт ключ с большой силой с глубины около 900 метров. Говорят, что, когда на свете иссякнут все источники – только этот и продолжит свою жизнь. Здесь несёт службу один батюшка и несколько жителей. Доехали, окунулись, выпили чайку, помолились и направились в сторону озера Селигер.

Нилова пустынь находиться на острове Столобный посреди озера Селигер. Уже на подъезде заметно меняет свой вид и ландшафт природа. Преобладают кругом сосны. Красота и северность, а по сторонам открываются зеркальные глади озер. Селигер, насколько мне известно, скорее сеть озёр. Конечный населенный пункт перед островом – это Светлица. В советское время одну из церквей монастыря разрушили, а из кирпичей сделали 50 метровую дамбу на материк.

Сама же история возникновения пустыни такова: молодой инок по имени Нил обосновался на необитаемом острове Столобном в 1528 году. Первую зиму прожил в собственноручно выкопанной пещерке. Затем срубил себе часовенку из дерева и начал в ней молиться. Про монаха проведали люди с материка и зачастили к нему кто за помощью, кто за советом. Неожиданно с приходящими людьми стали происходить чудеса – множество исцелений случилось в ту пору. Молва о Преподобном Ниле быстро разлетелась по округе. Тогда монах сменил подвиг отшельничества, так как одного его с той поры не оставляли, подвигом вечного стояния – это когда запрещаешь себе сидеть или лежать. Срубил Нил себе заранее гроб и могилу выкопал. Когда болезнь ног стала совсем невыносимой, он вбил в своей часовне крюки в стену и опирался на них, чтобы хоть иногда ноги отдыхали. В тот момент, когда к чудотворцу прибыла молодая паства в помощь, он умер. Нашли его висячим, точнее опирающимся на крюки, положили в гроб, а гроб в им же выкопанную могилу. В честь чудотворца на острове основали монастырь – Нило-Столобенскую пустынь.

Ехали путешественники с умеренной скоростью, а потому прибыли в монастырь после полудня. Неожиданно Терентий встретил знакомого монаха, тот и определил их на постояльство. Пошли заселяться. На этот раз в паломническую гостиницу. Ужинали в общей столовой. Все люди, в основном, женщины средних и старше лет, хором распевали молитвы, это обычное дело в монастырях, и вкушали постные блюда. Кормили вкусно.

Пеший проход на остров Столобный через Светлицкую башню (1863).

Из дневника поэта-путешественника:

Еще до ужина купили монастырский квас, местный хлеб и монастырский брусничный морс. Петр решил вздремнуть, а я прогуляться и осмотреть остальную часть острова. Кроме монастыря, кстати без стен – вместо стен вода, здесь ещё некоторые хозяйственные постройки неизвестного назначения. Раньше весь остров монастырю принадлежал, а теперь здесь работники наёмные живут, и добровольные трудяги-трудники. Дрова заготавливают, сено. При монастыре несколько коров, куры и много кошек, яблоневый сад и огороды. На краю острова стоит отдельная белая церквушка.

Вечереет, и над озером расстелился туман. Ночной Селигер суров. Монастырь в темноте и тумане, кое-где светятся окошки. Просто побродил, послушал тишину и вернулся в кровать.

Встали засветло. Умылись. Те мужики, что с нами в гостинице живут попросили «помочь» нас с завтраком – много слишком набрали припасов. Неожиданно в нашем рационе появились котлеты, картошка, помидорчики, лучок и бутерброды с икрой мойвы.

За завтраком с Петром приняли решение посетить другие острова. Нашли капитана-перевозчика, подсели в моторную лодку. Наша цель – Белое озеро. С Селигером оно соединено небольшой протокой. Глубина тут минимальная. Разница в озерах следующая – Селигер питается водой торфяников – вода у него жёлтая, а Белое озеро питает ключ, а потому вода имеет белый оттенок (по мне так просто более прозрачная). По берегам множество долговременных стоянок для отдыхающих.

Плывем и любуемся. Сосновый лес вокруг озера, вода почти ровное зеркало. Очень красиво. Вышли на берег, наш капитан отправился к знакомым, а мы с Петром решили пройтись. Везде цветёт сирень, а чуть поодаль продают рыбу: копченую и сушеную. Беру несколько рыбёх себе и домой, пусть домашние рыбку с Селигера откушают.

Обедаем и выезжаем в город Осташков. Неожиданно принимаем решение и направляемся в Житный женский монастырь. Обитель медленно и не спеша восстанавливается после Советской эпохи. Монахини воспитывают сирот. Осташков, в первую очередь это город, окруженный с трёх сторон водами Селигера. Ещё с дореволюционных лет стоят здесь многочисленные деревянные (для бедных) и каменные (для богатых) жилые дома.

Гуляя, мы с Петром так и не нашли ни одной пары похожих. Городок очень в плохом состоянии, хоть и известен аж с 1312 года.

Старые дворики, кривые заборчики, с боку от калитки почти всегда лавочка, а ещё любопытные, но приветливые, если зайдёт какой-никакой разговор, люди. Было время и я мечтал жить именно вот в такой глубинке, да так, чтобы долгими осенними дождливыми днями, сидя в комнате-мастерской, писать и писать рассказы и повести, а то натянуть парочку холстов, да и запечатлеть местную жизнь в масле, при этом полностью, с головой, погрузившись в ощущения этой необыкновенной тишины.

Устаешь от столичной суеты, вот и мысли такие в голову лезут. Нет в городской жизни ничего для творчества. Для меня путешествие, это и есть та связующая среда между моими картинами, мелодиями и стихами. Если можно так сказать, то это самый универсальный растворитель и очиститель, который когда-либо знала моя душа. Когда надо он растворяет сложности и усталость, а где необходимо очищает мысли и душу от дурных воспоминаний… Накопится усталость и айда странствовать по российским дорогам да тропочкам. Кто хаживал, тот знает: вся дурь из головы вымывается, а ум остается. Тихий такой, покладистый умишка. А без него никак».