Читать книгу Пичугин М. П. Воспоминания о Великой войне - Ирина Николаевна Пичугина-Дубовик - Страница 5

Жизнь в Свердловске ничем особенным не отличалась, и писать об этом нет надобности. Почему-то все мы с нетерпением ждали отправки на фронт.

В половине ноября я получил разрешение съездить домой на одни сутки. Порядки были введены в армии очень строгие. Самовольная отлучка свыше двенадцати часов считалась дезертирством, а дезертиров расстреливали.

И вот я дома.

Моя семья с квартиры на втором этаже переместилась на квартиру в нижний этаж, в маленькую комнату, более теплую, меньше надо будет дров. Жена уже готовилась к борьбе с нуждой, которая стучалась в двери домашних большинства призванных в армию.

В простой солдатской широкой шинели с петлицами майора я шагал по улицам города, а Вовка, маленький, живой, бежал со мной, держась за руку, и если какой либо солдат, встречаясь, неаккуратно отдавал честь, Вовка мерил его презрительным взглядом и шептал: «Черт неуклюжий, честь не научился отдавать».

Да, Вовка не шутя был воинственно настроен.

Затем я зашел в четвертую школу посмотреть, как учится старший Коля. Колю мы отдали в школу, когда ему уже минуло восемь лет. Был он очень худенький, бледный и довольно робкий. Пошёл он в школу, как и положено было, в семь лет. Каждый день я давал ему сорок копеек на завтрак в школе, а учащиеся в той же школе ребята из детского дома каждый раз отбирали у него эти деньги в воротах школы, да иногда еще и пинка давали. Ему строго было ими наказано молчать и не говорить об этом дома, Коля молчал.

Однажды у меня не было четырёх гривенников, и я дал ему три рубля. Вечером я вспомнил, что дал Коле три рубля и спросил сдачу. Парень мой сильно смутился, потупил голову и молчал. Я почуял что-то неладное и попросил его сказать правду. Коля никогда, ни разу, не говорил мне неправду и все чистосердечно рассказал и теперь.

Мы решили с женой передержать Колю дома еще год, пусть подрастет и наберется сил, иначе он может попасть под влияние хулиганов. И вот теперь, придя в четвертую школу, я убедился, что мы поступили правильно. Коля вырос и окреп, никто уже не осмеливался спросить с него рубль.

«О», – говорила мне учительница, – «он у нас теперь самый большой и сильный в классе».